полагать, что подобная трактовка образа царя Коммагены в некоторой степени навеяна позднехеттским субстратом в его идеологии: на скальном рельефе второй половины VIII в. до н. э. из Ивриза (Верхний Евфрат) изображена сцена адорации царя Варпалаваса богу грозы Тархунту (это удостоверяется хетто-лувийской иероглифической надписью чуть ниже обеих фигур), являющемуся наиболее значимым божеством для сиро-хеттских царств[916].
Рис. 36. Фрагмент фигуры Антиоха I (слева). В правой руке царь держит кисть винограда.
(По: Humann К., Puchstein О. Reisen in Kleinasien und Nordsyrien. S. 319. Taf. XXXVIII. 1)
Божество на рельефе сжимает в правой руке кисть винограда, еще две кисти висят у него на поясе, в левой руке у него – колосья пшеницы. Поэтому не исключено, что на рельефе представлен Таркхунт с чертами Телепинуса, божества производящих сил природы и плодородия[917]. Э. Акургаль, проанализировав иконографию обеих фигур, пришел к выводу, что они были исполнены под явным арамейским влиянием[918]. Можно думать, что образ Антиоха как царя – подателя материальных благ вобрал в себя ряд черт хеттского и греческого божеств плодородия, умирающей и воскресающей природы[919]. В то же время можно констатировать, что в мифе и культе греческого Диониса, обладающего сходными с Телепинусом функциями[920], содержится ряд черт анатолийского, точнее хеттского происхождения[921]. Поэтому не зря великий греческий трагик Еврипид в своих «Вакханках» выводил приход Диониса из Азии, в первую очередь, из Лидии и Фригии: «Покинув пашни Лидии златой / и Фригию…» («Вакханки», ст. 14–15), т. е. из тех областей, которые испытывали в свое время существенное влияние хеттской культуры[922].
В связи с арамейским влиянием на изображение великого хеттского бога вина и плодородия Телепинуса не исключены и определенные соответствия с семитским Душарой (Душаресом), «арабским Вакхом», по выражению Ф. Кюмона[923], уже Геродоту известного как Дионис (Hdt. III. 8.1). Учитывая очевидное присутствие арамееязычного населения на территории Коммагены в позднехеттский ахеменидский и эллинистический периоды, можно предполагать некие коннотации между Душарой и хеттским Телепинусом, культ которого, по нашему мнению, повлиял на образ Антиоха I Коммагенского как бога с чертами Диониса.
Церемонии обожествления и празднества в честь Антиоха I Коммагенского
Церемония обожествления Антиоха I Коммагенского была соединена с его днем рождения 16 Аудна (примерно 17 июля) по греко-македонскому календарю, унаследованному от Селевкидов, и его коронацией-церемонией возложения царской повязки-диадемы 10 числа месяца Лоя (примерно середина декабря) по тому же календарю. В большой надписи из святилища в Нимруд-Даге читаем: σώµατος µέγ γὰρ ἐµοῦ γενέθλιον Αὐδναίου ἑκκαιδεκάτην, διαδήµατος δὲ Λῴου δεκάτην ἀφιέρωσα µεγάλων δαιµόνων ἐπιφανείαις, αἵτινες ἐµοὶ καθηγεµόνες εὐτυχοῦς ἀρχῆς καὶ βασιλείαι πάσηι κοίνων ἀγαθῶν αἴτιαι κατέστησαν (OGIS. I. 383. стк. 84–90): «Для дня рождения моего великого тела 16 день месяца Аудна и для церемонии возложения диадемы на 10 день месяца Лоя, я посвятил (эти дни. – Прим. авт.) для явлений великих богов, которые ведут меня для счастливой власти и в течение всего царствования и они стали источником всех моих достижений». Примерно в тех же самых выражениях Антиох I Коммагенский говорит о себе во фрагменте надписи из столицы царства Самосаты, где также располагалось святилище царского культа: …ὑπέρ µὲν γενέσεως σώµατος ἐµοῦ Αὐδναίου ἑκκαιδεκάτην, διαδήµατος δὲ ἀναλήψεως Λῴου µεγάλων δαιµόνων ἐπιφανείαις ἀφιέρωσα…[924] О