— Нет, — соврала я. — Честно нет. Сам подумай, какое удовольствие сидеть в подвале? Ладно, Док. Не будем тратить время. Мне еще надо настроиться и соответственно выглядеть.
Я взялась обеими руками за подол платья и, рванув со всей силы, разорвала его. Потом, преодолевая отвращение, легла на пол и немного повалялась в мусоре, при этом умудрилась разрезать руку стеклом. Это показалось занятным, и, подобрав осколок, я нанесла себе на ногах и руках незначительные порезы. Док таращил глаза и готовился упасть в обморок. Я поднялась с пола и попросила:
— Док, пожалуйста, ударь меня, только не в челюсть — она многострадальная.
— Ударить? — Он вроде бы даже затрясся.
— Это же понарошку, давай, Док, а?
— Я не могу… Варя, это… это просто ни на что не похоже.
— Черт бы тебя побрал! — заорала я. — Можешь ты хоть раз сделать то, о чем я прошу, без этой твоей дурацкой болтовни?
— Я не могу, — твердо заявил он.
— Хорошо, — зло усмехнулась я и, подойдя к стене, дважды приложилась к ней физиономией. Вроде бы губу разбила, а синяк под глазом себе точно обеспечила.
— Что ты делаешь? — пролепетал Док, рухнув на сундук. — Варя, ты сошла с ума.
— Заткнись! — рявкнула я, ткнув в него пальцем. — Заткнись и проваливай! Я сделаю, что задумала, с тобой или без тебя…
Он потер ладонями лицо, покачал головой и даже прошептал:
— Боже…
— Телефон Клима помнишь?
— Да.
— Тогда свяжи мне руки, заткни рот тряпкой и иди. — Я протянула ему кусок веревки и платок. — Да, не забудь запереть замок.
— А если Клим не приедет?
— Значит, к вечеру за мной вернешься ты. Только не забудь прихватить из машины платье. Все ясно?
— Ясно, — кивнул он и стал связывать мне руки за спиной.
— Покрепче, Док.
— Ты не сказала, что я должен делать, пока ты будешь…
— Жди в своей квартире.
— Ты говорила, что это опасно.
— Придется рискнуть. Если все сойдет гладко, Папа непременно захочет, чтобы ты приехал.
— Господи, но ведь я сам сказал ему, что меня не будет в городе.
— Будем считать, что ты уже вернулся.
Через пять минут он пошел к выходу в твердой уверенности, что я окончательно спятила. Когда дверь за ним закрылась, я устроилась на нарах. Вот что я ненавижу, так это ждать. Даже если повезет и Клим в городе, все равно ему потребуется время. Надеюсь, сотовый он носит с собой постоянно, значит, Док минут через пятнадцать сообщит ему о том, где прячется Монах. Вряд ли он кинется сюда сломя голову. Долго лежать на этих нарах никакого удовольствия. А если явятся бомжи? С какой стати… А если вообще никто не явится, а я в подвале, со связанными руками, заперта на огромный замок, о, черт! Пожалуй, я малость перемудрила. Ладно, о плохом лучше не думать.
Я пялилась в темноту и прислушивалась. Тишина. Вытянула ноги, попробовала устроиться поудобнее и задремала. Кажется, мне что-то снилось… Сон оборвался, а меня точно ударили. Я открыла глаза, приподняла голову. Ни звука. Показалось? Я что-то чувствовала, движение вокруг дома, точно, рядом кто-то есть. Конечно, это не Док, ни к чему Доку бродить кругами. Кто-то очень осторожно подошел к двери.
— Чего там? — крикнули с улицы, и мужской голос совсем рядом ответил:
— Дверь, заперта на замок. Подвал, наверное.
— Сбивай его к чертовой матери.
После третьего удара замок слетел, а дверь открылась. Весьма осторожно, кстати. На мгновение в дверном проеме мелькнул силуэт, потом еще один.
— Притащи фонарь из машины, темнотища…
Входить в подвал ребята не спешили, я лежала не шелохнувшись, опасаясь, как бы они с перепугу не начали палить.
Опять шаги, вспыхнул свет, я отвернулась к стене.
— Черт… а это что?
«Что, что? Это я, придурок».
— Эй, позови Клима.
— Чего там? — разволновался парень у двери.
— Почем я знаю? Девка вроде…
— Какая девка? — Паренек страдал непонятливостью.
— Заткнись и позови Клима.
Парень подошел ко мне, держа фонарь в левой руке, правую протянул с опаской и коснулся моего плеча. Руку сразу же отдернул, посветил мне в лицо. Я сочла нужным простонать и даже слегка шевельнулась. По-моему, вышло неплохо.
— Чего там? — Это появился Клим.
— Вот… — ответил парень с фонарем. Клим подошел ближе и присвистнул.
— Девка…
«Смотри-ка, сообразил».
— Монаха, конечно, нет. И кто ж с нами такие шутки шутит? — Клим повернулся и громко крикнул:
— Валерка, там наверху смотри в оба!
