кипяток.
Исгитирвин издал чудовищный рев, от его воплей все птицы взвились в воздух. Кабан принялся колотить себя копытом по рылу, пытаясь избавиться от мучительной боли.
– Сделай что-нибудь! – закричала Мер Фейну.
Тот стоял рядом, приготовившись не то драться, не то бежать. Тревор у его ног скалился и рычал, содрогаясь всем тельцем.
– Я не могу, – сказал Фейн. – Если сражусь с этой тварью, то умру. А я поклялся вернуться в Аннун.
– Тогда какой от тебя прок? – Мер снова обернулась к кабану.
Ифанна успела отползти и бежала к Мер, огибая пруд. Волосы у нее спутались, лицо побледнело, но сама она была цела.
– Надо уходить отсюда! – крикнула Мер.
– Поддерживаю эту мысль! – пропыхтела Ифанна и согнулась пополам, упершись ладонями в колени. – Только как?
Вепрь извивался и визжал, но Мер больше не могла его сдерживать. И вот Исгитирвин хрюкнул и потерся рылом о траву, избавляясь наконец от жгучих слез.
Ближе всех к нему находился Ренфру: шпион вернулся за порохом и уже собрал горшки в узел из плаща. В свободной руке он держал самострел.
Стрела вонзилась Исгитирвину в морду. Снова раздался рев, кабан замотал головой из стороны в сторону, уставившись на Ренфру опухшими глазами.
В этот миг Мер поняла, что надо делать, и сама же возненавидела себя за эту мысль.
Ведь именно так поступил бы Ренфру.
– Бежим, – горячо сказала Мер. – Вы двое – на восток, живо. Не оглядывайтесь. Я вас догоню.
Ифанна помедлила, но Мер с силой толкнула ее.
– Беги, – рассердилась она. – Доверься мне.
Ифанна развернулась и кинулась бежать из рощи. Фейн еще какое-то мгновение стоял, пристально глядя в глаза Мер, словно понял, что она замыслила. Но вот и он вместе с Тревором, унося котелок, побежал прочь.
Мер снова обернулась к Ренфру и кабану.
Шпион к тому времени успел выстрелить еще трижды. По рылу Исгитирвина стекала исходящая паром кровь; раны злили его, причиняли боль, но сами болты были для него как пчелиные жала. Ренфру лишь оттягивал неизбежное. Он уперся спиной в дерево, прижимая к груди, точно младенца, завернутые в плащ горшки с порохом. Выпустив в морду Исгитирвину еще стрелу, он пригнулся. Изготовился бежать. В зубах у него блеснуло что-то металлическое. Кресало. Одна искра – и Колодец сгинет, а вместе с ним и Гвелод.
Мер не могла этого допустить.
Она выбросила вперед руку, потянулась к Ренфру кончиками пальцев, словно хотела схватить его. Призвала свою магию.
Ренфру оступился, глубоко увязнув в раскисшей земле. Упал на колени и, в попытке освободиться, попробовал опереться о грязь. Однако, наткнувшись на лед, застыл. Замер, не в силах бежать или обороняться, и к нему, храпя, приближался Исгитирвин.
Ренфру посмотрел в глаза Мер. На секунду ей показалось, что они оба снова в «Серпе и сапоге» и шпион спрашивает: «Убьешь меня?», а она отвечает: «Нет».
Впрочем, с тех пор она успела передумать.
Ренфру все понял. И улыбнулся.
Эта улыбка стала последним, что увидела Мер, потому что взгляд ей застили слезы.
Мер отвернулась и помчалась со всех ног, продираясь через подлесок, уходя все дальше от Источника. Ветки хлестали по лицу и шее, но она не обращала внимания и только ускоряла бег. Главное – спастись.
В горле стоял ком, челюсти свело – до того сильно Мер стиснула зубы. Мучительно больно было оставлять Ренфру вот так, но позволить себе выбор она не могла.
