Хотя может быть уже немного поздно, и если ты будешь уставшей…
– Я не устану, – охотно киваю я.
Эйва смеется над моим энтузиазмом, как и Найджел.
– Ага, по-другому запела, – шепчет Эйва.
Найджел улыбается, и я уверена, что он ее слышал. А еще я уверена, что он заметил, как я покраснела, ведь это правда.
Глава двадцать первая
Я едва замечаю пронизывающий холод ноябрьского ветра, когда мы идем прочь от отеля. Эйва убеждает меня, что вход в метро находится всего в паре кварталов. Мне плевать, находится он за углом или в ста километрах отсюда.
Я слишком занята тем, что наслаждаюсь прогулкой, головой витая в облаках и глядя на высоченные здания, выстроившиеся в ряд, словно гигантское домино.
– Ага, совершенно очевидно, что ты туристка, – хихикает Эйва, указывая на меня. – Смотри, как бы шея не затекла.
Уже затекла, но оно того стоило.
– Если ты думаешь, что это впечатляет, посмотрим, что скажешь, когда мы доберемся до Пятой авеню, – воодушевленно говорит Эйва.
Я чувствую, как мое сердце пропускает удар от восторга. Все эти годы Эйва была права: Нью-Йорк великолепен. Я жажду увидеть больше.
Мы спускаемся в метро. Здесь воняет так, что приходится задерживать дыхание.
Мы хватаем из автомата свои жетоны на одноразовый проезд и торопимся втиснуться в вагон, куда, словно сельдь в банку, набились другие пассажиры. Я внезапно останавливаюсь и дальше уже не бегу.
Мое внимание привлекает молодая женщина, сидящая со скрещенными ногами в единственном спокойном уголке переполненного терминала. Вряд ли ей больше двадцати пяти. Плотно прижавшись спиной к стене, она свернулась в аккуратный клубочек.
Маленький мальчик, дрожа, спит, съежившись в сгибе ее грязного локтя. Он такой же худенький и чумазый, как и женщина. Я делаю вывод, что она его мать. От одного только взгляда на них у меня в горле встает ком. Сотни людей слишком заняты и проходят мимо по своим повседневным делам.
Это город, который никогда не спит, но люди, похоже, ходят с закрытыми глазами, решаю я. А как иначе игнорировать сердечную боль, прячущуюся на каждом углу каждого квартала?
Я копаюсь в своей сумочке и вынимаю десять долларов. Я понимаю, что это жалкие крохи, но надеюсь, что этого окажется достаточно, чтобы хоть что-то изменить в жизни этой молодой женщины. По крайней мере, этого хватит на чашку кофе и пару пакетов чипсов для ее малыша.
Я наклоняюсь поближе к ней и вкладываю деньги в ее трясущуюся руку.
– Спасибо… спасибо… спасибо, – повторяет она снова и снова.
Я не знаю, что сказать. Комок в горле стал таким огромным, что я вообще сомневаюсь, что способна проронить хоть слово. Так что я просто улыбаюсь и медленно ухожу.
– Ты оказываешь ей медвежью услугу, – говорит Эйва, как только мы отходим на достаточное расстояние, с которого нас нельзя услышать.
– Что, прости? – говорю я, пытаясь выкинуть из головы образ дрожащего малыша.
– Она просто потратит все на выпивку, сама знаешь.
– Нельзя знать наверняка, – настаиваю я, разочарованная цинизмом Эйвы.
– Можно. И я в этом уверена. Откуда я знаю? Оттуда, что они все так делают. Так они и оказались в подобной ситуации.
– Люди не выбирают, какой ужасный оборот может принять их жизнь. Некоторые просто становятся жертвами обстоятельств, знаешь ли, – резко произношу я.
Я понимаю, что говорю уже не о той бедной бездомной женщине. Я обращаюсь к своим собственным злоключениям, и Эйва решает больше не спорить по этому поводу.
– Что ж, будем надеяться, что я ошибаюсь, – говорит она. – Этот бедный кроха выглядит так, будто несколько недель нормально не кушал. Я скрещу пальцы, чтобы твои деньги пошли ему на еду, а не на пагубное пристрастие его матери.
Улицы центрального Манхэттена переполнены людьми, спешащими по своим делам. Мы растворяемся в толпе, блаженные в своей безликости. Я больше не та Лаура, не замученная мать, пытающаяся быть супермамой. Я больше не жена и не любовница, пытающаяся выглядеть привлекательной, борясь с постоянным изнеможением. Я больше не карьеристка, бросившая все, чтобы воспитывать детей. Я даже больше не та Лаура, чью жизнь украли у нее, а она и не заметила.
– Как я позволила этому случиться? – спрашиваю я ни с того ни с сего, когда мы выходим из метро на улицу.
– Позволила случиться чему?
– Моя жизнь, – поясняю я. – Как я позволила ей превратиться в такой запутанный комок?
– Ты просто переживаешь очень трудные времена. Все с этим сталкиваются. Ну ладно, в твоем случае все хуже, чем у большинства, но я считаю, ты отлично справляешься.
Эйва, похоже, никогда не устанет от того, что я вечно повторяю одну и ту же слезливую историю. Она всегда делает все от нее зависящее, чтобы меня подбодрить.
– Я разваливаюсь на части, – признаю я.
– Нет, это не так. В отличие от твоего гардероба. Боже, Лаура, какого черта ты на себя надела? Первым делом заглянем в Macy’s[22].
В обычной ситуации я запрыгала бы от радости после такого предложения, но сейчас я не в настроении.
– Я серьезно, Эйва. Мне кажется, я теряю разум.
Эйва берет меня за руку и ведет к маленькой лавочке в конце тротуара. Она слегка морщится, прикасаясь задней частью бедер к холодному металлическому сиденью. В другой ситуации я бы истерически рассмеялась.
– Ты готова все обсудить? – улыбается Эйва.
– Я уже даже не знаю, что мы обсуждаем, – объясняю я. – Я пребываю в постоянной растерянности. Каждый раз, когда я что-то вспоминаю и мне кажется, что я приближаюсь к пониманию того, почему все изменилось, я осознаю, что всего лишь скребу по поверхности.
– Ладно, позволь мне помочь тебе скрести. О чем ты сейчас думаешь?
В глазах Эйвы застыла глубокая печаль. Ей с трудом удается сдержать слезы. Надеюсь, она не расплачется. Если она расклеится, я тоже не выдержу.
– Моя жизнь разрушена, – всхлипываю я.
– Почему ты так говоришь? – спрашивает Эйва. – Ты так сильно по нему скучаешь?
– По кому? По Марку?
Эйва больше не произносит ни слова. Она просто кивает и слушает.
– Да, я очень по нему скучаю. Но не потому, что я в Нью-Йорке, а он дома. Я уже давно по нему скучаю. Мы уже давно стали отдаляться друг от друга, и это причиняет мне сильную боль.
– Это связано с Лорканом? – шепчет Эйва, слезы струятся по ее щекам, оставляя бледные следы на безупречном макияже. Она боролась с этим сколько могла, но проиграла битву, не сумев сдержать эмоций.
– С Лорканом? – удивленно спрашиваю я.
Очень
