— Не спеши, — возразил Александр. — Вначале люди действительно будут бояться. Потом, когда увидят, кого убивают, успокоятся. Не смотрите на меня так, господин Корхов, это может быть логикой преступника.
— Так вам сказала Черкасова? — переспросил Анатолий Михайлович.
— Имеет ли значение, кто? Как я уже сказал, она выражает мысли определенной части общества.
— Хорошо. Как бы вы охарактеризовали убийцу?
Ребята задумались, переглянулись между собой. Валентина начала первой:
— Злой.
— Нет, — возразил Александр. — То есть он злой с точки зрения нормальных людей. Но сам себя таковым не видит. Возможно, он рассматривает себя как освободителя Старого Оскола от «скверны». В отношениях с другими может выступать как милейший и добрейший человек. На такого никогда не подумаешь.
— 1:0 в вашу пользу, — бросил Анатолий Михайлович. — Характер убийцы по моему разумению очень сложный. Не исключаю, что в каких-то вопросах он способен пойти даже на самопожертвование. Поэтому никто из друзей, знакомых не рассматривает его как кровавого преступника. Что еще?
— Решительный, — промолвила девушка.
— Ловкий и смелый, — добавил Горчаков.
— Соглашусь. Каждая из названных вами черт доведена у него до абсолюта. Проникнуть ночью в дом актрисы, где множество слуг, проникнуть так, что никто тебя не увидел и не услышал.
— Если только у него не было сообщника.
— Даже если и был таковой. Риск огромный. Убить двух агентов! Наконец, совершить дерзкое преступление в парке. На такое решится не просто смелый. Звериная храбрость убийцы не знает границ.
— Жертвы могли быть знакомы с ним, — сделала предположение Репринцева.
— Вполне вероятно. Это дало ему дополнительный шанс. И у нас новая зацепка. Жертвы вращались в кругу «избранных». Не удивлюсь, если наш безжалостный освободитель относится к сливкам общества. Об этом говорит и то, что он в курсе: кто есть кто? Немногие знали, что Грязнов относится к группе радикальных монархистов. А он знал! У него есть информация из очень серьезных источников.
— Остается выяснить мелочь: кто он? — усмехнулся Александр.
— Выясним. И пресса нам поможет. Так?
— Раз я. раз мы в этом деле — конечно! — сказал Горчаков.
— Вы пишете статью?
— Пытаюсь. Фактов маловато.
— Фактов достаточно. Мы раскрыли примерный психологический портрет преступника. Надо описать его в статье. Особо выделить его комплексы: манию величия, стремление считать себя новым мессией. Заденьте его за живое, заденьте так, чтобы он вышел из себя. Пусть он предстанет не героем, а сумасшедшим маньяком. Что соответствует истине.
— Как отнесется к такому образу моя шефиня, тайно симпатизирующая преступнику? — шутливо произнес Горчаков. Однако Корхов отнесся к его словам более чем серьезно:
— Люди часто симпатизируют благородным разбойникам, но все же предпочитают видеть их на виселице.
— Статья будет сегодня! — воскликнул Александр. — И выйдет она под двумя нашими фамилиями.
— Не спешите, — остановил его Корхов. — У меня несколько иная идея. Валя, вы когда уезжаете?
— Завтра, — с грустью ответила девушка.
— В какое время?
— Поезд Курск-Москва отправляется около двух часов дня. За нами приедет машина часов в десять или около одиннадцати.
Горчаков ощутил дрожь в груди. Валя уезжает, он может никогда ее больше не увидеть! Можно приехать к ней в Лондон, Париж, Вену, куда угодно. Только не в Москву. Вряд ли кто пустит туда Александра после его враждебных советской власти статей. И самому ему не хочется переступать границу земли, где правят знакомые с детства карлики в кожаных куртках.
— Тогда, — продолжал начальник полиции, — я попрошу, чтобы фамилия под статьей стояла одна — ваша, Валентина. Надеюсь, Александр Николаевич окажет эту маленькую любезность?
— Почему только моя? — поразилась Репринцева.
— Убийце может не понравиться материал о нем. И он начнет мстить. Вам он навредить не успеет. Когда появляются газеты на прилавках?
— Часов в восемь, — сказал Горчаков.
— Правильно. Пока он возьмет номер, прочитает статью, пройдет еще время. В десять или чуть позже вы уезжаете. Я пришлю человека, который лично довезет вас до Курска и посадит в вагон. Я не утверждаю, что убийца обязательно начнет мстить. Но осторожность не помешает.
