Миллер вошел в номер Генриха возбужденный, сияющий.
- Генрих, дорогой мой... вы разрешите так вас называть? Я буквально сбился с ног, разыскивая тех, кто стрелял в вас. И я найду их, обязательно найду! Арестую десять, двадцать человек, сам буду допрашивать, а найду. У меня и мертвый заговорит!- Миллер горячо пожимал руку Гольдрингу.
- Я совершенно убежден, что не причиню вам таких хлопот, герр Миллер.
- Миллер? Вы меня обижаете! Меня зовут Ганс, и если вы уже согласились, чтобы я без церемоний называл вас просто Генрихом...
- Вы окажете мне честь Ганс! Так вот, вам не нужно никого арестовывать, допрашивать, я видел, кто стрелял в меня, и думаю, что мы вместе найдем и этого маки, и тех, кто пустил поезд под откос... Последнее я считаю делом чести и был бы очень рад, если б вы разрешили мне помочь вам в розысках.
- Именно с этим предложением я хотел обратиться к вам, Генрих и одновременно рассказать вам о своих планах и мерах, которые я принял. Во-первых: проверка каждого, кто направляется в Бонвиль или возвращается из этого города сюда.
- Но зачем каждого?
- Бонвиль - центр движения маки. Совершенно ясно, что именно оттуда предупредили об эшелоне с оружием Возможно, существует постоянная связь между партизанами, действующими в нашем районе, и Бонвилем. Мы должны раскрыть эти связи.
- Что ж, похоже на то, что вы правы. Только давайте поговорим об этом потом, а то голова разламывается от боли.
Генрих надеялся, что Миллер поймет намек и уйдет, но тот просидел еще добрый час и смертельно надоел Генриху.
Утром следующего дня Генрих, невзирая на протесты Моники и Курта, пошел в штаб. В кабинет Лютца трудно было протиснуться,- здесь собрались не только коллеги Генриха по штабу, но и офицеры, командовавшие подразделениями дивизии в самых отдаленных пунктах. Многих из них Генрих видел впервые.
- Генерал просит всех пройти к нему, - пригласил Лютц.
Офицеры друг за другом направились в кабинет. Последними вошли Генрих и Лютц. Увидав своего офицера по особым поручениям, Эверс приветливо поклонился, не прекращая беседы с начальником штаба Кунстом, Миллером и офицером СС с погонами оберст-лейтенанта.
- Гешафтен! - произнес Эверс, когда все расселись - Нам поручено, выполнить необычайно важное задание: вчера в шесть часов вечера стало нзвестно, что с засекреченного завода бежал очень опасный преступник, француз по национальности, Поль Шенье. При каких обстоятельствах произошел побег, кто помогал преступнику установить не удалось. В телеграмме, час назад полученной из Сен-Мишеля, есть интересная подробность: в одном из вагонов поезда, где находилась продукция завода, найдено пропиленное в полу отверстие и пустой поломанный ящик. Учтите, что преступник бежал с засекреченного завода, о котором не знают и не должны знать враги фатерланда. Поймать его живым или мертвым - важнейшая наша задача.
Генерал умолк, окинув всех строгим взглядом, словно хотел подчеркнуть значение сказанного, и продолжал уже сугубо деловым тоном.
- Каждое подразделение дивизии получит у начальника штаба оберста Кунста точно обозначенный участок, который в течение дня надо прочесать самым тщательным образом дом за домом, сад за садом. Чтобы не осталось ни пяди непроверенной земли. Часть оберст-лейтенанта Кейзнера - он присутствует на нашем совещании,- Эверс поклонился в сторону офицера эсэсовца,- уже сегодня ночью перекрыла все горные тропинки, переходы и перевалы. Бежать в горы к маки преступник не сможет, он будет ждать в нашем районе удобного для этого случая. Каждый командир отряда, присутствующий на этом совещании, должен выделить, по своему усмотрению, автоматчиков и, оставив подразделение на своего заместителя, руководить поисками на дорогах и в населенных пунктах. Офицер, которому посчастливится задержать преступника, обязан доставить его сюда для опознания. За что он немедленно получит награду пять тысяч марок.
Генерал молча повернулся в сторону оберст-лейтенанта СС. Тот молча кивнул в знак согласия.
- Чтобы облегчить поиски, каждому из вас сейчас будет вручена фотография Поля Шенье, в анфас и профиль.
Эсэсовец поднялся.
- Гешафтен! Я в свою очередь должен напомнить, что поручение, данное вам, имеет большое государственное значение. Возложенное на вас задание и фотографии преступника так же, как и его фамилия, место работы,- все это данные совершенно секретные, их мы доверили только избранным офицерам.
- Получайте фотографии и уточняйте отведенные вам участки,- приказал Эверс и поднялся, давая понять, что совещание окончено.