том, что церемония коронации проходила именно в месяц Лоя на 10 день говорит и практически стертая надпись, найденная около современного турецкого города Адийаман, где в древности также находилось одно из святилищ царского культа Антиоха I: Δεκάτη τοῦ Λῴου µηνός, ἐν ἧ τὸ διάδηµα ἀνέλαβον…[925] Таким образом, из приведенного выше отрывка нимруд-дагской надписи следует, что обожествление Антиоха I Коммагенского санкционируется божествами его пантеона за его благочестие (εὐσεβεία γνώµης ἐµῆς) (OGIS. I. 383, стк. 26). То же читаем в отрывке из царского манифеста, найденного в Самосате: εὐσεβεία γνώµης ἐµῆς[926]. Царем было предписано, чтобы каждый месяц 10 и 16 числа праздновались, соответственно, его коронация и день рождения, на которых проводились культовые церемонии. Лучше всего эти предписания царя сохранились в надписи из Нимруд-Дага: τοῦ δὲ λοιποῦ χρόνου κατὰ µῆνα µίαν ὁµώνυµον ταῖς εἰρηµένας ὑπὲρ µὲν γενέσεως ἐµῆς τὴν ἑκκαιδεκάτην, ὑπέρ δὲ ἀναλήψεως διαδήµατος τὴν δεκάτην ἀεὶ διὰ τῶν ἱερέων γεραίρεσθαι παρήγγειλα: «На будущее я определил, что каждый месяц, по одному похожему дню выбрав, в честь дня моего рождения 16‑го и церемонии возложения диадемы 10‑го, всегда при участии жрецов праздновать» (OGIS. I. 383, стк. 100–105). Очевидно, празднества должны были проводиться в течение всего года и на них следовало совершать обильные жертвоприношения. Кроме того, добавлялось два дополнительных дня для проведения празднеств. Об этом возвещает царь в надписи из Нимруд-Дага: χάριν δὲ θυσιῶν πλήθους καὶ µεγέθους εὐωχίας δύο προσκαθωσίωσα ἡµέρας, ἑκατέραν τούτων ἐνιαύσιον ἑορτήν (OGIS. I. 383, стк. 90–91).
О том, что церемонии культа Антиоха I Коммагенского совмещались с обрядами в честь богов, которые, в свою очередь, наделяли царя божественным статусом, свидетельствуют стк. 80–81 нимруд-дагской надписи: ἔταξεν θυσίας καὶ νέας ἑορτὰς εἴς τε θεῶν σεβασµὸν καὶ ἡµετέρας τιµὰς… (OGIS. I. 383, стк. 80–81): «…установил жертвоприношения и новые праздники для поклонения богам и в свою (нашу) честь…». Последние слова «и в свою честь» можно понимать как введение празднеств и жертвоприношений в честь царя, образ которого соотносился с богами. Поэтому мы полагаем, что барельефы, на которых представлены сцены рукопожатия царя с тем или иным божеством коммагенского пантеона, изображают акт обожествления Антиоха I Коммагенского и иллюстрируют те эпифании, о которых сообщается в большой надписи из Нимруд-Дага[927]. Каждое божество коммагенского пантеона – Зевс-Оромазд, Аполлон-Митра-Гелиос-Гермес, богиня Тюхе Коммагенская и Артагн-Геракл-Арес – наделяет властителя своими божественными функциями, тем самым совершая царскую эпифанию. Это подтверждается и титулом «бог», неизменно присутствующим во всех надписях Антиоха I. Поэтому можно думать, что фигура царя как бога является центром коммагенского пантеона, так как все царские божества в какой-то мере являются отражениями его самого, его всеобъемлющей власти[928].
В празднествах в честь царя должно было принимать участие все население царства. Каждое святилище царского культа было устроено поблизости от конкретного города и комы (деревни), как об этом говорит сам царь: βασιλείας δὲ πλῆθος εἰς συναγωγὰς καὶ πανηγύρεις καὶ θυσίας ταύτας διελὼν κατὰ κώµας καὶ πόλεις τοῖς ἔγγιστα τεµένεσιν ὡς ἥρµοζεν ἑκάστοις κατὰ γειτνίαν ἐνεορτάζειν ὥρισα: «Население моего царства я разделил для собраний, празднеств и обозначенных (этих) жертвоприношений по деревням и городам, и я определил их к ближайшим святилищам, и в соответствии с местом расположения (святилища. –
