Но в конце концов ограничился несколькими словами:
"Прости, Томас. Я должен сделать это сам. Не ищи меня. Скажи бабушке, что я ее любил. И скажи Каре, что она была права."
Записку он оставил рядом с Томасом, аккуратно придавив ее камешком, чтобы не сдуло.
Выскользнуть из лагеря оказалось проще, чем он думал. Никто не выставил часовых — кто стал бы нападать на то, что и так уже разрушено? Тим легко пробрался через руины внешних стен и вышел на свободу, под открытое ночное небо.
Прохладный горный воздух, напоенный запахом хвои и дыма, ударил в лицо. Тим глубоко вдохнул, словно это был его последний вздох, и направился на север, туда, где по словам брата Михаила, находились старые шахты и логово дракона.
У него не было плана, только отчаянная решимость. Он знал, что, скорее всего, не вернется. Знал, что его затея безумна — что он может сделать против дракона, когда даже с кристаллами не смог причинить ему вреда? Но после всего, что произошло, он не мог просто отступить, не мог позволить, чтобы всё это было напрасно.
"Я наделал достаточно ошибок," — думал он, поднимаясь по горной тропе. — "Я не допущу, чтобы другие расплачивались за них."
Он вспомнил слова Томаса: "Если ты сдался, то уже проиграл, хотя на вид вроде бы жив." Тим не собирался сдаваться. Но он больше не собирался рисковать чужими жизнями.
Глава 19. Кровь и железо
Горы на севере были совсем не похожи на предгорья, через которые Тим проходил в начале своего путешествия. Здесь все казалось суровее, древнее, словно время текло иначе среди этих серых пиков. Воздух был холоднее и реже, заставляя чаще останавливаться, чтобы перевести дыхание. Камни под ногами — острее и коварнее. Даже солнце, казалось, светило здесь по-другому — блеклым, отстраненным светом, который не давал тепла.
Первый день одиночного пути выдался тяжелым. Без Томаса, который обычно выбирал дорогу, и Брана, чей острый нюх предупреждал об опасностях, Тим продвигался медленно, постоянно останавливаясь, чтобы осмотреться и выбрать наилучший маршрут.
К полудню он столкнулся с развилкой — одна тропа уходила вниз, в заросшее карликовыми соснами ущелье, другая вела вверх, по открытому склону. Раньше в таких случаях они всегда держали совет: Бран принюхивался, Томас сверялся с картой, и решение принималось коллективно. Теперь же Тим стоял один, и ему предстояло выбирать самому.
«Томас всегда говорил, что легкие пути ведут в могилу», — подумал он, глядя на манящую тропу, ведущую вниз. По ней было бы проще идти, но что, если она заведет в тупик? Или, хуже того, там может быть засада. Хотя… кто бы стал устраивать засаду в этой глуши?
После долгих сомнений Тим выбрал верхний путь. Подъем оказался изнурительным — крутой склон, усыпанный мелкими камнями, на котором то и дело соскальзывали ноги. К тому времени, когда Тим достиг вершины, солнце уже клонилось к закату, и ему пришлось спешно искать место для ночлега.
Раньше это тоже было заботой Томаса — найти укрытие, развести костер, приготовить ужин. Тим часто помогал, но никогда не нес всей ответственности. Теперь же ему пришлось самому собирать хворост, очищать место для костра, искать камни для очага.
Когда серовато-коричневая похлебка из сушеного мяса и остатков крупы наконец закипела в его маленьком котелке, Тим поймал себя на мысли, как сильно скучает по стряпне Томаса. Старый рыцарь был мастером превращать скудные припасы в удивительно вкусную еду, добавляя найденные по пути коренья и травы. У Тима же получалось просто… отвратительно.
Ночь в одиночестве оказалась еще тяжелее. Тишина давила на уши, заставляя вздрагивать от каждого шороха. Не было ни неторопливых баек Томаса, ни уютного похрапывания Брана, ни даже их молчаливого присутствия, которое само по себе приносило комфорт. Впервые за долгое время Тим по-настоящему ощутил одиночество.
«Делай что должно, будь что будет», — прошептал он в темноту, завернувшись в плащ. Это не принесло облегчения, просто слова в пустоту.
Утром второго дня его разбудил холодный ветер, несущий запах снега. Небо затянуло серыми тучами, и горы вокруг казались еще более неприветливыми. Поспешно собрав немудреный лагерь, Тим двинулся дальше, надеясь к вечеру достичь какого-нибудь укрытия.
Путь становился все труднее — тропа местами исчезала, и приходилось пробираться по каменистым осыпям. Несколько раз он замечал следы старых дорог, выдолбленных в скалах, — возможно, когда-то здесь проходили вагонетки с углем или рудой. Кое-где попадались полуразрушенные каменные строения — должно быть, бывшие сторожки шахтеров.
К полудню Тим вышел на гребень, с которого открывался широкий вид вперед. Вдалеке, среди скал, он заметил что-то странное — словно тень от гигантской птицы скользнула по склону горы. Он замер, всматриваясь, но тень исчезла так же внезапно, как появилась. Дракон? Или просто игра света и облаков?
К вечеру пошел мокрый снег, превращая тропу в скользкое месиво. Тим пробирался сквозь нарастающую метель, пока не наткнулся на полуразрушенный сарай — остаток какого-то шахтерского поселения. Крыша протекала, но стены хоть немного защищали от ветра.
Он провел беспокойную ночь, прислушиваясь к завыванию ветра и скрипу старых досок.
К утру третьего дня метель утихла, оставив после себя тонкий слой снега на камнях. Воздух стал кристально чистым, и Тим мог видеть далеко вперед, туда, где по словам брата Михаила, находились старые шахты.
Он шел весь день, не останавливаясь на отдых. Клубящиеся над горами тучи обещали новый снегопад, и ему хотелось добраться до шахт до его начала. Когда солнце уже клонилось к закату, он вышел на край широкого ущелья, названного братом Михаилом Черной Впадиной.
Дно ущелья было усыпано обломками скал и ржавыми остатками шахтерского оборудования. Кое-где виднелись темные отверстия — входы в шахты. Большинство из них обвалились, но несколько еще зияли, словно черные рты гигантских существ.
Тим был так поглощен этим зрелищем, что не сразу заметил тонкую струйку дыма, поднимающуюся между скал на противоположном склоне ущелья. Он сощурился, пытаясь разглядеть ее источник. Костер? Кто мог развести костер в таком месте?
Осторожно спустившись со своего наблюдательного пункта, Тим стал пробираться через ущелье, обходя груды металлолома и обломки скал. Он держался настороже, помня уроки Томаса о разведке незнакомой территории — двигаться тихо, часто останавливаться и прислушиваться, всегда иметь путь к отступлению.
Чем ближе он подходил к источнику дыма, тем страннее становились окружающие предметы. Среди камней были разбросаны куски металла необычной формы, странные инструменты.
Наконец он увидел хижину — если это можно было так назвать. Она была
