часть добычи простому пилоту. Тебя кто-то обманывает.
Астрид взяла его за подбородок, подняла лицо и, приблизившись так, что почти коснулась его носа губами, многократно покачала головой, прошептав:
– Момбарс никогда не обманывает. Грабит, сжигает, пытает и убивает, но не обманывает.
Себастьян Эредиа вскочил так, словно его ужалила змея-мапанаре.
– Момбарс-Истребитель! – воскликнул он в ужасе. – Господи, да ты с ума сошла? Этот тип садист!
– Не для своих людей, – спокойно ответила она. – Его люди обожают его.
– Дикари, которые принимают его за бога! – возразил маргаритинец, выходя на крошечное крыльцо, выходящее к морю, сверкавшему под убывающей луной. – Кроме того, насколько мне известно, он ушел из дела много лет назад. Некоторые даже говорят, что он умер.
– Он жив, возвращается в море и появится совсем скоро, хотя никогда не заводит свой корабль в бухту. Хочешь, я организую тебе встречу с ним?
– С Момбарсом? – ужаснулся Себастьян Эредиа. – Ни за что!
XIII
Завоевание острова Ямайка англичанами было отмечено серией глупых ошибок, настолько абсурдных и грубых, что они ясно демонстрировали: хотя испанцы часто действовали неуклюже, британцы совершали столь же вопиющие промахи при попытке обосноваться в Новом Свете.
Итак, в тот день, когда Оливер Кромвель решил, что настало время нанести удар своему злейшему врагу в самом сердце его империи, он назначил адмирала Уильяма Пенна – отца будущего колонизатора Пенсильвании – главнокомандующим флотом из 38 кораблей, на которые должны были сесть войска под командованием генерала Роберта Венейблса. Их целью было занять остров Санто-Доминго, или Эспаньолу, который, как было известно, в то время был полузаброшен и практически не защищен.
После короткой остановки на Барбадосе, чуть менее семи тысяч человек высадились на побережье Санто-Доминго, зная, что испанский губернатор, граф де Пеньялва, имел в своем распоряжении всего чуть более сотни ветеранов.
С самого начала битва оказалась настолько неравной, что она не имела бы никакой истории, если бы не тот факт, что Роберт Венейблс доказал, что является самым некомпетентным стратегом в длинной череде некомпетентных генералов. Вместо того чтобы сразу атаковать столицу, он решил высадить свои войска на пустынном и отдаленном побережье, заставив их несколько дней двигаться под палящим зноем, который валил одного за другим солдат, привыкших к более мягкому климату.
Адмирал Пенн, презирая и ненавидя генерала, позволял тому действовать на свой страх и риск, наслаждаясь его несуразными поступками и ожидая, когда тот, наконец, будет вынужден умолять о помощи, чтобы выбраться из ловушки. Однако небольшие, но опытные войска графа де Пеньялвы применяли тактику партизанской войны, беспощадно уничтожая неосторожных англичан.
Когда же Пенн, наконец, понял, что сотня испанцев вполне способна уничтожить численно превосходящую экспедиционную силу, было уже слишком поздно. Большинство людей погибли или дезертировали, а те, кто вернулся на корабли, были в ужасном состоянии.
Осознав провал, за который оба считали себя одинаково виновными, Уильям Пенн и Роберт Венейблс решили отправиться «завоевывать» соседний остров Ямайка, где, как им было известно, не осталось и тени от испанских солдат. Они захватили остров, водрузили флаг, основали Порт-Ройал, оставив там гарнизон, и отправились в Лондон, чтобы сообщить Оливеру Кромвелю, что вместо «засушливого» Санто-Доминго они решили завоевать плодородную Ямайку.
В награду лорд-протектор Англии заключил их в Тауэр, правда, в соседние камеры, чтобы они могли продолжать оскорблять друг друга днем и ночью.
Как бы то ни было, Кромвель вынужден был признать, что ему удалось закрепиться на Антильских островах – пусть даже на дикой Ямайке – и что для удержания этой позиции необходимо заселить остров английскими гражданами.
Однако англичане вовсе не разделяли энтузиазма по поводу «жаркого царства комаров» и в ответ на патриотические призывы заявляли, что если Кромвель хочет, чтобы его съели комары, пусть отправляется туда сам.
Столкнувшись с такой упорной неготовностью, Оливер Кромвель попросил своего сына Генри, генерала ирландских войск, заняться поиском крепких молодых людей для переселения на остров. Одновременно туда стали отправлять всех шотландских заключенных.
Так, менее чем за четыре года Великобритания направила на Ямайку более семи тысяч белых рабов, которые были вынуждены отказаться от своих звучных шотландских или ирландских фамилий и принять более «соответствующие» имена – в честь городов, цветов, профессий.
На Ямайке плантаторы сахара платили за такого раба около 1500 фунтов, а за красивую девушку – до 2000. Однако с ростом популярности рома потребность в рабочих росла, и в Англии началась настоящая охота на детей из бедных семей, которых отправляли контрабандой в колонии. Даже за малейшие преступления, порой недоказанные, людей приговаривали к минимум четырем годам работы на сахарных плантациях.
Разумеется, Корона получала значительную долю от платы «импортеров» за человеческий труд. Но в итоге сама королева, герцог Йоркский и принц Руперт основали Королевскую Африканскую компанию, которая занималась захватом рабов в Африке. Африканцы лучше переносили тяжелый труд под палящим солнцем.
За двадцать с небольшим лет компания королевы доставила на Ямайку около 80 тысяч африканских рабов, продаваемых по 17 фунтов за человека. Это прибыльное дело стало настолько общепринятым, что даже Lloyd's начал страховать «груз», выплачивая по 10 фунтов за каждого больного, которого «пришлось выбросить за борт, чтобы не заразить остальных».
Такой жестокий бизнес, как торговля людьми, продолжался бы еще целый век, если бы капитан Коллингвуд из Ливерпуля не решил выбросить в море почти тысячу мужчин, женщин и детей. Это даже у самых «понимающих» членов парламента вызвало возмущение.
Поэтому, когда с первыми лучами рассвета Себастьян Эредия с трудом покинул теплую постель пылкой Астрид, он был удивлен, обнаружив, что, несмотря на ранний час, улицы Порт-Ройяла уже кишели активностью. Однако это были не проститутки и пьяницы, а энергичные предприниматели, которые использовали утреннюю прохладу, чтобы заниматься своими делами до наступления изнуряющей жары тропиков, вынуждавшей их укрываться в своих особняках.
А ведь Англия пришла в Новый Свет с опозданием в полтора века, но с энергией частного предпринимательства, которая не была парализована бюрократическим вампиризмом Севильской торговой палаты. «В то время как в остальной части Карибского моря люди жили в нищете во славу Бога и Короны, на Ямайке и Барбадосе делали бизнес во славу человека, а „белое золото“, сахар, двигало горы, пока пиратство сотрясало моря.
Деньги переходили из рук в руки с завидной быстротой, привлекая людей со всех уголков мира. Теперь они стремились обогатиться не только быстро через пиратство, азартные игры или проституцию, но и с более долгосрочной, хоть и неожиданной, целью – честным трудом.
– Особняк, прохладный, окруженный садами, с видом на море и вдали от посторонних глаз? –
