Возвращаясь в Кайр-Витно, они потратили два часа, а значит, на спасение города оставалось еще где-то десять.
Океан был бессмертен и терпелив. Десятилетиями он ждал, когда чары спадут, и вот теперь – теперь он жадно нахлынет, отбирая то, что по праву принадлежит приливам.
Мер почти бегом взобралась по винтовой каменной лестнице. Главной дороге в замок она предпочла ту, по которой ходили прачки, и даже чуть не столкнулась с одной из них. Не слушая проклятий, что посыпались на нее, побежала дальше. Важнее всего было добраться до князя.
В горле щипало как от морской соли. Мер стиснула зубы и, едва оказавшись там, где стража ее не видела, прибавила ходу.
Лестница закончилась. Дальше дорожка уводила влево, во внутренний дворик для слуг, с фонтаном и травяным садом. Мер вспомнила, что часами играла тут с другими детьми и старшие не могли отогнать их от воды. Место было спокойное, и многие белошвейки приходили сюда, чтобы при свете дня закончить свое утонченное шитье.
Но сейчас фонтан пересох. По резному камню не журчала вода, и не бегали вокруг чаши дети. Несколько слуг, что несли корзины с бельем к лестнице, испуганно уставились на Мер с Фейном.
Мер подбежала к одной из дверей, распахнула и ворвалась в кухню.
Нахлынули воспоминания, но вызвала их даже не утварь, а запахи: чай и огонь в очагах, пар и жареное мясо. Маленькая Мер пробиралась на кухню за сладостями и задерживалась там, если повара просили прикосновением разогреть котлы с водой.
Вовсю готовили ужин. Один из поваров повернул голову и дважды удивленно взглянул на Мер. Прищурился – и краска отлила от его лица. Мер прижала палец к губам. Имени этого человека она не помнила – когда сбежала, он был еще поваренком. Видимо, с тех пор поднялся повыше.
– Тихо, – сказала Мер. – Клянусь, я никому не причиню вреда. Мне нужно поговорить с князем. Срочно.
Повар шумно сглотнул, дернув кадыком. Его взгляд заметался между Мер и шнуром, свисающим с дальней стены. Это был тревожный колокол, в который звонили при пожаре. Рука повара потянулась к шнуру, но Мер крикнула:
– Тебе надо уходить из замка, из города. Всем надо уходить! Здесь теперь опасно. Передай: пусть все бегут из Кайр-Витно.
– Что? – замерев от испуга, переспросил повар.
Еще несколько слуг застыли при виде чужаков на кухне.
– Надвигается волна. Она захлестнет и потопит город. Некогда собирать пожитки. Хватайте семьи и бегите на возвышенность. – С этими словами Мер протиснулась мимо них и поспешила прочь с кухни.
Нельзя было задерживаться и убеждать их: стоило ли рисковать жизнями всех горожан из-за горстки людей, которых она некогда знала?
– Идем, – окликнула Мер шедшего по пятам Фейна и свернула в коридор.
Узкие проходы для слуг как будто вырезали в стенах последними. Стражи здесь было меньше: знать не считала, что прислуга заслуживает защиты. Мер помнила каждый переход в замке, знала, где можно срезать путь. Она взлетела по винтовой лестнице и пробежала по коридору через гостевое крыло. Уже начинало казаться, что они успеют, что попадут в покои князя прежде, чем кто-то вздумает остановить их.
Но тут зазвонили тревожные колокола.
Глава 24
ДВЕРИ В ПОМЕСТЬЕ ап Мадин всегда были заперты, но Ифанна и не подумала ими воспользоваться. Она вообще не пользовалась ими – с самого детства.
Вот почему она оставила Тревора в саду, а сама вскарабкалась по шпалере и влезла в окно своей спальни. Выскочив в коридор, напугала до полусмерти служанку.
– Моя мать, – просипела воровка. – Где? – От каждого вдоха легкие будто скребло песком.
Служанка дважды моргнула, затем указала в сторону гостиной. Бежать Ифанна уже не могла – бока болели – и просто пошла быстрым шагом.
Алдит сидела за столом, держа перо над пергаментом. При виде дочери она высоко вскинула золотистые брови:
– Ифанна? Я слышала, что ты бежала из темницы. Где тебя…
Не останавливаясь и не отвечая, Ифанна сгребла ее в объятия.
Когда явился чудовищный кабан, когда катились по земле горшки с порохом, Ифанна только и думала о том, что больше не увидит мать. Но выжить удалось, и если действовать без промедления, то удастся, наверное, и провернуть величайшее ограбление в жизни.
Выкрасть из города всех его жителей.
– Некогда объяснять, – отстранившись, сказала Ифанна. – Просто поверь. Еще несколько часов – и город окажется под водой. Старый шпион князя разрушил магию, оберегавшую Гвелод.
– Ренфру? – удивленно воскликнула Алдит. – Он же вроде бежал из города?
– Вернулся, да еще Мер привел. Но теперь он мертв. На этом все, обещаю, потом расскажу подробнее. Особенно про то, что нельзя таскать с собой слишком много книг – могут убить водяные лошади. Кстати, книги не бери. Брось их. Важны только люди.
Взгляд Алдит устремился к окну. Ифанна тоже посмотрела на океан, увидела тонкую струйку дыма над островом вдалеке. Но главное – заметила, как отступает вода. Вроде как отлив, только очень необычный.
Алдит шумно вздохнула:
– Я соберу слуг. А ты, ты скажи, чтобы разослали пташек. – Она разорвала лист пергамента на клочки и торопливо нацарапала на них короткие послания. – Отнеси это вестникам. Постараемся убрать наших людей подальше от берега.
– Или вели им просто садиться в лодки и скорее уплывать, – посоветовала Ифанна.
– Неплохой план. – Алдит кивнула и начертала еще записку.
Ифанна сгребла послания и, уже уходя, обернулась:
– Золото брать нельзя. Деньги, сокровища – все это нас замедлит.
Лицо Алдит сделалось суровым, взгляд ожесточился:
– Хотя бы доля необходима. Не то люди умрут с голоду…
– Нет, – возразила Ифанна. – Некогда собираться. Надо немедленно выводить людей. Всех: больных, стариков, детей – не имеет значения. Попрошаек на улицах, карманников, у которых нет нашей метки… Забираем всех. – В горле страшно пересохло, и она сглотнула с большим трудом. – Я ни одну жизнь на золото не променяю.
Алдит посмотрела на дочь с прищуром.
– Сделаем все так – и потеряем положение, – предупредила она. – Гильдии не станет. Жизнь, которую ты все это время налаживала… пропадет.
Ифанна это знала. Знала с тех самых пор, как они въехали в город, как она увидела попрошаек и беженцев у стен Кайр-Витно. Дворяне не станут помогать им; князю на них тоже плевать. О них позаботится Ифанна. Это не было искуплением; в такие вещи, как чувство вины, она не верила и не позволяла изводить себя прошлым ошибкам.
Зато ясно помнила осознание: как покойно было бы на душе, если бы она сдалась сама, а не сдала страже Мер.
Нет, Ифанна не стремилась искупить вину. Просто хотела поступить по совести.
– Так тому и быть, – сказала она. – Стану карманницей в каком-нибудь южном городе. Как-нибудь добуду еду, прокормимся. Построю гильдию с самого основания. Но мы никем не пожертвуем. Никто не будет брошен только потому, что нам понадобилась лошадь для вьюков с серебром. – Она хотела улыбнуться, но получилась гримаса, похожая на оскал. – Так всем в гильдии и передай.
Алдит откинулась на спинку кресла. Ифанна была готова к вспышке гнева, призывам к холодному
