На теле князя Джакометти Леонид даже разглядел три следа от ранений шпагой. Первые два из них, что рассекали правую грудь и левый бок, выглядели старыми, успели затянуться и зарасти волосами, зато третье ранение у самой ключицы было совсем недавним и имело багровую отметину.
По холодным глазам итальянца было заметно, что он видит в своем противнике всего-то очередную жертву в своем списке, которым уже просто потерян счет. Его лицо говорило, что ему не терпится сделать смертельный выпад, чтобы пуститься на поиски очередной жертвы.
Лицо Варнаховского исказила злобная гримаса: «Что ж, сударь, готов вас разочаровать!»
– Господа, – торжественно произнес руководитель поединка, – прошу сходиться!
Итальянец сделал два скорых шага и выбросил вперед руку со шпагой. Леонид ловко увернулся, почувствовав, как заточенная сталь прошла всего-то в нескольких сантиметрах от его ребер, и ответным ударом откинул в сторону тонкую полоску сверкающей стали. Князь Джакометти расторопно отскочил, приняв оборонительную позу. Варнаховский сделал несколько быстрых выпадов, заставив противника отступить. Зловеще звучала сталь. Свистел рассеченный воздух, обдавая лицо упругим ветром. Удары с обеих сторон были молниеносными настолько, что за ними невозможно было уследить. Итальянский князь оказался весьма искусным мастером: колющие удары он сочетал с рубящими и режущими. В какой-то момент кончик шпаги прошел всего лишь в дюйме от лица Леонида, в глаза брызнул солнечный лучик, на мгновение ослепив.
Итальянец грамотно оборонялся, умело нападал, благоразумно отступал и зорко наблюдал за рукой Варнаховского. В какой-то момент он совершил ложный выпад, осознавая, что противник в этот момент непременно потеряет равновесие, но Леонид неожиданно наклонился в сторону, ударив при этом концом шпаги под руку итальянца. Заточенный конец расцарапал локоть и вошел в бок. Итальянец охнул и упал на колени.
Отступив на два шага, Варнаховский принял оборонительную стойку, расставив стопы под прямым углом.
Секунданты итальянца подняли руки:
– Господа, поединок закончен.
– Надеюсь, вы сполна удовлетворены? – спросил у князя Леонид.
– Мы с вами еще встретимся.
– Всегда к вашим услугам, – сказал Варнаховский, направляясь к карете. – Где меня искать, вы знаете. – Посмотрев на небо, досадливо поморщился: – Посмотрите, какие тучи собираются, еще не хватало, чтобы я простудился. Вот будет потеха помереть от простуды после смертельной дуэли…
Подхватив одежду, он поблагодарил секундантов и заторопился к карете.
– Прошу меня извинить, господа, мне весьма приятно ваше общество, но сейчас меня ждут более занимательные дела.
Перед тем как захлопнуть дверцу кареты, Леонид бросил короткий взгляд на князя, которого подхватили под руки. Доктор, присев на корточки, уже перевязывал поцарапанный бок. Рана была неглубокая, но вид пролитой крови выглядел пугающим.
– Чего стоишь, Евдоким? Трогай! – прикрикнул Варнаховский на возницу.
– Как вы его, ваш бродь! – взволнованно сказал тот.
– Переживал?
– А то!
Дутые колеса захрустели по щебню; карета, сделав небольшую дугу, развернулась и покатила в гору по извилистой узкой дороге.
Глава 21
Он здесь хорош
В отличие от подавляющего большинства руководителей, с которыми когда-либо довелось работать Бобровину, начальник Третьего отделения граф Уваров отличался невероятным хладнокровием. Впрочем, повышать голос ему и не требовалось – достаточно было едва повести бровью, чтобы нагнать на любого собеседника животный страх.
Уваров неприязненно поморщился, что должно было означать крайнюю степень негодования. Со стороны могло показаться, что Александр Петрович весьма скуп на разного рода эмоциональные переживания, но в действительности это было не так. Его холеное, слегка одутловатое лицо, на первый взгляд казавшееся совершенно неподвижным, могло отражать как невероятную радость – всего-то едва заметным движением губ, – так и крайнюю степень раздражения – поджатым подбородком, отчего под щеками образовывались длинные кривые складки.
Сейчас действительный тайный советник был невероятно зол, о чем свидетельствовала слегка приподнятая правая бровь.
