голову.
Выбора у него не было: ему оставалось отслужить у иных еще полгода. Собрав нехитрый скарб в котомку, он пустился в дорогу.
Покинул Аннун и отправился в земли смертных.
Глава 22
МЕР ПРОНЗИЛИ сразу три догадки.
Во-первых, на это дело с целью наживы отправились только она с Ифанной – ну и, может быть, Эмрик.
Во-вторых, Фейн убил Блайта вовсе не потому, что спасал друга – ту женщину. Или хотя бы не только потому. Должно быть, он знал, что Мер с Ренфру искали наемника, и убил его, чтобы им пришлось подбирать замену. Взять Фейна.
И, наконец, Мер вспомнила разговор.
– Если тебе так нравилось у иных, что же ты от них ушел?
– В горах я стал без надобности.
Мер всегда считала, что умеет распознавать ложь, но забыла, что можно обмануть, не сказав ни слова неправды. А Фейн не говорил, что больше не служит иным.
– Ты присягнул тилвит-тег, – сказала Мер, испытывая странное чувство, будто все это происходит не с ней.
Фейн кивнул в знак согласия.
– Неужели ты думал, иные не прознают о планах Гаранхира? – взглянул он на шпиона. – Когда они поняли, что людскими распрями его жажда власти не ограничится, то послали меня.
Чувства на лице Ренфру быстро сменяли друг друга: недоверие, осознание, а потом – нечто холодное и жестокое.
– А, – тихо протянул он. – Что ж, ладно. – Шпион встал так, чтобы не упускать из виду Мер и Фейна. – Иным не следует вмешиваться, ведь мы все хотим обрушить власть Гаранхира.
– Нет, – возразил Фейн. – Иным почти нет дела до борьбы за власть между людьми, и они знают, что надвигается война. Вот почему послали не лазутчика и не солдата. Они отправили железоноса.
На глазах у Мер он опустил руку в прозрачную воду. Мер ждала, что он достанет меч или уздечку, но вместо этого Фейн поднял со дна темный котелок.
Мер удивленно моргнула.
Фейн привязал сокровище к поясу и, довольный, кивнул.
– Котелок? – в недоумении рассмеялся Ренфру. – Ты весь этот путь проделал только ради котелка?
– А ты весь этот путь проделал, чтобы взорвать горшки с порохом, – напомнил Фейн. – У нас у всех свои резоны.
Ренфру сощурился:
– Пока ты в воде, тебе ничто не грозит. Никто из нас не может коснуться ее или войти в пруд. Но вечно там стоять не получится. Надо бы тебе определиться, с кем ты.
В роще воцарилась тишина. Мер считала каждый вдох, отдававшийся болью в пересохшем горле. Гриф так и не отпустил Ифанну, не убрал от ее шеи нож. Неподалеку взрывчатка ждала, пока ее подпалят. И вот теперь еще Фейн…
Железонос посмотрел на Мер. Она никогда не могла толком понять, что у него на душе, но сейчас уловила что-то вроде виноватой улыбки. Сердце Мер екнуло, ведь если Фейн примкнет к Ренфру, то все было напрасно. Она крепче сжала нож, прикидывая: действовать придется быстро; сперва убить Грифа, пока он не прирезал Ифанну, потом обезвредить Ренфру. С Фейном драться не выйдет; впрочем, можно попытаться обездвижить его магией. Котелок на поясе отразит чары, однако попытка не пытка.
Мер приготовилась к рывку, напружинив ноги, но не успела сделать первый шаг, как поверхность пруда всколыхнулась. Совсем небольшая рябь, однако от Мер она не укрылась.
Вода всколыхнулась второй раз.
Раздался звук, который, как ни странно, напомнил Мер о детстве. О том, как шумели, фыркали, сопели животные у кормушки на ферме: куры, козы, а еще… свиньи.
Мер обернулась и увидела, что в подлеске среди деревьев встает огромное существо.
По пути в рощу она приняла его за валун: большой, бурый и круглый. Наверное, создание спало или же было под чарами, что не давали проснуться, пока оно не понадобится. И разбудила его, наверное, кровь, железо на траве. Или то, что Фейн забрал из Колодца одно из сокровищ.
Кабан выглядел существом из иной эпохи. Времен, когда селяне по ночам прятались от чудовищ в домах, за закрытыми дверьми. Ростом он был с ломовую лошадь, под шкурой бугрились мускулы, уши стояли торчком, а глаза… глаза его были прекрасного золотого оттенка, ясные и умные.
Исгитирвин.
Вожак кабанов.
Гриф, уставившись на него, невольно опустил руку с ножом, и Ифанна тут же вырвалась из его хватки, побежала к Мер.
Столь огромное животное должно было быть неповоротливым, но кабан двигался так быстро, что Мер не могла за ним уследить.
Кабан бросился вперед и насадил Грифа на длинный клык. Никто не пошевелился, чтобы помочь гвинедцу. Никто не смел даже вздохнуть.
Побледневший Гриф немо распахнул рот, из которого полилась кровь. Взгляд рудокопа остекленел.
В движениях кабана заключалась ужасающая сила и изящество. Вот он стряхнул с клыка Грифа, и тот безвольной куклой упал на землю.
Исгитирвин раскрыл пасть и заревел.
Тишины как не бывало, и со всех словно спало оцепенение; сердце Мер сорвалось в галоп. Это был рев, что заставляет мелких зверей разбегаться врассыпную, стаи птиц – взмывать в воздух. Заслышав его, содрогнулись бы и закаленные в сражениях солдаты.
Ифанна ухватилась за ветку ближайшего дерева и взобралась повыше. Мер попятилась, не опуская ножа, хотя понимала, что проку от него – как от прутика. Лезвие едва ли поцарапает чудовищу шкуру.
Кто-то положил руку на плечо Мер, и, обернувшись, она увидела тревожное лицо Фейна. Он отодвинул ее от греха подальше. С его руки упало несколько капель воды из Источника, и тело Мер словно пронзило разрядами крохотных молний. От прихлынувшего потока магической силы внутри зазвенела натянутая струна. Эта магия не принадлежала Мер, но она вытащила на поверхность собственный дар заклинательницы, разбудив его – как спящую собаку.
На миг Мер зажмурилась. Она чувствовала воду в воздухе, в земле, ощущала капли пены в пасти у вепря.
Все это – вода. Надо только обратиться к ней.
Кабан меж тем повернулся к Ренфру и, фыркая, опустил голову. Не дожидаясь, когда он нанесет удар, Мер вскинула руку и воззвала к воде в земле, заморозила ее под раздвоенными копытами бегущего зверя. Ренфру метнулся в сторону, а кабан вдруг заскользил. На беду себе, он был слишком велик и врезался в деревья с такой мощью, что одно треснуло, а соседнее, в которое вцепилась Ифанна, опасно накренилось.
С испуганным криком воровка рухнула прямо на заледеневшую землю. Попыталась встать, но поскользнулась и стала отползать на четвереньках. Исгитирвин тем временем, яростно выпуская пар из ноздрей, выпутался из подлеска и нацелился на нее. Золото его глаз превратилось в яростное пламя. Он понесся на Ифанну, но та откатилась. В ее ладони что-то серебристо блеснуло – наконечником стрелы, подобранной в траве, Ифанне удалось слегка оцарапать кабану брюхо.
Она чуть не лишилась ноги под копытами Исгитирвина и еле увернулась от клыка. Мгновение – и погибла бы, как Эмрик или Гриф.
Мер воззвала к воде в глазах у Исгитирвина. Только на этот раз не заморозила ее, а превратила в
