в ООН и меры по воплощению в жизнь так называемого горбачевского нового мышления. Сразу же после открытия заседания Горбачев заявил:
«Я сразу хочу сказать, что, развивая нашу линию, наши инициативы, мы вышли на очень важный этап в реализации нового мышления.
Если говорить о том, как разворачивается обсуждение того, что нами внесено на рассмотрение Организации Объединенных Наций, мирового сообщества, то я бы сказал, что это заслуживает самого тщательного внимания, взвешенных и ответственных оценок. Мы не стали ждать переговоров, а инициативно пошли. Если бы мы начали излагать это в других условиях, в рамках переговоров, то это, вообще говоря, приняло бы форму обычности. Больше того, это бы затуманивалось всякими вопросами, затяжками, изучением…
Поэтому одностороннее сокращение произвело огромное впечатление и, прямо сказать, создало совершенно другой фон для восприятия нашей политики и вообще Советского Союза в целом. Это огромный политический выигрыш в глобальном масштабе. Наша инициатива сочетает в себе и философскую часть, и конкретику.
Представители политических кругов отмечают, что Советскому Союзу удалось решительно раздвинуть рамки отношений, ранее сводившихся к переговорам об ограничении вооружений. Наш фронт как бы развернулся. Это видно. Это мы должны констатировать без всякой эйфории для того, чтобы реально оценить ситуацию. Ничего бы не получилось с нашим новым мышлением, если бы оно не упало на подготовленную почву. Значит, эти настроения, которые охватывают все континенты и которые отличаются большим разнообразием, нам надо анализировать постоянно. Ответ на этот вопрос имеет огромное политическое значение.
Какую политику США будут по отношению к нам проводить? Тут несколько версий: очень интересных и серьезных. Они заслуживают того, чтобы мы продолжали нашу интеллектуальную деятельность, не останавливались в нашей работе в этом отношении.
Вот одна из версий: политика СССР имеет своей причиной глубокий кризис коммунизма и социализма, и то, что сейчас происходит в социалистическом мире и в Советском Союзе, якобы представляет собой отход от этих идей. То есть мы демонстрируем через свою перестройку социализм и отказываемся от коммунистических целей. Это версия используется для того, чтобы обесценить наши мирные инициативы.
На базе этой версии делается вывод, что США не надо ничего предпринимать со своей стороны для закрепления позитивных сдвигов в международных отношениях. Советскому Союзу, мол, все равно деваться некуда, как и другим соцстранам. Он будет шаг за шагом сдавать свои позиции. Это серьезно, товарищи. „Вашингтон таймс“ об этом пишет. И „Фонд наследия“ уже для будущей администрации Буша в этом духе дает рекомендации.
А вот точка зрения либеральных кругов: СССР не отказывается от социализма, а спасает его. И еще интересный аргумент либералов: Советский Союз в эпоху перестройки демонстрирует образец строгого анализа, самокритики, на которую никак не решится капитализм, и прежде всего американский»[130].
Никто из присутствующих на этом заседание Политбюро, а было все руководство страны, не остановил словоблудие Горбачева. Не сказал ему, что надо решать накопившееся проблемы в экономике и сельском хозяйстве. Более того, Э. Шеварднадзе, тогда министр иностранных дел, обрушился с критикой в адрес Министерства обороны и маршала Язова за то, что часть информации по обороне страны сохраняется в тайне. Фактически он предложил рассекретить все сведения по обороне.
Вот что тогда сказал Шеварднадзе: «Я присоединяюсь к вашему анализу. Как непосредственный участник этого очень большого, важного, исторического события хотел бы сказать несколько слов. Это событие имеет огромное значение. Оно никого не оставило равнодушным. Такого выступления с точки зрения масштабности и глубины, новизны и реальности, философского, концептуального осмысления мира эта организация не помнит. Многие считают, что открываются идеальные возможности, идеальная перспектива для выхода цивилизации в новый мирный период ее развития. Я думаю, вы правильно говорили, Михаил Сергеевич, о том, что момент был выбран очень удачно. Прежде всего, в том смысле, что американский народ, жители Нью-Йорка с рождения восприимчивы к большой политике. И очень важно, что важнейшая часть выступления — философско-концептуальная часть — очень сильно подкреплялась конкретными практическими предложениями, готовностью Советского Союза действовать именно в практическом плане. Все это имеет огромное значение»[131].
Выслушав дифирамбы Шеварднадзе в свой адрес, Горбачев как бы выразил сомнение в правильности своей позиции и заявил следующее: «Наше заявление кое-где воспринимается так, что вроде мы сами сдаем свои позиции. На что Шеварднадзе возразил: это тоже есть, но это, наверное, наши недостатки. Здесь мы недостаточно аргументировано разъясняем суть и содержание нового политического мышления»[132].
Далее Шеварднадзе стал восторгаться тем, как был организован проезд Горбачева в Нью-Йорке.
Он выразил свое восхищение тем, что по американскому телевидению несколько раз передавали, какие будут закрыты улицы, что был остановлен частный транспорт, что в центре было после выступления Горбачева, было стихийное стечение народа. Обычный прием главы другого государства был оценен Шеварднадзе как великая победа Советского Союза, и был сделан ни на чем не основанный вывод, что американская администрация теперь будет более осторожной и предусмотрительной.
После этого слово взял член Политбюро Медведев, который заявил, что всем ясно, какие большие задачи и проблемы подняты в выступлении Горбачева для работников теоретического фронта.
Весьма показательным на этом Политбюро было выступление главного идеолога страны А. Н. Яковлева. Того Яковлева, который после совершенного в СССР переворота, организовал судебный процесс над Коммунистической партией.
Во время этого процесса Яковлев без стеснения и угрызения совести открыто заявил, что всю свою жизнь боролся с коммунизмом.
Человек, в отношении которого КГБ СССР располагало неопровержимыми доказательствами его предательства, который фактически управлял Горбачевым и через него продуманно наносил удар за ударом по партии и советской власти.
А тогда Яковлев сказал следующее: «То, что произошло в Нью-Йорке в этом месяце, — это, конечно, огромное событие в мировой политике. Правильно Николай Иванович Рыжов говорил, что это логическое продолжение новой внешней политики… Это такое событие, которое говорит о переходе от традиционного мышления к созидательному, соревновательному мышлению… Самое главное, Михаил Сергеевич, вы об этом не раз говорили, — это исчезновение образа врага. Если мы и дальше будем двигаться в этом направлении, а мы будем вести это дело, то окончательно выдернем коврик из-под ног военно-промышленного комплекса. Конечно, американцам придется каким-то образом менять свои подходы. Это отсутствие настоящей экономической информации. Мне кажется, что мы привыкли к политической информации, давно ее ведем, „холодная война“ это заставляла делать. И дальше будем это все, наверное, делать.