Спотыкаясь, Мер бежала по упавшим ветвям, сквозь заросли ежевики, а когда перепрыгнула через ручей, услышала неподалеку собачий лай. Ее обхватили чьи-то руки. Прямо над ухом раздался голос Ифанны:
– Слава богу, ты жива.
Тут же, в нескольких шагах, стоял Фейн с котелком на поясе. Рядом – Тревор. Фейн облегченно выдохнул, опустив плечи.
Мер уже открыла рот, чтобы ответить…
Но внезапно мир распался на части.
Ее словно ударил в спину великан: воздушной волной Мер швырнуло прочь от Ифанны. На несколько мгновений все померкло: не стало ни звуков, ни света, ни воздуха, ни времени. Мер моргнула и поняла, что уперлась взглядом в спутанные ветки облепихи, на которых в сиянии утреннего солнца поблескивали крохотные оранжевые ягодки. Кругом царила полнейшая тишина, только в ушах звенело.
Мер приподнялась. Губа распухла, и, облизнув ее, она ощутила привкус крови. Сплюнула и огляделась. Вдали поднимался в небо столб едкого дыма.
Фейн осматривал Тревора, а корги тихонько скулил, не сводя глаз с сизых дымных клубов. Когда же Ифанна разразилась цепочкой изобретательных ругательств, Мер поняла, что снова слышит.
– …Это было? – спрашивала Ифанна. – Это что, вепрь что-то наколдовал или…
– Нет, – выдохнула Мер.
Чувствуя, как грохочет в груди сердце, она посмотрела на дым. Тяжело сглотнула, коснулась травы и листьев. Потянулась к воде глубоко под землей, попыталась воззвать к магии Источника.
Тот не ответил.
– Нет, нет, нет. – Весь мир задрожал, или же это трясло саму Мер.
Она попыталась еще раз, глубже запуская магическое чутье в надежде отыскать дыхание Колодца.
Оно пропало.
– Ренфру успел, – сказала Мер. – Взорвал все-таки порох. – Мер ненадолго зажмурилась. Не ей горевать по Ренфру, это ведь она убила его – столь же верно, как если бы полоснула клинком ему по горлу. Добровольно.
Или же нет? Был ли у нее вообще выбор? Ренфру наверняка понимал, что она с его планом не согласится. Вот почему говорил недомолвками. Понимал: скажи он все открыто, она просто сбежит. Но зачем тогда взял ее? Мог ведь использовать других заклинателей, а вместо этого убил их. Может, в глубине души надеялся, что Мер попытается его остановить?
Она не знала, что хуже: то, что Ренфру привел ее в этот лес, предвидя предательство, или то, что он ожидал согласия и поддержки.
Хотелось с ним поговорить. Хотелось сказать, что она его любила и ненавидела, что он все эти годы был ей единственным родителем и что она только сейчас начинала понимать, кем он ее вырастил.
Смерть тем и ужасна, что разделяет. Смерть раскалывает мир надвое, так что живые и мертвые оказываются по разные стороны непреодолимой пропасти.
С одного ее края до другого не докричаться, и утешения Мер предстояло искать в себе самой.
Когда-нибудь она его обретет, а пока у нее были другие заботы.
Дыхание давалось с болью. На губах стоял соленый привкус. Это были ее слезы… и брызги морской воды. Океан приближался. Мер чувствовала, как мир изменился, пока едва заметно: подул в другую сторону ветер, зашелестели сломанные ветви и высокая трава. Океан подступил к краешку магической препоны, толкнул ее, проверяя на прочность.
Долго эта преграда не выдержит.
Все княжество уйдет под воду.
Ифанна привстала на носочках и посмотрела за деревья:
– Кто-нибудь идет за нами?
– Так ведь некому. – Фейн произнес это обыденно, никакой радости в голосе – и хорошо, иначе вряд ли Мер поборола бы искушение огреть его по голове веткой.
– Черный порох взорвался, но сделал ли он свое дело? – спросила Ифанна. – Источник ведь наколдован иными, верно? Можно ли его разрушить?
– Сделал, – ответила Мер. – Я
