Россия уже столкнулась с проблемами, когда вступила в Первую мировую войну. Это привело к революции, голоду, разрушениям. Никто не задался вопросом: зачем мы бросились защищать эти Балканы? Советскому Союзу еще аукнутся Кавказ и Средняя Азия, нельзя тесно дружить несовместимым культурам и повторять ошибки Каракаллы (император Рима 198–212 гг. — прим. авт.), решившего дать гражданство Рима всем жителям подвластных ему территорий (это случилось в 212 г. — прим. авт.). Рейх, когда начнет экспансию, погибнет внутренне, растворится в иных культурах и расах (несмотря на жесточайшие расовые законы), как захватившие в свое время Китай моголы. Нам же нужно остаться и процветать!
А для этого у нас есть все. Ресурсы, мононациональное государство, солидная территория, хороший климат. Не случайно именно здесь проживали самые древние цивилизации, древнее шумеров и Египта (на территории между южными оконечностями Белгородского и Воронежского регионов найдены городища, которым, по предположениям ученых более 10 тысяч лет. — прим. авт.).
Другой вопрос: позволят ли нам остаться в вечном нейтралитете? Это зависит от нас. Надо раскрывать врагов нашего образа жизни — и властям, и каждому человеку. Противостоять им, применять любые формы борьбы, вплоть до крайних.».
Валентина даже не сразу поняла, что Горчаков обращается к ней, приглашая за стол. Она спросила:
— Ты читал это?
— Нет. Не всегда удается просмотреть материалы собственной газеты.
— А сам знаком с Ярославом Ивановым?
— Нет. Я слышал, что такой есть. Что-то написал для нашей газеты. А в чем дело?
— Посмотри. У нашего убийцы, возможно, есть идейный сообщник. Как жаль, что я завтра уезжаю. Интересно было бы с ним познакомиться.
Пока Валентина лакомилась специальными блюдами «экономки» Лены, Александр изучал статью. Потом он серьезно посмотрел на Валентину и сказал:
— Интересные у нас авторы. Ярослав Иванов. Вероятно, псевдоним. Надо будет переговорить с Черкасовой.
— Мы обсуждали возможную идеологическую концепцию преступника, мотивы его действий, а все уже изложено до нас. Если только.
— Что?
— Если только Ярослав Иванов и не является тем убийцей.
— Глупости. Убийца не станет себя раскрывать. Это — теоретик. К тому же он ни к чему не призывает. Его слова можно трактовать как угодно.
— Во-первых, — возразила Валентина, — сама фраза «применять любые формы борьбы, вплоть до крайних» говорит о многом. Что такое «крайние меры»?.. Во-вторых, вспомни Раскольникова. Сначала он изложил свою теорию на бумаге, потом пошел убивать.
— Подожди-ка, — Горчаков бросился к телефону, набрал номер Черкасовой. Голос на другом конце провода сразу спросил:
— Это ты? Статья готова?
— Будет готова.
— Когда?
— Она уже в работе.
— Времени у тебя в обрез.
— Только подпишет ее другой человек.
— Кто?
— Мой соавтор. Мы работали вместе.
— С ума сошел? А расчет?
— Насчет этого не волнуйся. В крайнем случае, расплачусь сам.
При обычной ситуации Черкасова всыпала бы ему по первое число за подобные сюрпризы. Но сейчас время не оставляло ей шансов.
— Хорошо.
— Еще одно: ты знаешь Ярослава Иванова?
— Наш автор.
— Что он за человек?
— С какой стати ты им заинтересовался?
— Есть причины.
— У тебя статья! — взорвалась шефиня, — а ты даже в такой момент лезешь не в свои сани! Он написал о своем, ты о своем.
— Да нет, я вспомнил о нем как раз в связи со статьей. Мне бы с ним познакомиться.
— Видишь ли, — замялась Алевтина, — с ним вышел один казус. Статью принес мальчишка-посыльный, оставил в редакции. Обратного адреса на конверте не было. Еще мальчишка передал: «Если напечатаете, хозяин пришлет меня к вам за гонораром». Статью мы напечатали, только никто за деньгами не объявлялся.
— Ты решилась напечатать человека инкогнито?
— И что? — рассердилась Черкасова. — Его материал на фоне той белиберды, которую мне суют, показался изюминкой. Пишите так же, и мы постараемся меньше обращаться к помощи посторонних. Кроме того, идеи у него здравые.
— А можно о нем что-нибудь узнать?
— Появится посыльный, тогда и узнаем.
«Возможно, и не появится», — вздохнул Александр и засел с Валентиной за статью.
