время будет думать, каким образом оказалась у Виктора фотография той заброшенной деревни. Ведь она знает это место, она была там… Но что там делал Виктор?
Она успела в галерею как раз к двум, Олег уже ждал ее в коридоре. Они спустились вниз, в небольшой уютный кафетерий – всего несколько столиков, где подавали только кофе и печенье в пачках.
– Итак, о чем ты хотел поговорить? – довольно холодно спросила Валя.
– Я прошу, выслушай меня, не перебивая. Мы ведь дружили, ты помнишь, и Оля о тебе хорошо отзывалась… – заговорил Олег, Валя видела, как тщательно он подбирает слова. – Как ты думаешь, почему я уволился?
– Понятия не имею, – фыркнула девушка. – Знаю только, что Виктор на тебя очень сердит, он даже запретил мне общаться с тобой и с Ольгой. А что уж у вас там случилось, он не говорил, просто сказал, что уволил тебя из-да работы.
– Не он уволил, я сам попросил расчет. По собственному желанию.
– Ну…
– И как думаешь, если бы я оказался полным профаном или ленивым растяпой, взял бы меня Небрежный, да еще с повышением оклада?
– Слушай, что ты ходишь вокруг да около! – возмутилась Валя. – К чему ты клонишь, говори толком!
– Фирма твоего мужа на грани разорения, – отчеканил Олег. – Поверь, это не голословное утверждение, я ведь в курсе всего, долгое время был его заместителем.
– Что? – Валя зажмурилась и потрясла головой. – Что ты такое говоришь? У Виктора солидная фирма, доход не то чтобы большой, зато стабильный. Он ведет дела честно и осторожно… Как может быть, что фирма на грани разорения?
– Это он тебе говорит, что все в порядке?
– Да нет, я просто знаю…
– Так было когда-то. А потом все стало меняться к худшему. Сначала постепенно, потом все набирая силу. Я заметил, что Виктор совершенно перестал интересоваться работой, он допускал ошибки, иногда сознательно портил отношения с заказчиками и компаньонами. Я пытался с ним поговорить, но все было напрасно, нарвался только на грубость. С сотрудниками он тоже груб, люди были недовольны. Из основных заказчиков остался один Небрежный, и то только потому, что я по старой памяти слежу, чтобы не срывались сроки поставок.
– Не может быть… – растерянно пробормотала Валя. Оставалась надежда, что Олег нарочно сгущает краски. Но зачем, зачем ему нужно ее пугать? – Но у него же собственное производство, все налажено…
– Завод в Карелии прекратит свое существование в самое ближайшее время. Старый директор уволился, теперь там ворюга и пьяница, без хозяйского глаза все разваливается.
– Как без хозяйского глаза? – вскинулась Валя.
– Виктор уже чуть ли не полгода там не появлялся, я знаю, потому что сам курирую заказы Небрежного.
Она хотела спросить, куда же Виктор тогда ездит каждый месяц, в какие командировки, но прикусила язык. Ответ на свой вопрос от Олега не получит, нужно во всем разбираться самой.
– Бухгалтера нашего в банке встретил, – продолжал Олег, – и она увольняется на днях. Надоело, говорит, фирма вся в долгах, платежи просрочены, недолго существовать осталось. Так что, Валя, я тебя предупредил, прими к сведению.
– И что я должна делать? – Валя была в полной растерянности.
– У тебя есть свое имущество? Только твое?
– Нет, – вздохнула Валя. – Квартиру Виктор давно купил, до того, как мы поженились, фирма тоже его. У меня ничего нет, даже работы приличной.
– Поговори с ним, возможно, он тебя послушает. Фирму вряд ли можно спасти, но хоть что-то за нее выручить еще не поздно…
«Едва ли он меня послушает», – подумала Валя.
– Ладно, а теперь я спрошу. Ты знал Аллу?
В глазах Олега она увидела недовольство – дескать, ох уж эти женщины, ей грозит в ближайшем будущем разорение и полная нищета, а она ревнует к прошлой пассии своего мужа. Валя твердо встретила его взгляд.
– Знал, – неохотно подтвердил Олег, – они ведь долго вместе были. Она постарше тебя была, Виктору ровесница. Работала много, карьеру делала. Вроде бы дружно они жили, но потом что-то между ними пробежало… Мне сначала Оля сказала, что Алла стала какой-то нервной, раздражительной. И он тоже стал грубо с ней разговаривать, один раз они при нас поругались. А потом как-то раздружились мы, перестали время вместе проводить, а на общих мероприятиях Алла не появлялась. Потом Оля встретила ее случайно, уж не помню где. Заметила, что она очень изменилась, похудела, и взгляд какой-то затравленный. Сказала, что с Виктором разошлись, она уехать хочет в Штаты, кто-то у нее там есть. Ну, Оля только плечами пожала – их дело, сами разберутся. Тут я понял, отчего Виктор такой мрачный, злобный прямо. Ведь он ее любил, ревновал всегда ужасно, я на корпоративах даже приближаться к ней боялся, думал, еще драться полезет, зачем отношения обострять.
– А потом?
– А потом как-то Виктор пришел и говорит, что Алла уезжает на следующий день. Они, мол, давно разошлись. А я еще ляпнул сдуру – и как это ты ее отпускаешь? Как он поглядел на меня – до сих пор мурашки по коже, страшный такой взгляд, в глазах пустота черная. – Валя невольно вспомнила тот взгляд, что был у Виктора вчера в ресторане. Точно, черная пустота. – Ну, настал тот день, думаем, улетела Алла, что теперь с Виктором будет? На следующий день нет его на работе. Я звоню – мобильный не отвечает, дома тоже только гудки. Вечером то же самое. Поехал к нему, может, думаю, человек заболел с горя, плохо ему, а помочь некому. Звоню в домофон – никто не отвечает. А тут соседка идет – эта, снизу, противная такая баба.
– Валерия Львовна? – оживилась Валя.
– Да не знаю я, морда мерзкая, глаза выпучены.
– Она…
– Ну и прицепилась ко мне – что вы тут стоите, да в какую квартиру звоните. Я сказал. А он, говорит, еще утром уехал. Нет его, и нечего тут отираться. Я посидел в машине немного, позвонил еще на мобильник – та же картина. Хотел уже уезжать… Вдруг смотрю – машина Виктора к дому выруливает. Припарковался он, выходит весь грязный, будто в земле валялся. И машина тоже грязная. Ну, думаю, мало ли куда его занесло, может, выпил лишнего, может, его в таком виде в милицейский обезьянник загребли. В общем, не стал его окликать, вижу, что не до меня человеку. А утром он вышел на работу – бодрый такой, веселый, посмеивается, шутит. И с тех пор про Аллу ни словом не упоминал. Мы с Олей еще подумали – вот сильный человек, сумел себя обуздать, в руки взять.
