Аналогично и с бывшими прусскими территориями: деньги на войну с них собрать можно — и собирает, но немного. Земли эти и без того изрядно разорены последствиями Семилетней войны и последующих проблем с экономикой. Так что начни он сейчас выгребать там что можно и нельзя — начнутся проблемы — в том числе и с волнениями, после которых потребуется проводить репрессии, что сведет «на нет» всю пропаганду и вынудит его «распылять» войска для подавления протестов. Это сейчас жители сидят тихо и не доставляют проблем, слушая пропаганду «комиссаров» Померанского Дома. А как дело коснется кошелька… Тем более, что и без того живут очень небогато — буквально на грани выживания.
Можно было бы вербовать их в армию — и многие с охотой пошли бы. Но зачем? Уже сейчас его армия способна на равных противостоять всей прусской или австрийской армиям. Не в последнюю очередь потому, что он не жалеет деньги на учения, на порох, на индивидуально пошитые сапоги каждому солдату. А начни он гнаться за количеством — прощай, качество.
Потерев ноющие виски, Владимир прекратил на время свои размышления и откинулся в кресле. Несколько минут блаженного ничегонеделания…
— Княже, — поскребся в дверь Тимоня, — тут тебе письмо от Павла через староверов передали.
— Давай, — протянул руку Грифич и вскрыл конверт.
Ничего сверх таинственного в послании не было: император делился своими успехами, спрашивал кое-каких советов и предлагал несколько интересных ходов для совместной политики. Но раз передал не с обычной почтой… Померанский еще раз пробежал письмо глазами, ища условленные знаки… нет. Возможно, он намекает на возможность перехвата? Может быть, может быть…
Стоп! И как он решил, что в письме нет важной информации?! Вот же, прямым текстом — намерение о торговле с Индией. Это в двадцать первом веке на такое пожмут плечами — открытее границы и прочее… Сейчас же — колоссальная по значимости информация.
Расплывшись в улыбке, Вольгаст забарабанил пальцами по столу — бывший ученик показал уровень доверия и… Практически гарантировал, что Большим Игрокам в ближайшее время будет не до Венедии. Индия — это ценнейший ресурс и если помимо европейских стран туда влезет и Россия… А она может — недаром персов недавно гоняли. Если прижать их как следует, да пообещать потом какие-то преференции, то выйти на Индию через них становится вполне реальной задачей. А ведь это торговое сотрудничество дает такие перспективы… Если только Павла не убьют.
Помечтав об открывающихся индийских перспективах[107], переключился на нынешние дела. А они требовали повышенного внимания… Так, Фридрих собирал войска для атаки Венедии, причем что характерно — на Австрию не слишком оглядывался. И дело даже не в слабых войсках последней или в неумелом управлении Фердинада Австрийского. Нет, разведка доносила сразу о двух неприятностях: возможном сепаратном мире[108] и об усилении французской группировки войск в Пруссии.
Обе проблемы пока только «наклевывались»— дела в восемнадцатом веке привыкли решать неспешно. Но проблемы были серьезными… Покопавшись в донесениях, Владимир уточнил — часть войск французы выводили из своих владений в Северной Америке. Сейчас там вроде как началось подобие перемирия… Нет, повстанцы что-то там изображали… Ну примерно как у французов Сопротивление[109] — плюнул в сторону вражеского патруля за их спинами — уже герой… Без поддержки извне бороться за Независимость получалось плохо — говорили много (и очень осторожно), а воевать не спешили.
Записал Юргену — усилить работу на данном направлении, подбросить «дров». Пометки:
«— Югрен, усиль пропаганду в Штатах, совсем забросил! И добавь „мучеников за свободу“».
Все, хватит на сегодня, спать…
Глава шестая
Традиционный прием Померанского Дома в Штральзунде — очень много «Людей Дела», а не только аристократии, и на столах в большинстве своем традиционные славянские и немецкие блюда, причем в число «традиционных» входят привычные попаданцу блюда из картофеля или те же пельмени. Обстановка скорее деловая, чем придворная — еще одна характерная особенность Померанского Дома, за которую французы ехидно называют такие приемы «Биржами». В принципе, вполне логично и Рюген на это не обижается — они и организованы-то как раз для простоты заключения сделок. Впрочем, бывают и вполне «светские» приемы, но не часто, чего уж там.
