потом, когда настал момент, когда нужна была помощь, я по этому номеру позвонил и услышал то, что никогда больше не доводилось услышать: „Этот телефон будет включен позже“. Но конечно, никогда он так и не включился. Это нас сильно подвело. Мы-то уже приехали и, как дети, доверчиво считали, что все у нас схвачено, в порядке. Но не тут-то было. Пришлось почти на неделю задержать съемки, что, во-первых, накладно для бюджета, а во-вторых, тяжело для организации. Сидят артисты, группа, мы не можем начать. Военные нам показывают прейскурант, где написано, сколько стоит вылет вертолета, имитация боевых действий (слова „имитация“ там не было, но смысл такой). Это же горячая точка, туда приезжало телевидение иностранное, японское, американское, снимали, поэтому у вояк был прайслист в долларах, все было напечатано, давно оценено.
Так мы и застряли. 40-я армия, местные начальники руками разводят, дескать, ничего не знаем, ах, Москва вам обещала, ну пусть Москва дает директиву. И не пускают никуда, никакой техники не дают, я звоню Квашнину снова, но результатов нет. Да и сам факт команды из Москвы, я вижу, на местах вызывает сопротивление, внутренний протест. Понимаем, что не надо было идти к начальству, а надо все решать тут. На „Блокпосте“ Рогожкина тоже один большой начальник нам наобещал с три короба и ничего не сделал. А веришь же людям. Начинаются съемки, должен вертолет прилететь, а его нет, и связи нет. И все, приплыли. Ну, тогда мы пошли к людям на уровне командующего 40-й армией, к начштабу или к заполиту. Стали разговаривать. Вообще-то, обычно так и бывает: приходишь сначала в администрацию областную и районную, там, как правило, говорят все правильные слова, раздают обещания, но потом возвращаешься на объект, и надо начинать все заново, возникает куча вопросов, которых никакое начальство не решит.
Кстати, когда мы снимали в Чикаго фильм „Брат-2“, с нами работали парни из кинокомиссии штата Иллинойс. Там есть система кинокомиссий, чья задача создавать для съемочных групп на местах особо благоприятные условия. У них есть правила, с которыми они нас познакомили. За 20 долларов получаете общее разрешение снимать в Чикаго. Отдельные объекты требуют специальных разрешений. На наш взгляд, правила были странные, например не разрешается снимать полицейских, ну и много всего.
На родной земле, мы думали, будет проще. Это моя ошибка. В принципе, мы умеем решать эти задачи. Конечно, казалось, что фильм „Брат“ нам послужит пропуском, и действительно, то, что снимает сам Балабанов и что Серега Бодров приедет, работало. Но и оформление консультантами на зарплате местных чиновников тоже работает. Исполнительный продюсер Максим Володин отвечал за этот процесс, в конце концов все наладили. Когда осознали, что надо делать, мы быстро справились, но осознали не сразу. Я договаривался с руководством республики, помню, помогал главный транспортный инспектор Асланбек Ахохов. Выстраивали баланс между кабардинцами и балкарцами, там это важно.
А так фильм „Война“ снимался обычным образом, если не считать задержки съемок, – это ЧП, нельзя нарушать график. Сняли, привезли материал, смонтировали».
Балабанов считал съемки «Войны» очень тяжелыми, «бюрократия на коммерческой основе», как он это назвал, сильно затрудняла и удорожала процесс, который и так требовал большой работы.
Премьера «Войны» состоялась в марте 2002 года. Сельянов считает, что в прокате фильм собрал меньше, чем мог, по его вине: «Прокат тогда уже был, хотя, конечно, небольшой по сравнению с нынешним, но был. Отчасти по неопытности, отчасти от того, что не нашлось другой даты, я поставил наш фильм между „11 друзьями Оушена“ и „Гарри Поттером“. И хотя я никогда не думаю в сослагательном наклонении, все же ругаю себя за то, что не придумал ничего другого. Мы не пробились к нашему зрителю». Собрали 832 134 долларов («Гарри Поттер» – семь миллионов).
Уже после проката фильм показали в конкурсе «Кинотавра», и он там победил. Вместе с «Войной» в конкурсе был представлен и другой фильм студии «Сказ про Федота-стрельца» Сергея Овчарова – от недавнего победителя Берлина ждали чего-то особенного. «Картина дорогая, много декораций, костюмов, огромное количество компьютерной графики, спецэффектов, сложный грим. Хорошие актеры», – анонсировал кино Сельянов. Но фильм публику скорее разочаровал, хотя и получил специальный приз от жюри. Зато к «Войне» все присутствующие на Кинотавре критики отнеслись чрезвычайно дружелюбно. Фильм, конечно, называли и неполиткорректным, и реваншистким, но на этот раз умеренно. Вручили приз Гильдии кинокритиков. Была еще одна награда – на Монреальском фестивале Алексей Чадов был отмечен как лучший актер.
Одна удача за другой
Летом Сельянов готовит несколько больших премьер. Сразу после «Кинотавра» на Московском кинофестивале впервые показан фильм Александра Рогожкина «Кукушка» – не взявший главного приза, но зато получивший «Серебряных Георгиев» за лучшую режиссуру и за лучшую мужскую роль (Виллэ Хаапасало), а также Приз зрительских симпатий и Приз ФИПРЕССИ. Критики возмущались, что главный приз жюри отдало «Воскресению» братьев Тавиани. Позже, в 2004 году, «Кукушка» получает и Государственную премию, единственную пока у Сельянова (фильмы Балабанова «государыню» никогда не получали).
С «Кукушкой» история была такая: Рогожкин написал сценарий по идее, подсказанной ему Виктором Бычковым, но никак не мог запустить его. Сельянов в то время был уже занят другими проектами, поэтому Рогожкин обращался к другим компаниям, а когда ничего не получилось, совсем отчаявшись, все-таки показал сценарий Сельянову, тот прочел и моментально решил участвовать. Снимали осенью, в той же Кандалакше, что и «Реку». Рогожкин вспоминал: «Экспедиция прошла успешно. Мы думали, что мы будем раза три выезжать в Кандалакшу. Нам нужно было снять осеннюю натуру – основной блок, потом конец зимы и плюс еще Страну мертвых, которую я хотел снимать в Крыму, на Казантипе. Сельянов, скрипя зубами (он понимал, что это значительно удорожит съемки), согласился. Но получилось так, что мы все снимали в Карелии. Страну мертвых – под Кировском, и даже когда нужен был снег, на один день он все-таки выпал. Тоже какое-то знамение». Насчет знаков и знамений кинематографисты, как уже говорилось, любят задним числом подогнать фактуру. Но в этом случае о везении говорились с особым нажимом, вот и Виктор Бычков, рассказывая об удаче на съемках, делает свои выводы: «Сцена, в которой герои прощаются и идет снег, снималась последней, ровно на 30 день съемок. Мы все сделали, нам оставалось только отснять снег. Местные сказали, что в такое время снега не бывает, что надо ждать еще месяца два. У нас на это денег не было. И Рогожкин пришел к оператору, ныне покойному Андрею Жегалову, и сказал: „Завтра будем снимать финал“. Мы поехали к сопке, забрались на вершину, а там лежит