Дело продвигалось на удивление быстро. Репринцева и Горчаков дополняли друг друга, даже если спорили по тому или иному эпизоду. Помогли им выстроенные Александром в хронологическом порядке записи произошедших событий. Далее авторы попробовали описать личность преступника.
Сошлись на том, что это все-таки мужчина, сильный, ловкий, с маниакальной приверженностью к сохранению устоев и порядка, он не понимает, что своими действиями вносит лишь больший хаос. Некоторые ему тайно симпатизируют (как здесь кстати оказалась статья Иванова!). И кому симпатизируют?! Озлобленному, больному человеку, шизофренику. Возможны сообщники, но, скорее всего, он — одиночка. Вряд ли бы он решился поделиться с другими сокровенным. Его нужно скорее обезвредить, в противном случае он принесет Старому Осколу серьезные проблемы. Он не только будет сеять панику, убивая любого, кого заподозрит в связях с иностранными спецслужбами, но и подорвет репутацию города, поспособствует срыву крупных проектов».
— Стоп! — воскликнул вдруг Горчаков и бросился к стопке газет.
Валентина с удивлением смотрела, как он перелистывает их, пока, наконец, не протянул ей еще одну статью. Она касалась перспектив открытия в Старом Осколе залежей руды и строительства здесь крупных горно-обогатительного и металлургического комбинатов. Автор считал, что подобные проекты опасны, поскольку нарушат экологию и подорвут здоровье местных жителей, вызовут многие болезни, прежде всего, онкологические. В конце шел призыв считать сторонников подобных предложений врагами города и Империи. «Главное для России здоровье человека, творения Божественного. Все остальное: производство, заводы — дело рук созданных Им тварей. А потому не могут они нарушать законы Творца».
— Теперь посмотри на подпись, — сказал Александр.
— Иван Ярославцев.
— Поменяй местами и получится почти что Ярослав Иванов. Конечно же, опять письмо без обратного адреса.
— Поговори с шефиней.
— О чем? Вдруг она экономит на авторских гонорарах? Очень удобно и выгодно.
— Я вот о чем подумала, — промолвила Валентина, — что, если мы ошиблись, и действует не один человек, а целая группа?
Вновь звонок, Алевтина требовала статью. Действительно — вечер, все сроки вышли.
— Подписывай, Валя, — сказал Горчаков. — Твоя первая статья в зарубежной прессе.
Репринцева чуть помедлила, но подпись поставила. Потом выяснится: к добру это для нее или нет.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Они шли по ночному городу, шли, не опасаясь, хотя и было предупреждение Корхова. Статья выйдет только утром, и если убийца решится отомстить, автор уже будет далеко.
— Жаль, что нет прямого поезда Старый Оскол-Москва, — сказал Александр, — я бы сел в вагон и примчался к тебе.
— К нам не так просто приехать.
— Да, — согласился Горчаков, припомнив зловещего карлика из детства. — Лучше ты приезжай к нам.
— Как ты это себе представляешь?
— Сядешь в поезд, приедешь в Курск, а там я тебя встречу. Ах, да. Мы пришлем тебе приглашение от газеты.
— И навеки испортите мою карьеру.
— Так нам не встречаться? Это не выход.
— Не выход, — согласилась Репринцева.
— Я обязательно что-нибудь придумаю. И ты не пострадаешь. В крайнем случае, возьму командировку в Москву.
— Не писал антисоветских материалов?
— Писал.
— Тогда тебя вряд ли пустят. Персона нон-грата.
— Откуда они знают про мои статьи? Они все читают?
— Да! В отличие от нас, простых смертных.
— Так что нам делать? — почти закричал Горчаков.
— Не знаю.
Он что-то хотел сказать, но она остановила и после паузы добавила:
— За эти несколько дней в вашем городе я будто прожила целую жизнь, причем, абсолютно новую для меня. Приехав в Москву, я долго буду вспоминать каждую улицу, дом, и, конечно же, храмы. А когда закрою глаза, то в сладком сне передо мной вновь возникнет этот почти южный город с его пирамидальными тополями.
— А меня ты в том сне увидишь?
— Конечно! Разве есть сомнения?
— Но почему мы должны расстаться?! Разве не существует иного выхода?
Увы, его не видели ни она, ни он. Двое русских влюбленных, разделенные границами, политическими системами и разного рода предрассудками. Они прошли еще немного, Александр не выдержал:
— Может, ты. останешься?
— Каким образом? Завтра в десять или одиннадцать за нами придет машина. Можно было бы до Курска и поездом, но местное отделение ВКП(б) решило по-иному.
