века германская монахиня. В этом городе, окруженном многочисленными виллами на берегах Гвадалквивира, насчитывалось тогда около полумиллиона жителей всех национальностей. Абдуррахман тратил значительную часть государственных доходов на украшение столицы и ее пригородов роскошными зданиями, а также на развитие в ней промышленности и торговли. Полная терпимость халифа к иноверцам выразилась в том, что он, вопреки мусульманским предрассудкам, назначил еврея своим ближайшим советником и помощником в государственных делах. То был прославленный еврейскими и арабскими писателями Хасдай ибн-Шапрут (ок. 910-970).
Хасдай был членом богатой семьи в Кордове. Его отец Исаак занимал видное положение в еврейской общине и прослыл меценатом, покровителем ученых и поэтов. Хасдай получил обширное для того времени светское образование: кроме еврейского и арабского языков и романских наречий Испании он хорошо знал литературный язык тогдашнего христианского мира — латинский, изучил медицину и изобрел какое-то универсальное средство против болезней («ал-фарук»). Эти познания Хасдая в связи с его практическим умом и энергией обратили на него внимание халифа Абдуррахмана III. Приблизив его к себе сначала в качестве медика, халиф затем доверил ему заведование государственными финансами и, наконец, сделал его своим главным посредником в дипломатических сношениях с другими монархами. На этом посту Хасдай обнаружил талант превосходного министра иностранных дел. Международные отношения Кордовского халифата были тогда очень запутаны. Приходилось отбиваться от врагов на два фронта: из Африки наступали Фатимиды, претендовавшие на верховенство в Испании как бывшей африканской провинции, и великий султан Моизз, вскоре ставший халифом Египта, посылал грозные флотилии к испанским берегам; с севера же часто нападали христианские князья Леона и Наварры, то боровшиеся между собой, то вместе или порознь — против арабской Кордовы. Против африканской опасности Хасдай заручился союзом с Византией, которой также угрожали Фатимиды со стороны Сирии. Сближение между Константинополем и Кордовой было закреплено в 949 году, когда византийский император Константин VII отправил к Абдуррахману посольство с ценными подарками. Среди подарков находился экземпляр древнего греческого сочинения Диоскорида о лечебных средствах, которое очень интересовало халифа и его врача Хасдая. Так как в Кордове не нашлось ученого, знающего по-гречески, то по просьбе халифа был прислан из Константинополя монах Николай, который переложил книгу на латинский язык, а с латинского ее затем перевели на арабский, при участии Хасдая. Это сочинение положило основание для развития медицинских наук в Испании. Еврейский министр одновременно делал политику и двигал науку.
Однажды Хасдаю удалось предотвратить конфликт между Абдуррахманом и германским императором Оттоном I. Халиф отправил посольство к Оттону и в письме к нему употребил невежливое выражение относительно христианства. Вследствие этого кордовских послов заставили ждать очень долго, прежде чем их допустили к императору, а затем Оттон со своей стороны отправил к халифу посольство, под главенством аббата Иоанна (ок. 959), которому вручил грамоту, содержавшую обидные для мусульман выражения. Узнав стороною о содержании грамоты, халиф также заставил немецких послов долго дожидаться аудиенции. Столкновение окончилось благополучно благодаря вмешательству Хасдая, который при помощи Кордовского епископа уговорил аббата Иоанна истребовать от императора новую грамоту к халифу, написанную в более приличном тоне. Аббат, ближе узнав еврейского министра, выразился, что он «никогда не видел человека с таким тонким умом, как еврей Хасдай» (см. выше, § 19 — аналогичный рассказ о еврейском дипломате Палтиеле в Египте).
Еврейскому дипломату удалось поднять престиж Кордовского халифата успешным окончанием переговоров с беспокойными христианскими соседями, правителями Леона и Наварры. Для этого он ловко использовал внутренние междоусобицы среди самих христиан. В Леоне происходила борьба между королем Санчо и его вассалом, кастильским герцогом Фердинандом Гонзалесом. Подстрекаемая герцогом аристократия низложила короля Санчо как человека больного и неспособного к управлению (985 г.). Развенчанный правитель бежал в город Памплону к своей бабке Тота, королеве Наварры, прославившейся своей войной с Кордовским халифатом. Тота решила восстановить внука на престоле при помощи своего недавнего противника Абдуррахмана III. Она обратилась в Кордову с двойной просьбой: оказать несчастному Санчо одновременно медицинскую и военную помощь. Для исполнения этой миссии как раз пригодился еврейский врач-дипломат, умевший говорить с испанцами на их языке. По поручению халифа Хасдай отправился в Памплону. Здесь он принялся за лечение Санчо и вместе с тем вел с ним переговоры об условиях военной помощи со стороны халифата. Санчо согласился уступить Абдуррахману десять укрепленных городов на границе своего королевства, если его власть в Леоне будет восстановлена. Затем Хасдай объявил старой наваррской королеве, что для успешного окончания переговоров ей необходимо отправиться вместе с внуком в Кордову и лично побеседовать с Абдуррахманом. Гордая христианская королева сначала не соглашалась на такое унижение, но еврейский дипломат сумел «гладкой речью» склонить ее к этому шагу. И вот «мусульманская Испания увидела странное зрелище: сопровождаемая свитой грандов и священников, королева наваррская важно шествовала по направлению к Кордове со своим сыном Гарсией и несчастным Санчо, который шагал, опираясь на руку Хасдая». Любезно принятые халифом в его великолепном дворце, на загородной вилле, христианские правители получили от него требуемую поддержку на условиях, выговоренных Хасдаем. При помощи мусульманских войск Санчо вернул себе большую часть королевства Леона и был восстановлен на престоле, а мятежный вассал Фердинанд Кастильский попал в плен к наваррцам. Халиф получил обещанные крепости, и повсюду гремела слава Хасдая, виновника этой дипломатической победы. Покровительствуемый Хасдаем еврейский поэт Дунаш бен-Лабрат воспел своего мецената в торжественной оде, где коснулся и этого политического эпизода: «Венчай песней и славой вельможу, реш-калла, который совершенно уничтожил отряды чужих. Он облекся величьем и с помощью Божией отобрал у чужеземцев десять крепостей. И много скосил он терновых кустов, и привел сына Рамиро (Санчо) с его сановниками и священниками. Вельможа царя-героя (Абдуррахмана), он привел его (Санчо) как странника, опирающегося на посох, к враждебному народу (мусульман). И увлек эту дуру, его бабку Тоту, которая носила королевскую мантию как мужчина, увлек хитроумием своим и гладкой речью. Спешат народы, трепещут племена и падают духом герои от страха перед ним. Дрожит царь (иноземный), спускается с престола и несет к нему дары в Сефарад (Испанию)... На востоке и на западе его имя возвеличено, о его милосердии говорят в домах Исава и Араба (христиан и мусульман)». При всех преувеличениях угодливого поэта эта характеристика дает, однако, некоторое представление о популярности Хасдая.
Как высоко образованный человек, Хасдай ибн-Шапрут оказался особенно полезным при дворе преемника Абдуррахмана, Хакима II (961-976), который насаждение наук и искусств поставил во главе своей государственной программы. Поэт и любитель наук, Хаким стремился превратить Кордову в умственный центр мира. Он тратил огромные средства на