— Чего с ней делать-то? — всполошился парень с фонарем.
— Она живая?
— Вроде… шевелилась. Может, она чего про Монаха знает?
— Может… Давай фонарь и вытащи ее отсюда.
Я напряглась: ну как этот псих потащит меня за ноги… Нет, он приценивался, как половчее меня ухватить. Взял вполне по-человечески, на руки, правда, старался держать меня подальше от груди, жалел рубашку.
«Сорок баксов за пеструю тряпку — это, конечно, деньги. Повезло тебе, придурок, что я на днях похудела».
Меня выволокли на улицу и устроили на земле, привалив спиной к кирпичной кладке. Парень стянул с моего рта платок и развязал руки, в знак признательности я простонала. Клим стоял в трех шагах, поглядывал вокруг и кусал губы. Чудились ему засады, лютый враг Монах и смертельная опасность.
«Брось, парень, все в норме: только ты и я, и никого больше».
Дотошный тип с фонарем присел на корточки и легонько встряхнул меня.
— Эй, живая?
Я открыла глаза, мутно взглянула.
— Живая, — обрадовался он.
Клим наклонился ко мне и спросил:
— Где Монах? Ты меня слышишь? Кто тебя здесь запер? — Последнюю фразу он не договорил, склонился пониже и брякнул:
— О, черт! — потому что наконец узнал. — Черт! — повторил он. — Ну надо же!
— Что? — испугался парень рядом.
Клим не ответил, торопливо оглядел меня, разорванное платье, синяки и распухшая губа ему не понравились. Он грязно выругался, тряхнул головой и сказал:
— Ну, если это Монах, ему крышка.
— Кто это, Клим? — торопил его приятель.
— Папина девчонка… Принеси мою куртку из машины. Ну надо же! Черт! Как она сюда попала? Варя, — позвал он и даже коснулся моего лица. — Ты меня слышишь?
Я вздрогнула, посмотрела в его глаза вполне осмысленно, а потом испугалась, вскрикнула и закрылась рукой. Должно быть, вышло трогательно, потому что Клим сделал попытку меня обнять и даже зашептал немного невпопад:
— Это я, Варя, я.
Тут вернулся парень. Платье на мне свисало лохмотьями, а нижнее белье отсутствовало, Клим торопливо укрыл меня курткой, но взгляд на моих достоинствах задержал. Осторожно поднял меня и ласково спросил:
— Варя, ты меня слышишь?
«Слышу я тебя, слышу, а также вижу и даже знаю, о чем ты думаешь. Бери на руки и тащи в машину!»
Он так и сделал.
Машин было три, одна возле дома, а две дальше по дорожке, укрытые в тени деревьев.
— Открой заднюю дверь, — сказал Клим парню, почему-то шепотом, надо полагать, боялся меня потревожить. Устроил на сиденье и сам сел рядом, поддерживая меня за плечи и прижимая к себе, в отличие от дружка рубашку не берег.
— Может, ее чем накачали? — выдал предположение парень, сунув голову в машину.
— Садись за руль, — ответил Клим.
И мы поехали. Мой спаситель задумался, машинально гладя мое плечо.
— Куда ехать-то? — опомнился парень, выруливая на проспект.
— Прямо. Телефон дай.
Клим позвонил Папе, разговор был короткий, а дорога до дома моего благодетеля заняла не более десяти минут, летели мы как на пожар. Возле ворот нас уже ждали три человека охраны, в глубине двора еще трое и сам Папа. Во двор въехали только мы, две другие машины остались на улице. Ворота сразу же закрыли.
Клим вышел и извлек меня на свет Божий.
— Куда? — спросил он отрывисто.
Парень из охраны пошел впереди, указывая дорогу, Папа отправился следом, в голове его кружил огненный вихрь: объяснения всему происходящему он не находил. Меня положили на кровать, Папа наклонился к моему лицу и позвал:
— Варя…
Я решила, что наша встреча должна быть трогательной, взяла его руку и прижалась к ней щекой. Молчала и таращила глаза, полные слез.
— Толик! — крикнул Папа. — Вызови врача, — и повернулся к Климу:
— Рассказывай.
Клим рассказал коротко и особенно не усердствуя.
— Что думаешь, кто звонил?
— Не знаю… назваться не пожелал. Девчонку в подвале подыхать бросили. Ее бы там ни в жизнь не нашли.
Папа в этот момент терялся в догадках. В том, что произошло, он по-прежнему не видел никакого смысла. Его очень интересовало: почему я ушла из дома? В том, что я ушла сама, он не сомневался.
— Варя, — наклонившись ко мне, спросил он, будучи человеком нетерпеливым. — Ты слышишь меня, дочка?
Дочка услышала и даже кивнула, а Папа обрадовался. Тут взгляд его скользнул по моим ногам в порезах и ссадинах и чуть выше… Он покосился на Клима и торопливо укрыл меня одеялом.
