худыми запястьями, одетый в стоптанные ботинки, которые на первый взгляд казались ему велики. На его лице блуждала робкая и угодливая улыбка.
– Как твое имя? – спросил Риордан, и остальные соратники с удивлением посмотрели на своего Арбитра.
Вопрос задал не их сверстник. Он прозвучал как обращение владетельного вельможи к своему вассалу.
– Турегон, господин, – последовал почтительный ответ.
– С чем ты явился, Турегон?
Парень запустил ладонь в широкий карман своего оружейного фартука и вытащил оттуда черный матерчатый кошель.
– Вот, – сказал он, протягивая кошель Риордану, но потом бросил взгляд на станок и испуганно отдернул руку.
Риордан кивнул Дертину. Тот двумя пальцами выдернул кошелек из ладони Турегона и слегка подбросил.
– Судя по звуку – медь. Наверное, тридцать рейсов, не меньше?
Турегон шмыгнул носом.
– Сорок. Это благодарность от моих знакомых, которые ставили на вас, господин. Так принято.
Риордан благосклонно качнул головой. Оружейник снова порылся в своем кармане и извлек из него второй кошель, из рыжей кожи и чуть большего размера.
– А это за что? – спросил Риордан.
Турегон замялся.
– Понимаете, господин, у моего отца есть приятель, который содержит заведение под названием «Первый бой». Туда заглядывают люди, чтобы за кружкой доброго эля потолковать о войнах и поединщиках. Так вот этот знакомый на одной из стен желает выполнить картину, как вы поражаете Крушителя в грудь. Он уже договорился с местным художником и купил у меня две ваши сломанные шпаги. Панно будет называться «Первый бой Риордана», а сломанные клинки повесят рядом для пущего эффекта.
– Бесноватого, – поправил его Риордан.
Оружейник замер с полуоткрытым ртом.
– Мое боевое прозвище будет Бесноватый.
Глаза Турегона округлились от восторга. А сидевший рядом Дертин крякнул от досады. Здесь, где каждая крупица сведений о поединщиках стоила денег, такое знание можно было не раскрывать бесплатно, а выгодно продать.
– Бесноватый, – восторженно прошептал Турегон, который уже мысленно подсчитывал в уме барыши.
– Продолжай, – приказал ему Риордан.
– Мой знакомый просит позволения расписать стену и, если оно будет ему даровано, шлет свою благодарность. Шестьдесят рейсов.
– Не возражаю, – согласился Риордан с непроницаемым лицом. – Только зачем превозносить бойца, который еще ни разу не был на Парапете Доблести? Твой знакомый не боится стать посмешищем?
– Никоим образом, – горячо затараторил оружейник. – Он верит, что вы будете очень знаменитым, и желает стать первым, кто это предсказывал.
– Ладно. Что-то еще?
– Нет, господин, – Турегон тихонько попятился к двери.
– Остановись. Ты ведь оружейник, не так ли?
– Верно, господин.
– Значит, ты мастеришь тренировочное оружие?
– Да… То есть нет, я пока всего лишь подмастерье.
– Мне нужно, чтобы ты или твои знакомые изготовили превосходный образец легкого протазана. Когда он будет готов, отправишь его в Гроендаг Йельду-брадобрею. В записке укажешь, что это подарок от меня. Понял?
Хоркат хитро сощурил глаза, остальные вейнрингцы ответили ему понимающими улыбками. Турегон сглотнул и быстро кивнул.
– Ты возьмешь плату за оружие, или тебе достаточно моей признательности?
– Почту за честь услужить вам, господин. Платы не нужно.
– Хорошо. Раз у тебя купили две сломанные шпаги, стало быть, третья еще осталась?
– Верно, господин.
– Немедленно принеси ее мне. И вот еще что. Впредь все денежные вопросы обсуждай с Дертином, – Риордан указал рукой на здоровяка. – Он мой стряпчий, усвоил?
Когда дверь за Турегоном беззвучно затворилась, Тиллиер расхохотался:
– Похоже, что вскоре дочка брадобрея получит шикарный подарок. Дертин, проныра, как ты ухитрился сделать карьеру в нашем маленьком тайном обществе?
