Рождество встречали
Когда-то в первый раз.
«Мы к вам пришли по дружбе,
Мы вам не навредим.
Мы видели: вам трудно.
Давайте посидим.
Как хорошо, уютно,
У огонька тепло!
У нас судьба похожа:
Самих когда-то тоже
Порой суровой, лютой
От ужаса трясло.
Не брезжили живые
Небесные лучи.
Мы были – часовые
В зияющей ночи.
На всем – печать проклятья.
Со всех сторон беда.
В лицо – дыханье смерти.
Вдруг кто-то на рассвете
Шепнул: «Смотрите, братья —
Она взошла, звезда!»
Поверив в чудо это,
Зажгли лампады мы.
И был нам праздник света
Средь гибели и тьмы.
Вы скажете: “Игрушки!
Фонарики глупцов!”
– Ну что же, потушите.
Но лучше – не спешите.
Оставьте юным душам
Дар дедов и отцов».
«Мне подарили так жестоко…»
Мне подарили так жестоко
и тьму земли, и свет небес,
и хирургический разрез
от Бреста до Владивостока.
Как будто располосовали
на день и ночь, на жар и лёд
меня, и всё произойдёт
от происшедшего вначале.
Как бы железная дорога
припала шпалами к лицу
и гром над головой, к концу —
от Бреста до Владивостока…
Воительница
И меч мне приснился – ночью,
И сеча приснилась – ночью,
И снилось мне – бьемся плечом к плечу
С тобой мы бесстрашно – ночью.
Блеснул клинок в твоей руке,
И тролль упал к твоим ногам,
И наш отряд сомкнул ряды
И песнь запел в лицо врагам.
И кровь мне приснилась – ночью,
И смерть мне приснилась – ночью,
И снилось мне – пала я рядом с тобой,
Смертельно ранена – ночью.
Ты не заметил смерть мою,
Ты шел, сомкнув уста,
Путь проложив мечом в бою,
Не выронив щита.
И снился огонь мне ночью,
И снились мне розы – ночью,
И снилось мне – смерть прекрасна моя.
Вот что мне снилось ночью.
Камни
Бог дал нам тяжелые души из камня.
И пришли мы на берег моря,
Где блики плясали, где пена играла, где чайки
в лучах парили.
И стали мы камни бросать, забавляясь, —
что еще делать с камнями?
Они скользили по глади, взмывали над зыбью,
летели над морем как ветры!
И счастлив наш сон: несут его крылья
ласточек, мчащихся в небе.
Перевод Андрея Щеглова
«За час немыслимого унижения…»
За час немыслимого унижения
благодарю.
Час ослепительной наготы
и побежденной гордости.
Позволить себе
быть пылинкой
в рассыпающихся лучах мира.
Удивляться чуду жизни,
крыше над головой, хлебу, воде,
тому, как странно дует ветер…
Незаслуженная
благодать доверия.
Пустота
Я болею от яда. Я болею от жажды —
для нее природа не создала ни одного напитка.
Из всех возможных потоков и источников.
Я наклоняюсь и пью из самых вен земли.
Все пространство залито святыми реками.
Я приближаюсь и чувствую, что мои губы наполняются экстазом.
Но пустота, пустота…
Я болею от яда. Я болею от жажды —
для нее природа не создала ни одного напитка.
Белокурое утро
Белокурое нежное утро:
прикосновение прядей к щеке,
дыхание в тишине…
За ночь земля раскрылась и родила
гигантский известковый цветок.
Насекомые с прозрачными крыльями
легко пасутся на ничего не подозревающих,
но бдительных лепестках.
Утро седьмого дня…
Этот миг
Ничего не существует:
дыхания вечности,
летнего ночного неба,
озера с невесомыми туманами
и зеркальной тишиной…
В этот миг границы стираются
и глаза становятся ясными,
и выбор легким, как ветер,
и больше нет очевидного.
Как я могу теперь бояться?
Я никогда не потеряю тебя.
Перевод Юлии Подлубновой
Примечание:
Щеглов Андрей Джолинардович (род. 1969) – историк-скандинавист, переводчик со шведского. Перевел стихи классиков шведской литературы – Карин Бойе, Гуннара Экелёфа. В серии «Памятники исторической мысли» опубликован его перевод стихотворной «Хроники Энгельбректа» (XV век).
Подлубнова Юлия Сергеевна – кандидат филол. наук, зав. музеем «Литературная жизнь Урала ХХ века», доцент каф. русского языка Уральского федерального университета, поэт.
Гюнтер Бруно Фукс
(1928–1977)
Поэт-бродяга
Переводы и сопровождающий текст Виталия Штемпеля
Стихи Гюнтера Бруно Фукса довольно редко включаются в антологии немецкой поэзии. Но и сегодня он читаем и любим. Его называли поэтом бездомных. Не случайно один из его сборников стихотворений так и называется: «Pennergesang» («Песня бродяги»). Он прожил всего 48 лет. Поэт, писатель, график. Автор многих книг для детей, украшенных собственными рисунками. В 16-летнем возрасте попал на фронт – в качестве помошника в команде зенитного расчёта (один раз участвовал в бою). После окончания войны полгода находился в концентрационном лагере для военнопленных в Бельгии. Там ему исполнилось 17 лет. Учился на столяра. Затем – работа, позже – учёба в институте изобразительных искусств, обучение в школе графики. Жил в восточном Берлине, учился в западном. Короткое время работал в школе учителем рисования. Но был уволен (хорошо обошлось!) за то, что повесил портрет Сталина не в классе, как было велено, а на входную дверь со стороны коридора.
Он привык жить нерегулярными, нужно сказать, довольно скудными заработками. Как литератор – на гонорары от литературных выступлений, как график – от оформительских работ. Дважды женат и разведён, большей
