— Руку набиваешь? — ехидно поинтересовался он.
— Пошел вон, — буркнул Эрри, сворачивая картинку и начиная набрасывать вставшего на дыбы коня.
— Демона нарисуешь? — Мишель толкнул принца под локоть и разочарованно прищелкнул языком — прекрасная реакция.
— Я ведь могу и глаз выбить, — посулил тот, но ответил. — У меня уже целая папка с ним.
Кот сразу приосанился, гордо подняв красивую голову с настороженными ушами, и застыл. Рядом с Тьенси опустился Сантилли и попытался заглянуть через плечо сына, но тот моментально закрыл планшет. Тогда отец оперся на его спину и обиженно спросил:
— Совсем меня не любишь?
— При чем здесь это? — Тьенси мотнул головой. — Терпеть не могу, когда кто-нибудь смотрит.
— Ласти разрешаешь, — проворчал Сантилли, — а мне — нет.
— Ласти — это Ласти, попробуй не дать, — вздохнул сын и сел, стряхнув родительскую руку, — сгрызет.
Зашнурованная до середины рубаха разошлась, обнажив грудь.
— Стой, — отец оттянул пальцами воротник, — это что?
— И что? — огрызнулся Тьенси, передернув плечами.
— Ничего, — на удивление спокойно отозвался Сантилли. — Кто делал?
— Сам. В зеркале.
— Видно, что в зеркале, — хмыкнул Сантилли. — Возьми у меня в рюкзаке футляр и тащи сюда.
Сын недоверчиво покосился на него.
— Давай, давай, исправлять буду.
— А у тебя? — Мишель подергал рубаху Эрри. — Вы же два сапога пара.
Йёвалли положил планшет, ослабил шнуровку, и друзья присвистнули: от плеч к середине груди стекал рисунок из белых и синих завитков, образуя своеобразное широкое ожерелье.
— Шикарно! — оценил маркиз.
— Я хотел атакующего ястреба, а он сделал это, — недовольно проворчал Эрри.
Сантилли весело хмыкнул:
— И правильно. Представь: лежишь ты на девушке….
— Очень остроумно, — поморщился йёвалли, стягивая шнуровку.
— …она в экстазе открывает глаза и видит, — ашурт сделал страшные круглые глаза и поднес к лицу принца скрюченные пальцы, — когти.
— Ты что? — Мишель толкнул его. — В экстазе глаза закрывают.
— Да пошли вы оба, — Эрри с досадой отбросил руки Сантилли, захлопнул планшет и поднялся. — Шуточки у вас идиотские.
Он пересел на бревно, лежащее с другой стороны костра, подальше от смеющихся друзей, и снова принялся рисовать. Тьенси, все еще не верящий своему счастью, протянул отцу черный кожаный футляр, и вскоре все с интересом следили, как Сантилли, насвистывая легкомысленный мотивчик, подправляет огненный рисунок на груди сына, попутно стирая косяки.
Амира от своей палатки с тоской наблюдала за Даэрри. Все-таки рисует. Что он еще умеет? Управлять «птицей» (сама видела, когда зависла летающая конструкция), разговаривать наравне с учеными и не только это, если они советуются и с ним и его братом. А какие у него крылья! Как он летает! У него, наверно, и от девушек отбоя нет. И пусть, и не надо!
Турайа с сочувствием посмотрела на подругу, начавшую ожесточенно натачивать меч, и направилась к Эрри. Странные они все. С одной стороны нормальные: живут по старинным законам, соблюдают древние правила, а с другой — летающие корабли, железные птицы, планшеты эти волшебные, которые совсем не волшебные.
— Можно? — она остановилась перед молодым йёвалли.
Тот, не отрываясь от рисунка, рассеянно кивнул.
Вот, одна уже сбежала, Амира проводила Турайю сердитым взглядом и с лязгом загнала меч в ножны, а кричала «молокососы». Что ж теперь болтает с одним из них? И что она к нему привязалась? Других нет? Вон Арвин один сидит, могла бы и туда сходить. Или к драконам, они как раз освободились.
Ла-али, оценив состояние принцессы, как опасно критическое, тихо растворилась в сгущающихся сумерках. Очень ей хочется сейчас выслушивать всякую ревнивую чепуху, а Турайе надо сказать, чтобы не провоцировала Ее Высочество. И так не весело, а подруга решила пококетничать с Даэрри.
— А меня можешь нарисовать? — Турайа навалилась на руки, лежащие на коленях, от чего из глубокой прорези рубахи показалась добрая половинка груди.
Принц неторопливо прошелся по девушке глазами, особенно нигде не задерживаясь, и насмешливо уточнил:
— Тебе портрет конкретной части тела или…?
Турайа хитро приподняла брови:
— Или.
— Раздевайся и вставай сюда, — Эрри деловито махнул рукой в сторону костра и открыл новый файл.
— То есть? — растерялась девушка. — Зачем?
— Зачем? — удивленно переспросил демон. — Допустим, одежду нарисовать любой дурак может, но обнаженное тело, согласись, намного привлекательнее, — он откинулся назад, оценивающе оглядел будущую натуру и подбодрил. — Не стесняйся.
— Спасибо, — едко прошипела Турайа, поднимаясь, — не привлекает.
— Куда же ты? — Эрри обиженно надул губы. — Сама же сказала «или».
«А наш принц не так уж и прост», — усмехнулась про себя Ла-али.
Йёвалли укоризненно поцокал языком: «Зря, зря», — и невозмутимо вернулся к прерванному занятию.
— У вас паломничество в мою сторону? — недовольно спросил он, не поворачивая головы, когда блондинку сменила смуглянка.
— Красивый конь, — сдержанно похвалила набросок Ла-али.
— Жаль ты не кобылица, — немедленно отозвался демон, — запечатлел бы, не торгуясь. И что нас привело к очаровательному принцу? — он заинтересованно наклонил голову к плечу.
— А у тебя неплохая практика. Дашь пару уроков, а то ухажеры утомили? Сам понимаешь.
— Понимаю, — легко согласился с ней Эрри. — Бери — не жалко. И все-таки?
— Что привело? Любопытство, — Ла-али легко улыбнулась и сразу опередила реплику демона. — Про кошек я уже слышала. Не надо.
— Так что же шепчет наше любопытство, позвольте узнать, — Эрри добавил несколько штрихов в гриве коня и коротко глянул на собеседницу.
— Как получилось, что столь очаровательный принц находится в столь вопиющем одиночестве? — огорченно вздохнула девушка и прижала руки к груди. — Не думай, я себя не предлагаю, ты, прости, не в моем вкусе. Жаль, наверно, но это так.
— Приятно слышать, — светски улыбнулся принц.
— Мужчинами ты не интересуешься…, - продолжила она.
— А ты уже поинтересовалась? — приподнял брови Даэрри. — Смело с твоей стороны.
— Простое наблюдение, — небрежно отмахнулась Ла-али. — От девушек держишься в стороне. Вот мне и стало интересно. Она красивая?
— Кто?
— Та, что ждет тебя дома.
— Вот смотри, — демон поставил локоть на колено, доверительно подался к ней и показал стилусом на компанию у костра, — там сидит народ, который подробно тебя посвятит во все, что ты хочешь узнать.