Ему ответил Риордан:
– Отныне каждому из вас отводится особая роль в Прочном круге. Ты, Тиллиер, будешь моим советником и заместителем по вопросам тактики и боя. Хоракт отвечает за политику, законы и обучение. На Дертине финансы. Кстати, третью часть от всех заработков мы оставляем в казне Прочного круга. Она принадлежит каждому из нас поровну, и каждый в любое время может потребовать свою долю. Дертин! Тебе придется вести учет. Все, что больше трети от суммы, которую ты получил, отправишь моим родителям в Вейнринг, это поможет им поправить дела. Всем понятны новые правила?
Тиллиер, гримасничая, поднял вверх руку.
– Мне непонятно. Теперь каждый из нас начальник? И что мы будем делать дальше? Отдавать друг другу приказы круглый день?
Риордан резко качнул головой.
– Ты ничего не понял. Мы ввязались в крупную свару. Тут замешаны деньги, родовая честь, а сверху лежит круговая порука. Нам нужны сторонники. Верные сторонники. Так что следующую неделю вы начнете вербовать новых членов в Прочный круг. Я хочу, чтобы через месяц у меня под началом было не менее десятка человек, преданных нашему делу. Можете начать с этого… Турегона.
– Да парень тебя просто боготворит, так что это будет проще простого, – хмыкнул Хоракт. – Кого вербовать следующим? Жало?
– Нет. Даже пробовать не вздумайте. Венбадцы примкнут к нам в качестве отдельной группы, когда поймут, что сила за нами. И с Вараном тоже не пытайтесь договориться. Начните с деревенских ребят, над которыми он верховодит. Когда Варан останется в одиночестве, он придет сам. Хоракт, поработай над клятвой. Теперь такие дела полностью в твоем ведении. Для каждого новичка, которого мы примем в Прочный круг, отказ от своих обязательств должен означать дальнейшее бесчестье. Ясно?
– Да, – тихо подтвердил Хоракт.
– Завтра в школу прибудет королевский портной, чтобы снять со всех нас мерки. Через три дня мы посетим Глейпин по приглашению самого Вертрона.
– Ого, – воскликнул Тиллиер. – Риордан времени зря не теряет. Наконец-то я посмотрю на этих патентованных шлюшек. Я имею в виду королевских фрейлин. Говорят, что каждая из них – настоящий перл в своем роде.
Без стука в который раз отворилась массивная дверь больничного крыла. Два поваренка вкатили небольшой сервировочный столик, на котором были расставлены блюда, а еще стоял кувшин из прозрачного стекла с опаловым по цвету напитком.
– Доктор передал, что к утру тебе нужно его осушить, – пояснил один из слуг. – Этот настой поможет срастанию кости.
Как только поварята удалились, вновь явился Турегон со шпагой в руках. Риордан взял ее в левую руку, сделал несколько взмахов.
– Зачем тебе эта игрушка? – поинтересовался Хоракт.
– Ты что, забыл? У меня на носу бой с Кавалером. Теперь, когда я сломал руку, этот тип постарается вести себя так, чтобы мне пришлось бросить ему вызов до полного выздоровления. И это испытание будет посерьезней, чем сегодняшняя рубка.
– Не вздумай, Кавалер отличный фехтовальщик. Я потрепался с оружейниками, они врать не станут. С левой рукой против него у тебя не будет и полшанса, – предупредил Тиллиер.
– Посмотрим, – ответил Риордан. – Если мы с тобой не придумаем действенную тактику на бой, то заработаем на ставках на своем поражении. А пока я буду проводить весь день со шпагой в левой руке. Она за неделю должна стать ее продолжением.
Через некоторое время друзья оставили Риордана. Они в молчании шли по коридору Школы, каждый посвоему заново переживая прошедший день.
– Это жутковато, – наконец признался Хоракт. – Оно завораживает, но все равно жутковато.
– Ты о чем? – уточнил Тиллиер.
– Наблюдать, как обычный человек,