Когда офицеры разошлись, генерал подозвал к себе Генриха.
- Как здоровье, барон?
- Спасибо за внимание, герр генерал, идет на поправку.
- Очень сожалею, что в такое время вы болеете.
- Я могу приступить к выполнению своих обязанностей. Разрешите обратиться с просьбой, герр генерал?
- Пожалуйста!
- Я прошу вашего разрешения принять участие в поисках преступника, герр генерал.
Заметив, что эсэсовский офицер внимательно прислушивается к их разговору, Генрих держался так, чтобы не было и намека на те интимные отношения, которые сложились у него с генералом.
- Прошу познакомиться, герр оберст-лейтенант, сын генерал-майора Бертгольда, обер-лейтенант фон Гольдринг.
- О, очень приятно,- взгляд эсэсовца сразу стал приветливым.- Желаю, чтобы вам повезло в поисках!
- Но обер-лейтенанту нужна помощь, а у меня уже распределены все солдаты,- заколебался Эверс.
- Тогда я попрошу не выделять мне отдельного участка, а разрешить поиски самому, с помощью моего денщика.
Генерал вопросительно взглянул на эсэсовца.
- Я думаю, что так будет даже лучше. Офицер и денщик привлекут меньше внимания - никому и в голову не придет, что они тоже принимают участие в поисках. Попробуйте, барон! Пять тысяч марок - солидная награда!
Получив у начальника штаба фотографию Поля Шенье, Генрих зашел к Лютцу. К его удивлению, тот встретил его холодно.
- В чем дело, Карл? Снова неприятность?
- Это как для кого.
- А для тебя?
- Неприятность!
- Что же случилось, если не секрет?
- Хочешь, чтобы я сказал откровенно и прямо?
- Думаю, ты мог бы об этом не спрашивать! - обиделся Генрих.
- Так вот, слушай: я не люблю вообще охоту, а тем более на людей... Может быть, тебе не хватает собственных денег и ты решил заработать еще пять тысяч марок на этом Поле Шенье, который бежал с подземного завода?
Долю секунды они молча глядели друг другу в глаза. Генриху хотелось схватить Лютца за руки и крепко, от всего сердца, их пожать. Но он сдержался.
Дома Генриха ждала почта, принесенная Куртом из штаба. Кроме очередного письма от Лоры, на столе лежал еще пакет. Это Бертина Граузамель решила напомнить Генриху о своем существовании целой пачкой фотографий, изображавших ее в различных позах и видах. Большинство снимков были сделаны в лагере то во время поверки пленниц, то во время их работы. Конечно, на первом плане красовалась Бертина, в полной форме и с орденом. Несколько карточек изображали ее дома. Тут она снималась в обычной одежде - у стола, у окна, у пианино. Последней карточкой Бертина, очевидно, хотела совершенно сразить Генриха: на заднем плане белела раскрытая постель, на переднем плане стояла сама Бертина. Полураздетая, опираясь обнаженной выше колена ногой на кресло, она с улыбкой глядела с фотографии. Внизу была приписка "Когда же мы снова увидимся?"
Генрих с отвращением отбросил подарок в угол комнаты и начал обдумывать план поисков Поля Шенье. Бежал он где-то между Сан-Мари и Шамбери. Расстояние между ними триста километров. К сожалению, неизвестно время отхода поезда. Неизвестно и то, в котором часу исчез с завода Шенье. О бегстве его узнали вчера, в шесть вечера. Допустим, что именно в это время он выпрыгнул из вагона. Сейчас одиннадцать утра. Даже очень здоровый и сильный человек не мог отойти от железнодорожной линии больше чем на шестьдесят километров. На Шенье тюремная одежда, значит, он должен иэбегать проезжих дорог и выберет более безопасный путь - через горы и леса. Зачем же тогда брать машину? Она только затруднит поиски.
Генрих позвонил Миллеру.
- Ганс, вы можете дать на пару дней два мотоцикла, мне и моему денщику?
- Охотно! Только, Генрих, я хочу вам напомнить: разыскивая Шенье, не забывайте и о том маки, который стрелял в вас. Вы мне его обещали.
- Об этом можете мне не напоминать! - Генрих солгал и забыл об этом. Ведь он сказал начальнику службы СС, что видел, кто стрелял в него, сказал лишь для того, чтобы спасти от ареста ни в чем не повинных людей.
Пока Курт пригнал мотоциклы, у Генриха было достаточно времени, чтобы хорошо изучить портрет Шенье. Фотография была плохонькая, изготовленная поспешно, как это всегда бывает в тюрьмах, где перед объективом на протяжении дня проходят сотни новых арестованных. Но все же она давала представление о внешности беглеца. Генрих по частям рассматривал изображение Поля Шенье в лупу. Время от времени он закрывал глаза, чтобы запечатлеть в памяти ту или иную черту, и снова рассматривал фото.