– Вы меня разочаровали, – произнес он тихим голосом, от которого в жилах застыла кровь. – Вы говорили, что устранение Варнаховского произойдет очень тихо, а в действительности вы его не только не устранили, но при этом наделали много шума, сделав из него настоящего героя. Вы просматривали последние номера французских газет?
Третье отделение выписывало с полсотни зарубежных изданий, так что Бобровин имел возможность познакомиться с подвигами поручика Варнаховского из первых уст. Но сейчас следовало дать понять, что о произошедшем он имеет лишь смутное представление. Глядишь, вместе со словами граф выпустит из себя всю накопившуюся желчь.
Кашлянув, Бобровин ответил:
– Только поверхностное.
– А вы бы потрудились взглянуть, милейший Кирилл Федорович. – Подняв одну из газет, действительный тайный советник продолжил: – В газете «Огни Ниццы» пишут о том, что «отважный русский поручик Леонид Варнаховский повел себя достойнейшим образом и серьезно ранил заядлого дуэлянта князя Джакометти». – Брезгливо отбросив газету в сторону, он поднял следующую: – Взгляните сюда… Еженедельник «Ривьера»… «Русский показал настоящее мастерство, ранив неисправимого дуэлянта…» Так вот, я хочу вам заметить, что слава нашего подопечного добралась даже до Парижа. Взгляните на «Фигаро», – раскрыл он очередную газету. – Здесь господину Варнаховскому отведена целая колонка. Имеется даже его фотография. Желаете взглянуть?
Тот самый случай, когда отказываться было бы ошибкой. Вытянув шею, Бобровин увидел большую фотографию, на которой был запечатлен во весь рост улыбающийся поручик лейб-гвардии Варнаховский. Он выглядел настолько искренним в проявлении своих чувств, как будто хотел обаять всех подписчиков «Фигаро». Возможно, у него это даже получилось. Обычно столь откровенные лица людям нравятся. Не исключено, что по приезде в Париж женщины будут встречать его цветами, а газета «Фигаро» заполучит дополнительных подписчиков.
– Он здесь хорош, – хмыкнул начальник первой экспедиции.
– Не то слово! Уверен, эта публикация добавит ему еще не один десяток поклонниц, – эта самая «Фигаро» на все лады нахваливает господина Варнаховского. Если дело будет и дальше продолжаться таким же образом, то в Россию он вернется национальным героем. Кстати, что за человек этот князь Джакометти? Он действительно из князей?
– Именно так, ваше сиятельство, – охотно ответил Бобровин. – Правда, из обедневших.
– Откуда же он взялся?
– Он один из доверенных людей Раевского. Выполнял для него разного рода поручения, в том числе заказные дуэли. Всякий раз он успешно справлялся. На его счету более двух десятков поединков со смертельным исходом. Никто даже не мог предположить, что этот Варнаховский окажется более искусным фехтовальщиком.
– От варианта с дуэлью следует отказаться. Нужно придумать что-нибудь иное. Например, ограбление… Не мне вас учить, как оно должно совершиться.
– Я сделаю все, что нужно, господин граф. По этому поводу у меня имеется одна блестящая идея, но для этого мне нужно выехать во Францию.
– Хорошо, даю вам десять дней, не больше. И сегодня же свяжитесь с Раевским, пусть в следующий раз получится так, как нужно.
* * *
Управляющий филиалом «Французского банка» в Ницце находился в приподнятом расположении духа. Сегодня утром он получил из России сообщение о том, что русский царь Александр Второй намерен положить в его филиал три миллиона рублей золотом на счет своей морганатической супруги Екатерины Долгорукой. Столь неожиданный и солидный вклад он воспринимал как личную заслугу и наверняка в дальнейшем будет отмечен поощрением, и даже не исключал того, что ему предложат место генерального директора в головном банке – благо прежний управляющий уходит на пенсию. Тем более что на новую должность заложен солидный фундамент. Если все-таки подобное перечисление состоится, то по вкладам банк в Ницце будет значительно «тяжелее» парижского.
Так что у него было достаточно оснований, чтобы провести остаток дня в добром расположении духа.
Постучавшись, в кабинет вошел секретарь – красивый высокий юноша с вьющимися волосами – и, передав визитку, сообщил:
– Господин управляющий, к вам посетитель. – На визитной карточке, врученной секретарем, было написано «Владимир Гаврилович Филимонов, действительный статский советник».
– И это все? – удивленно спросил управляющий. – Он сказал что-нибудь еще? По какому он делу?
– Сказал, что дело конфиденциальное и он разъяснит его при личной встрече.
