Уроки доброты — это прям про тебя!
— Я о добре, вообще-то, не сказал ни слова, — сказал Карн и улыбнулся в ответ. — Знаешь, мне этот камень тогда казался каким-то живым существом… Он слушался, как собака! Когда надо — он был мягким и податливым, а потом, когда надо — замирал, застывая. Столько лет прошло! И что в них осталось теперь?..
— Радиация осталась, — равнодушно ответил Аркка. — Нет, я не участвовал в этой комсомольской стройке.
Аркка бы с удовольствием не имел никаких дел с этими людишками… Проблемные они какие-то.
Ну, разве что особи женского пола у них бывают красивые! Красивое, знаете ли, и использовать приятнее…
Аркка вспомнил, как когда-то давным-давно, здесь, на Земле, отрабатывал он один должок на добыче карбарского мрамора, который потом отправляли на экспорт в другие миры. Мрамор это был необычный, волшебный — в лунном свете он сбегал по жилам карьера как сливочное масло по горячему ножу — оставалось только подставлять контейнеры для транспортировки, куда и плюхались огромные куски… Но это было только ночью.
А днем, чтобы скоротать время (какой смысл долбить обычную твердую породу?) Аркка, становясь невидимым, слонялся по окрестностям, и частенько забредал по пути в ближайшую деревушку поглазеть на местный колорит.
Однажды, недалеко от деревни он увидел девушку. Она была прекрасна. Даже два слоя ткани, что обворачивали ее тело с головы до пят, не могли скрыть ее красоты.
Серый платок, покрывавший ее волосы, такое же серое платье и еще какие-то обмотки, непонятного цвета, в которые она складывала что-то, поднимая с земли… Это были маленькие корявенькие яблоки, упавшие с дикого дерева после сильного ветра минувшей ночью.
Аркка подошел ближе.
Девушка, словно, почувствовав что-то, обернулась. Она не видела его. Он стоял близко-близко, на расстоянии ее вытянутой руки, и втягивал возбужденным носом запах человеческого существа.
А девушка смотрела сквозь него большими голубыми глазами.
Аркка видел в этих глазах страх и беспокойство. Для нее Аркка был лишь утренним туманом, дуновением ветра и не более того…
Не заметив ничего необычного, девушка снова принялась собирать яблоки, а после, поправила платок и направилась обратно в деревню.
Аркка сложил свои тогда — ещё — целые — крылья и прилег на холодный и влажный зеленый ковер.
Он думал.
Он думал о ней весь день и вечер и ночь, когда уже вышел в карьер.
…Похожий на ризеншнауцера Бригадир крутил огромной чёрной лохматой головой, следя за работой:
— Ну-ка, лебёдушки мои, не скучаем! Работаем! Живенько, живенько! Еще немножечко, лапушки мои! А то солнышко скоро взойдет и ай-ай-ай! — раздавались его милые фразочки и убегали веселым эхом.
Правда, обычно после милых фразочек следовал поток изощренной непечатной брани. Это поток, разумеется, низвергался не для того, чтобы кого-то оскорбить, а исключительно в целях стимулирования рабочего процесса. Во всяком случае, похожий на ризеншнауцера Бригадир думал именно так.
— Что грустишь, красотулька? Работаем!
Аррка даже не обиделся на «красотульку».
Действительно, эта деревенская девчонка свела все его мысли в одну. Он был одержим идеей, во что бы то ни стало овладеть её…
…мягким, теплым…
свежим…
телом…
— Аррка!
Разношерстная братия недовольно косилась на него. Химеры, гномы драконы, и прочие мутанты и монстры пашут здесь в поте лица (кто присланный отрабатывать наказание, кто добровольным наемником за звонкую монету), а он, видите ли, тормозит всю работу!
Да уж, эти прикопают в этом же в карьере и глазом не моргнут.
Аррка сделал извиняющуюся морду, с которой он пробыл до конца смены. Не было даже речи о том, чтобы рассказать кому-то о своих мыслях. Любые контакты с человеческими существами грозили большими проблемами. Не всех это, правда, останавливало. Отчаянные, идейные, отбитые и просто борзые, они появлялись в жизни людей, порождая страшные истории и легенды.
…Аррка летел, играя муругими крыльями. Солнце ещё не показалось над горизонтом, но Аркка уже его чувствовал — неприятно мутило и ломило кости.
Впрочем, все это мелочи… Солнце не было смертельным для инкуба, а остальное можно и потерпеть.
Аррка, вдруг, резко свернул и спланировал к маленькому лесному озеру. Та, о которой он думал, сидела на берегу и тихо тянула какую-то грустную песню.
Молодица вздрогнула от неожиданного появления незнакомца.
А он едва успел собраться, чтобы навести дурману и обрести человеческий облик — словно царевич с палехской шкатулки — красавец удалец, явился он пред юной девицей.
Охнула девица и обмякла прямиком в крепки рученьки царевича.
Взмыл он тот час в воздух под лучи восходящего солнышка и был таков.
…Наигравшийся и насытивший свои чресла Аркка отдыхал на большом мшистом камне в хвойной глуши.
Все испортил Бригадир.
— Ты совсем дурак?!
Аркка вместо ответа зевнул, оттягивая секунды до начала разговора. Если бы у него было сейчас одеяло, он бы с удовольствием натянул его на голову и отвернулся от того, кто вышел сейчас из-под земли.
— Ты мне не ответил, — сказал Бригадир, отряхивая с шерсти опавшие сосновые иголки. Он подошел к девушке и приложил лапу к ее груди. — Живая…
Он с облегчением выдохнул и повернулся к инкубу. Потом молча одним ударом сбросил его с мегалита на землю. Инкуб Аркка только лишь встряхнул головой, как будто прогоняя сон.
— Да живая, живая! Дурак ли я? Возможно. Не спорю. Но я доволен.
Черная с проседью лохматая туча наклонилась над ним. Бригадир ткнул длинным черным когтем в лоб инкубу.
— Я так и чувствовал, что ты отколешь какую-то дрянь! Ты подставил меня, придурок.
— Да вернем её обратно и всё!
— И всё?!
Бригадир выкатил свои налитые кровью глаза, повалил инкуба на землю и рубанул лапой в сантиметре от его морды.
Аркка взвизгнул и поджал хвост.
— Нельзя ее возвращать, понимаешь?! — ревел Бригадир. — Не будет ей теперь жизни среди своих, среди людей! А если она понесёт?!
— Что понесёт? — просипел Арка.
— Во чреве понесёт! Олень ты этакий! — Бригадир схватился за голову и присел возле девушки. Она как прекрасная точеная статуэтка лежала с одурманенным взором. Её наготу прикрывали лишь длинные волосы золотыми нитями струящиеся по телу.
— Такого уже тысячу лет не было, — неуверенно проворчал Аркка.
— Замолчи. Это позор. Скандал! Ты затянул меня в эту грязь и мне придется отвечать только лишь потому, что ты мой подчиненный, тупое ты животное. Надо думать, что теперь делать.
«Она…
как прекрасная…
статуэтка…»
Что-то мелькнуло в глазах бригадира, и он прорычал:
— Бери её и иди за мной.
Следующие четверть часа Аркка послушно смотрел в кудрявую спину бригадира. Он не знал, куда они идут,
