А вот где именно и когда – увы, не помню… – развела она руками. – Думаю, меня лишь мельком познакомили с Феликсом. Такой яркий типаж! Врезался в память, я никак не могла вспомнить, откуда же мне знакома эта развязная манера поведения… Но это всего лишь шапочное знакомство, мы и парой слов не перемолвились…
– Сообщите мне, пожалуйста, если вдруг вспомните что-то еще, – попросила Мари.
– Послушайте, – вдруг сказал Леонид. – Вот вы говорите, что постороннему человеку негде спрятаться снаружи! А если этот кто-то скрывается у нас в доме? Мы тут недавно обсуждали эту возможность…
Все затихли.
За окном глухо-жалобно посвистывал ветер, сетуя и гневаясь.
– Дом большой, здесь может прятаться кто угодно… – продолжил Леонид.
– Все-таки привидение? – охнул Мишель.
– Я не исключаю этого варианта, – спокойно ответил сыщик. – Не настоящее привидение, конечно. – Он взглянул на Мишеля, который зажал рот руками, чтобы не вскрикнуть. – Но в доме действительно может быть посторонний.
– В конце концов, вчера было разбито оконное стекло, и ночью кто угодно мог попасть в дом, – неуверенно сказал Женька.
– Возможно, – кивнул Мюллер и тут же снова сурово нахмурился. – Но это предположение не снимает подозрений с присутствующих!
Мари кивнула.
– Кто бы это ни был, мы все находимся сейчас под одной крышей с убийцей, – сказала она тихо.
– И без связи с внешним миром, – буркнул Женька.
– Пока не прекратится буря и не расчистят снег, мы все в большой опасности… Что вы намерены предпринять, герр Мюллер? – спросила Мари.
Сыщик вздохнул.
– Сейчас я поднимусь в номера и проведу обыск. После приступим к допросу. Пока я не закончу, никто не должен покидать холл. Ван Фу, помогите мне проследить за гостями!
– Вы намерены провести обыск? Я вновь повторяю, вы не имеете никакого права копаться в наших вещах, пока не предъявите документы! – взвился Штайнс. Он покраснел, со лба его градом катил пот. – Вот вы Цербер! – тихо добавил маклер, злобно косясь на сыщика.
Мюллер устало посмотрел на Штайнса, вытащил из кармана бумажник и достал из него удостоверение.
– Я настоящий следователь. Ну, теперь вы довольны?
Маклер выхватил из рук карточку и стал придирчиво ее осматривать.
– Могу я хотя бы уложить детей спать? – спросила Елена.
– Нет, – покачал головой Мюллер. – Увы, пока нет. Никаких исключений. Дети могут прилечь на диван, если им нужно поспать.
– Дорогая, я думаю, в любом случае будет лучше, если дети не будут оставаться одни в пустой комнате. Нам сейчас стоит держаться вместе.
Елена всхлипнула и крепче прижала детей к себе.
Сыщик взял у управляющего связку ключей.
– Повторяю, оставайтесь на своих местах. Я начинаю обыск. – Он быстрым шагом направился к лестнице.
На полпути он обернулся и обратился к мадам Бриль:
– Пройдемте со мной. Нужно срочно конфисковать у вас револьвер.
Женька посмотрел на Мари.
– Только не вмешивайся в это расследование, прошу тебя! – прошептал он.
– Боюсь, этого уже не избежать, – тихо ответила она. – К тому же, ты видишь, – у меня сегодня усы, как у Эркюля Пуаро, – попыталась она пошутить. – Волей-неволей придется…
Женька схватился за голову.
Управляющий вздохнул, брови его трагично изломились, как у ребенка, готового вот-вот расплакаться.
– Я не предполагал, что все зайдет так далеко…
Мари потерла пальцем верхнюю губу, пытаясь стереть нарисованные усы.
– Что вы имеете в виду? – тихо спросила она.
– Я… Я не думал, что здесь может произойти убийство, – голос управляющего был грустным.
Мари помолчала.
– Вы ведь знаете о доме гораздо больше всех нас, не так ли? – спросила она осторожно.
Йозеф неопределенно махнул рукой
– Я в свое время много часов провел в этой библиотеке… – пробормотал он.
Мари помедлила несколько секунд, потом снова спросила:
– Вы думаете, призрак причастен к убийству?
Управляющий вскинул на нее глаза.
– Нет-нет, что вы! Совершенно исключено. – Он замахал руками, брови взволнованно запрыгали вверх и вниз. – Совершенно исключено!
В холл вернулась Фаина.
– Забрал у меня револьвер, – пожаловалась она. – Лишил бедную женщину последней защиты!
