над Рейнской областью приближает Гитлера к реализации его следующей цели – захвату ресурсов Восточной Европы. Достигнув ее, Германия станет достаточно мощной для того, чтобы снова обратить свои взоры на запад, и попытается сначала сокрушить Францию одним мощным ударом. Генерал Ренондо сообщал из Берлина, что Вермахт уже превосходит французскую армию в основных видах вооружения за исключением тяжелой артиллерии. По его оценкам, десять германских дивизий должны были быть полностью моторизованы к середине 1937 г. Аналитики Второго бюро отмечали, что германская армия делает ставку на скорость, мобильность и поддержку сухопутных сил с воздуха при активном массировании бронетехники на основных направлениях атаки. Ее мобилизационный потенциал они оценивали в 13,5 млн. человек. Вкупе с растущими промышленными возможностями и ресурсами Восточной Европы в случае ее завоевания, он позволял Германии рассчитывать на победу и в затяжной войне на западе[584].
Сразу после своего назначения военным министром Даладье окунулся в эту информацию. Изучив ее, он пришел к тревожному выводу: «Если Франция вынуждена самостоятельно обеспечивать свою безопасность перед лицом Германии, ей необходимо вооружаться»[585]. Выступая 1 июля перед военной комиссией нижней палаты парламента, Даладье заявил, что Германия готовится к молниеносной войне с использованием больших масс бронетехники. Признав, что Франция обладает «великолепной сухопутной защитой» в виде укрепленной границы, он отметил, что ей необходима и боеспособная армия, которая, помимо удержания обороны, сможет и контратаковать. Это предполагало принципиально иную степень оснащенности по сравнению с той, которая имелась[586]. Вскоре между министром и армейским командованием произошел важный обмен мнениями. На вопрос Даладье о том, что страна с ее населением в 40 млн. человек способна противопоставить военным усилиям Германии, генералы ответили, что двигаться следует не в направлении наращивания численности армии за счет дальнейшего увеличения срока службы по призыву, а путем качественного и количественного развития вооружений. По их словам, для решения поставленной задачи было необходимо 9 млрд. франков на четыре года. «Я заявил им, – вспоминал Даладье, – что я нахожу эту цифру слишком низкой и, безусловно, не соответствующей сложности ситуации, после чего представил им результаты моего анализа. Я вывел сумму в 14 млрд. на четыре года, если, конечно, баланс военной силы между Германией и Францией останется прежним»[587]. По предложению министра военные расширили свою заявку.
Речь шла о самой дорогостоящей программе перевооружения армии в мирное время, которая когда-либо реализовывалась во Франции. В свои расчеты Даладье закладывал накопленное отставание Парижа в вооружениях. Спустя четыре года он писал о том, что если бы, по крайней мере, половину тех средств, которые Франция потратила на вооружения в 1937–1939 гг., удалось направить в военный бюджет в 1934–1936 гг., развитие армии пошло бы совершенно иным путем [588]. Военные сомневались в том, что министру удастся убедить председателя правительства в необходимости выделения столь значительной суммы. Блюм, в отличие от своих предшественников, озабоченных сохранением бюджетного баланса, был готов тратить деньги, однако летом 1936 г. в разгар социальных реформ у коалиции Народного фронта, очевидно, имелись иные приоритеты.
Но Даладье был настроен решительно. Он заявил Блюму, что «не вернется в военное министерство, если правительство не выделит эти кредиты»[589]. После напряженного двухдневного обсуждения с участием министра финансов В. Ориоля председатель Совета министров дал свое согласие на финансирование программы перевооружения сухопутных сил. 7 сентября сумма в 14 млрд. франков была одобрена на заседании правительства. Вместе с расходами на переоснащение авиации и флота общие затраты составили 21 млрд.[590] Всего же в период с 1 января 1937 г. по 1 сентября 1939 г. с учетом инфляции на перевооружение армии, авиации и флота Франция потратила 67 млрд. франков[591]. Около половины средств, запланированных на 1937 г., ушло на разработку новых видов вооружений. «Бюджет сухопутных сил, – отмечают Ж. Дуаз и М. Вайс, – перестал тратиться преимущественно на содержание личного состава и материальной части и был направлен на развитие вооружений и техники»[592].
Выполнение принятого плана полностью преобразило бы французскую армию. К 1940 г. военные собирались получить 3200 танков, в том числе 385 машин типа В и 325 SOMUA. Это позволило бы сформировать из них 50 батальонов поддержки пехоты, довести до трех число легких механизированных дивизий и создать две бронетанковые дивизии, необходимые для дальнейшей разработки боевого применения больших танковых соединений. Планировалось завершить моторизацию семи и моторизовать с нуля три пехотные дивизии, переведя половину действующей армии в класс мотопехоты. Вместо 75-мм орудий, стоявших на вооружении с конца XIX в., в армию предполагалось поставить 50 батарей новых 105-мм гаубиц вдобавок к тем 16, которые уже были заказаны, а также 600 противотанковых орудий калибром 47 мм. Пехота получала 6000 противотанковых орудий калибром 25 мм, 4000 мортир калибром 60 мм и 5000 танкеток. Войска противовоздушной обороны должны были пополниться 356 орудиями новых моделей[593].
23 сентября подполковник де Голль, ознакомившийся с этими цифрами, писал Рейно: «[Предлагаемые меры – авт.] полностью совпадают с тем, о чем мы говорили, в частности они предполагают производство танков, механизацию соединений, увеличение числа военных, служащих по контракту». В то же время он указывал на то, что танковые дивизии, которые планировалось сформировать по итогам реализации программы, выглядели как экспериментальные части, без необходимой артиллерии и пехоты[594]. Проблема тактически верного применения того вооружения, которое собирались произвести для французской армии, действительно оставалась актуальной.
В октябре 1936 г. была принята новая программа перевооружения авиации – «План II». Она предполагала строительство 1500 боевых самолетов первой линии и 900 резервных. Большую часть из них должны были составить дальние бомбардировщики[595]. Именно на них делал ставку министр Кот. По его мнению, такие ВВС могли дать Франции возможность решить проблему несоответствия военного инструментария дипломатическим обязательствам. Вдохновляясь доктриной Дуэ, он доказывал, что «его самолеты могли добраться туда, куда не могли танки Гамелена, – в Восточную Европу и на Балканы. Воздушная мощь, таким образом, обеспечила бы активную стратегическую поддержку союзников Франции»[596]. В то же время планировалось расширение военно-морской программы за счет запуска нового трехлетнего кораблестроительного цикла [597]. Но в целом пропорции финансирования перевооружения различных видов вооруженных сил в рамках программы 1936 г. ясно говорили о приоритетах французской оборонной политики: 40 % расходов военного бюджета 1937 г. шло на нужды армии, 32 % – на ВВС и 28 % – на ВМФ[598]. В 1938–1940 гг. эти доли менялись, но на первом месте неизменно стояли сухопутные силы и авиация.
«Несмотря на свои глубокие пацифистские убеждения, Леон Блюм здраво оценивал опасность со стороны Гитлера, которого он хотел остановить. В то время как правительства, придерживавшиеся, как правило, правой ориентации, в первой половине 1930-х
