на пояс аварийный запас сухарей и флягу, а в ножнах большой и крепкий, как багор, матросский нож. До сих пор это ему ни разу не требовалось, а вот сегодня пригодится. Пригодится, если удастся спастись из безжалостных лап озверевшего не на шутку Нептуна.
– Не отдерешь! – яростно шептал Генрих. – Я теперь вцепился в матушку-землю покрепче осьминога! Та-ак, еще полшага вправо… Отлично, Дункель! Не зря боцмана гоняли тебя по вантам, заставляли подолгу висеть на леерах, чтобы руки привыкали держать тяжесть собственного тела… Как там у нас делишки внизу, под ногами? Найдем ли, куда ступить хотя бы пальчиком? Вот та-ак, – порадовался он, отыскав ногой удобное углубление в скале. – Теперь дадим отдых рукам…
Осторожно перенес часть собственного веса на правую ногу, на ее место подтянул левую, не выпуская ножа, перекинул левую руку в трещину, где торчал нож. Поморщился – что-то острое впилось в подушечки пальцев, отдернул руку, посмотрел – частички скорлупы невесть как попавшего и засохшего здесь морского ежа!
– Надо же! И он здесь путешествовал! – Генрих усмехнулся, отлично зная, что морскому ежу сюда не влезть вовеки. Переждал очередной поток взлетевшей вверх волны, отплевался, перенес правую руку по трещине на два фута правее.
– Вот та-ак, – шептал Генрих, постепенно приближаясь к заветной расщелине с зубчатыми выступами, на которых можно будет стоять вполне безопасно. – Еще немного, и я левой рукой дотянусь вон до того камня… И если он не рухнет мне на голову и не прихватит с собой вниз, то буду спасен…
Бессчетное число раз волны, ударяясь о скалу, взлетали вверх пенистыми потоками, окатывали его холодной водой, тянули вниз, но вот, зажав зубами нож, он сильными, но изрядно уставшими руками ухватился за большой и прочный выступ, правой ногой отыскал удобное место для всей ступни, а не только для пальцев ног, и с наслаждением перенес всю тяжесть измученного напряжением тела на эту ногу.
– Фу-у, – выдохнул Генрих, засунул нож в ножны, хотел перекреститься, радуясь спасению, но тут же закрыл рот и глаза – бурлящий вал, с рокотом извиваясь как сказочный драконище, ринулся по расщелине вверх, окатил его, подержал некоторое время в своих темных и холодных объятиях, а потом так же неудержимо ухнул вниз, наваливаясь теперь обволакивающей тяжестью на голову и плечи.
– Не-ет, брат Нептун! Да сожрут меня акулы, если не так, а надо тебе, дружище Генрих, карабкаться повыше! Видишь, по ущелью вода выдавливается чуток не до самого верха скалы! Надо же, какая неуемная сила в этом океане!
Опасливо, всякий раз проверяя, не обманчивая ли прочность того или иного выступа, Генрих шаг за шагом лез вверх, пока не убедился, что мерзко-холодные и соленые щупальца Нептуна его уже не достают, и только там удобно встал на обе ноги, а руками уперся в распорку. Дал себе минутную возможность перевести дух и осмотреться, правда, не вокруг еще, но хотя бы с этой стороны острова.
Шторм понемногу шел уже на убыль, хотя волны накатывались на рифы и на остров с прежней яростью, зато ветер значительно ослабел. Грозовой покров над океаном оторвался от бескрайнего раздолья и временами почти в зените, сквозь редеющие, но еще стремительно несущиеся тучи угадывалось присутствие дневного светила…
«Золото! Вода заливает золото!» – этот крик насмерть перепуганного офицера вновь зазвенел в ушах Генриха, пересиливая рев разбушевавшихся водных масс… Генрих зябко передернул затекшими плечами – в расщелине гулял пронизывающий сырой ветер, то и дело вскидывал мокрые и тяжелые полы куртки, с одежды стекала вода.
– К счастью, никто из экипажа меня уже не слышит, – с удовольствием пробормотал Генрих. И вспомнил – когда шел на вахту, то нарочно завернул в коридор, где на юте размещались жилые помещения капитана, его помощника, офицера и боцмана. Дверь каюты помощника была приоткрыта, и Генрих разобрал пьяное бормотание Ларри Марча, который, похоже, разговаривал сам с собой:
– С таким гр-р-узом золота нам не мин-новать беды! Да-да, сэр Ларри Мар-рч, эт-то говор-рю вам я, Лар-ри Марч! Будь я тр-рижды пр-рострелен из пушки яд-дром! Где золото, там и беда!.. Глотнем еще р-разок. – Послышался звон бокала, бульканье наливаемого вина. – Бр-р-р, какая кислятина! Эй, чья там свинячья р-рожа торчит под двер-рью? Пошел вон, дер-рьмо, застр-релю из пушки ядр-ром! – Генрих осторожно отпятился, постоял еще с полминуты – пьяный Ларри Марч запел песенку, а Генрих с тяжелым биением сердца шмыгнул мимо двери, решив, что слова помощника капитана нуждаются в немедленной проверке… Проверил и убедился, что в ящиках действительно слитки золота, очень много золота!
«И это золото лежит теперь у моих ног, в трюме затонувшего “Генерала Гранта”. И оно принадлежит мне, только мне! Все бросили барк, а я как настоящий хозяин оставил судно последним! Не беда, что там остался лежать беспомощный Уильям Лофлин, от него проку для корабля было не много! А я провел барк через рифы до этого острова, и я один до фута знаю место гибели корабля!» – Генрих еще раз и не без удовлетворения вспомнил, что Уильям Лофлин отомщен за смерть отца, за старого корабельного кока… О собственном грехе – убийстве солдата в трюме, упорно старался не думать, считая это делом вынужденным, без чего он не смог бы убедиться, что в трюме действительно везли золото, а не свинец…
– Команда не сделала ничего, чтобы спасти барк и груз, – вслух отметил Генрих и с содроганием посмотрел вниз – к нему шипящим драконом, в облаке пены и брызг, взлетел очередной поток воды, но в пяти футах замедлил неистовый свой порыв и у самых ног покорно затих, а потом с недовольным урчанием покатился по острым зубьям вниз, разрезая мощное тело на мелкие потоки…
– Никто из спасшихся моряков, если только они спаслись со своим боцманом, не знают точное место, где затонул барк! А я знаю эту скалу и эту расщелину. Вернусь за своим золотом и достану его, даже если придется драться с самим Нептуном и со всей его нечистой и мокрой сворой, да сожрут меня акулы, если это не так!
Генрих посмотрел вверх – расщелина уходила ввысь еще футов на сто, не меньше. Он проверил, на месте ли нож в деревянном чехле, поправил на поясе мешок и флягу, помотал кистями рук, чтобы отдохнули пальцы. Увидел маленького серо-зеленого краба, еще раз удивился.
– Ишь ты, альпинист! Тебя-то как сюда занесло? Еще один «морской волк» по расщелине бродит. Марш домой, к мамочке, а то она тебе задаст перцу! – взял крабика и швырнул подальше в море. Мотнув