— Княже, — неспешно подошел к нему Тимоня с супругой, шведкой героических пропорций, — там датский посол намекал, что есть важная информация. Кивнул верному денщику, князь неторопливой походкой пошел по залу — так, чтобы охватить ту часть, где стоял посол. Датчане в последние годы сблизились… излишне сблизились… с Англией, так что может быть, что информация от них. Через десяток минут он встретился с Кристенсеном и старый лис шепнул ему в перерыве между громкой светской болтовней…
— Король Георг заинтересован в дружбе с вами, Ваше Величество.
И все, больше никакой информации.
Впрочем, на первый раз вполне достаточно. Хотя… Информация достаточно важная — сказано было именно про короля Георга, а не про английское правительство. Факт достаточно значимый, если помнить про напряженные отношения короля с парламентом. Так что нет ничего удивительного в том, что король может искать союзников и «играть» отдельно от парламента, а то и против него. Проанализировав это почти мгновенно, Владимир ответил — негромко и с широкой улыбкой:
— Я всегда буду рад моему царственному брату.
На следующий день — уже «светский» прием, где Померанский объявил о создании заповедников по всей территории Унии.
— Господа, я понимаю ваше недоумение, ведь многим кажется, что природа неисчерпаема. Однако прогресс не стоит на месте и там, где охотились ваши деды, сегодня распаханы поля, а завтра будет стоять город. Я же хочу сохранить островки природы нетронутой, неоскверненной плугом или шахтами.
Поаплодировали и… не поняли. Попаденец же, несмотря на изрядный цинизм, во многих отношениях оставался идеалистом и история исчезновения тарпанов и шаткого положения зубров, в свое время сильно его расстроили.
С доверенным лицом Георга встретились через несколько дней — совершенно неприметный рыжеватый человек, которого можно принять… Да за кого угодно!
— Ваше Величество, — слегка кланяется он, — мой король обеспокоен действиями парламента, которые идут вразрез с интересами не только Ганноверского Дома, но и Англии.
— Прекрасно его понимаю, — проникновенно отвечает Рюген, — что такое парламентарии, уже успел понять на примере Швеции.
Короткий поклон от так и не представившегося (я голос Короля, у меня нет имени) посланника и продолжение…
— Георг понимает, что интересы Померанского Дома и Ганноверского могут расходиться, но двум людям проще будет найти общий язык, а вот нескольким десяткам — проблематично.
Намек на желание подставить Парламент ну очень «толстый» и кстати — понятный. Он не просто ограничивает власть короля, но зачастую и не учитывает интересы Англии. Многие… ой многие законы и акты были приняты не ради блага Англии, а ради блага совершенно конкретных людей. Вон, даже заваруха в Северо-Американских Колониях началась из-за желания некоторых лордов подзаработать. Там — выкупили у государства монополии на перевозки чая, здесь — еще на что-то… И все — колонисты становятся людьми второго сорта. Не продавать монополии? Так кто в Парламенте сидит? Такие же олигархи — не продашь, так даром возьмут! Все это, разумеется, очень упрощенно и утрированно — английские монархи «зайчиками» не были.
Ну а раз хочет «Брат Георг» с помощью «Брата Вольдемара» прищучить свой же парламент ради того, чтобы Весы Власти качнулись в его сторону? Да ради всех богов, поможем! Посланник практически прямой речью говорит, что будет предупреждать о некоторых инициативах наиболее одиозных противников Георга… А предупрежден — значит, вооружен.
Не факт, что очередная помощь «Брата Георга» не окажется грандиозной подставой… Ну так разведка-то на что? Когда знаешь, в каком направлении «копать», работать становится гораздо легче. А разведка у Померанского если и уступит кое в чем разведкам Больших Держав, то разве что меньшим числом агентов. Ну и да — чтобы проникнуть в некоторые места, нужны связи, которые налаживаются десятилетиями.
Почти до середины лета Фридрих не пытался вернуть захваченные земли. Пруссаки лихо резались с австрийцами: несмотря на ВОЗМОЖНЫЕ сепаратные переговоры, для будущего торга нужны были весомые позиции — чтобы больше выторговать. Битв было много, но ни одной значимой — после феерического провала Лаудона, погибшего (к его счастью — Фердинанд был в ярости) в том злополучном сражении, Фердинанд Австрийский с перепугу осадил и куда более грамотного Ласси, запретив ему ввязываться в большие сражения. Действовали сейчас по большей части конные австрийские соединения — по той простой причине, что наиболее боеспособное ядро прусской кавалерии выбил «Грифон Руянский» и Старый Фриц в настоящее время судорожно восстанавливал ее численность и боеспособность.