— Осторожность?! — воскликнул Александр. — Я не могу подвергать Валентину даже малейшей опасности.
— Опасности нет! Ваша девушка будет под охраной полиции. Вы можете присоединиться. Да вы и так присоединитесь.
— Но Александр останется под ударом, — испугалась Валентина. — Вдруг преступник догадается, что мы писали эту статью вдвоем? И какая разница, под чьей подписью она вышла.
— А вы не говорите, что писали ее вдвоем. Пусть даже в редакции не знают.
— Черкасова ждет материал от меня, — напомнил Горчаков.
— Она ждет материал. Вы его и принесете. Но якобы написанный журналистом из Москвы. Реальным человеком, а не абстракцией под псевдонимом. Читателям будет интересен взгляд иностранной гостьи на наши проблемы, в том числе на психологический портрет преступника. А следующий материал уже подготовите вы. Надеюсь, к тому времени поймаем убийцу.
— Как у вас все легко получается! Черкасова ждет статью от Горчакова, а вместо него — совсем другой автор. Если напишем вдвоем, еще понятно. Но когда такая неожиданная подмена.
— Для вас будет зарезервировано место?
— Естественно. На первой полосе.
— Тогда у нее не останется выбора.
— Хотите поссорить меня с шефиней? Оставить без работы?
— Вы с ней не поссоритесь. Тем более не останетесь без работы. В случае серьезных проблем полиция за вас похлопочет.
«Похлопочет! Пошлет тебя Черкасова куда подальше!»
Анатолий Михайлович взглянул насмешливо на Александра и спросил:
— Жалеете о потере славы?
— Плевал я на славу. Быть популярным в Старом Осколе — не такая уж большая радость.
— Я так и думал. Причина в другом?..
— Я уже говорил, что боюсь за Валентину.
— Она будет в безопасности. Даю слово.
— В самом деле, Александр, — вмешалась Валентина, — мы ничего не теряем. Стоит рискнуть.
— Вы рисковали ее жизнью гораздо больше, когда пробирались в подземелье дома Варвары, — напомнил Анатолий Михайлович.
— Даже не знаю.
— Чего тут знать? Вы хотите или нет разоблачить маньяка?
— Александр, поверь, он прав. А меня уже завтра не будет в городе.
Убедительные слова начальника полиции и горячая просьба Валентины сыграли свою роль. Горчаков согласился.
— Но я должен сообщить Черкасовой, что статья будет сегодня.
— Сообщите.
В кафе был телефон. Попросив разрешения, Александр набрал номер редакции.
— Все гуляешь? — Алевтина по-настоящему сердилась и, кажется, дошла до последней точки. Судьба любовника висела на волоске.
— Статья будет сегодня! — выдохнул в трубку Горчаков.
— Наконец-то разродишься! Слышал о новом убийстве?
— Слышал, — кратко ответил Александр.
— Знаешь, кто убитый?
— Некий Грязнов, политический деятель крайнеправого толка.
— И что напишешь в статье?
— Ты получишь ее, и она будет актуальна.
— Половина полосы?
— Готовь полосу.
— Если подведешь…
— Не подведу.
Он вернулся за столик и услышал, как Валентина жалуется Корхову.
— Не могу дозвониться. Постоянные гудки.
— Странно, — согласился начальник полиции. — Мне сложно вам помочь, другое государство. Если что выясню, обязательно сообщу. Напишите-ка номер.
— Я договорился с шефиней, — сказал Александр. — Статья должна быть готова к вечеру. Целая полоса, причем первая.
— У меня предложение, — начальник полиции с отвращением допил минералку. — Я должен поговорить с дочерью Грязнова. Хотите присутствовать? Вдруг это пригодится для будущей статьи?
Журналисты без колебаний приняли предложение Корхова.
Прошкина и представителей московского комсомола, естественно, не подпустили к месту происшествия. Потолкавшись среди толпы, они двинулись в сторону центра. И тут Кирилл вспомнил, что у него срочное дело, попросил ребят погулять одним. «А потом я вернусь, и обещанная экскурсия состоится». Комсомольцы без сопровождения чувствовали себя неловко, терялись, как, наверное, любой, оказавшийся во враждебном стане. Рустам попросил указать место возможных прогулок. Прошкин не без внутреннего раздражения бросил:
— Да вот хотя бы в этом парке.
— В одном парке мы уже сегодня прогулялись, — съязвил джигит. — Теперь вот сюда предлагают. Да тут кто-то кричит? Еще одно убийство?
— Не волнуйтесь, это особый парк, — успокоил Прошкин, — собираются местные писатели, поэты, музыканты.