Через некоторое время с лестничной площадки послышался окрик сыщика.
– Мари! – позвал он, перегнувшись через перила. – Поднимитесь, пожалуйста, ко мне!
Девушка поспешила наверх.
– Пойдемте. Мне сейчас очень нужен помощник, – сказал Мюллер.
Он прошел в коридор, открыл одну из комнат и поманил Мари за собой.
– Ну, как вам это нравится? – покачал он головой. – Убийство! Во время моего отпуска! Эх, вы все-таки накаркали тогда, в поезде… Заладили – странная гостиница, странная гостиница…
Мари вздохнула и пожала плечами.
– Номер Штайнса, – сказал сыщик. – Проходите же!
Мари зашла в номер. Кровать была не заправлена, в воздухе стоял запах краски.
Посреди комнаты лежал большой черный чемодан. Он был открыт, в его глубине виднелись пара коричневых брюк, невыглаженные рубашки, свитер и несколько теплых шерстяных шарфов.
Сыщик приподнял вещи.
На дне чемодана, под ночным бельем, лежали толстые пачки денег.
Мари присвистнула.
– Однако… Кругленькая сумма… – сказала она. – Хм, а ведь он не очень похож на богатенького Буратино, правда?
– Вот и мне так показалось. Вообще-то, ничего преступного в деньгах нет, законом не запрещено перевозить крупные суммы наличными, если их происхождение доказуемо. Но мы сейчас, увы, ничего проверить не можем. Ни сети, ни телефона…
Мари склонилась над чемоданом.
За подкладкой лежала большая полупустая упаковка с баночками масляных красок и пара кистей.
– Краски? – Она нахмурилась.
– Да, странно… Но вряд ли имеет какое-то отношение к убийству! Пройдемте дальше.
Мари скептически подняла бровь, готовясь возразить, но передумала и поспешила за сыщиком.
Мюллер повел Мари в другую комнату.
– Любуйтесь, – кивнул он.
В комнате повсюду с очаровательной небрежностью были разбросаны вещи: шелковые накидки, нитки бус, обертки от конфет. На тумбочке около кровати стояла целая артиллерия флаконов с духами и тюбиков губной помады.
– Наша мадам Бриль тоже не без странностей… – проворчал сыщик.
– И чем же она вам не угодила? По-моему, очаровательная женщина!
– В ней есть что-то иррациональное, и мне это не нравится! – нахмурился Мюллер. – Когда Фаина ушла, я уже успел быстро осмотреть ее комнату. И полюбуйтесь, что я нашел у нее под подушкой!
Сыщик извлек из-под мягкой перины фотоаппарат, который Мари уже видела у мадам Бриль, и протянул его Мари.
– Хотите взглянуть? Зачем, скажите на милость, фотографировать такие вещи? – Мюллер сделал ударение на последних словах и приподнял бровь.
Мари нажала на кнопку, и экран засветился. Она пролистала последние снимки.
На фотографиях крупным планом были запечатлены картины, статуэтки и прочие вещи, украшавшие дом. Некоторые снимки были максимально приближены, и показывали лишь определенные детали в многократном увеличении: завитки рамы, части холстов, выбранные, казалось, произвольно и не содержащие никаких достойных внимания деталей.
– М-м… – пробормотала Мари. – Забавная коллекция.
– Согласитесь, в этом есть что-то странное! Фотографировать искусство – это я могу понять. Но набор деталей на ее снимках – это уже ни в какие ворота… Что она хотела этим сказать, объясните мне!
Мари улыбнулась. Сыщику было трудно иметь дело с вещами, не вписывающимся в его логичное мироощущение.
– Допустим, Фаина – почитатель искусства, и обращает внимание на мазки, материалы, форму… Между прочим, не забывайте, что она ученый, да и круг ее интересов и увлечений весьма разнообразен!
Мюллер недовольно покачал головой.
– Нет, не понимаю я этой дамы… У нее вид человека, который способен на что угодно! В том числе и на преступление – просто потому, что это взбрело ей в голову! Мне думается, она способна на любой непредсказуемый поступок!
– Значит, вы подозреваете Фаину в убийстве Феликса? – приподняла брови Мари.
– Я подозреваю всех! И вас в том числе, Мари. И вашего друга. Это его пагубное пристрастие к еде наводит на размышления…
Мари хмыкнула.
– Ладно, а какие мотивы вы приписываете мадам Бриль?
– Она, по-моему, знает Феликса и может недоговаривать подробностей их взаимоотношений. У нее вполне могут найтись причины желать ему смерти…
– Она же вспомнила, откуда знала Феликса, лишь после его смерти. По-моему, ее реакция выглядела
