— Но что мне делать? Я не могу запретить себе любить жену и сына!
— Знаю. Но, думается мне, кое-что придумать можно. Например, разыграть семейную ссору.
— Что бы ни случилось между Нехалленией и мной, Долгаст всегда будет мне дорог, и Макс прекрасно знает это. Его так не обмануть, мораль хоббитов очень близка к человеческой, ему несложно предугадывать мои чувства.
— Не скажи. Если взять хакеров, в душе они настоящие драконы.
— Думаю, это обманчивое впечатление, — вмешалась в разговор Нехалления. — Ты видел их только в бою, или перед боем, или после, а в таких случаях светлые чувства отходят на задний план.
— Ты намекаешь, что у меня светлые чувства всегда на заднем плане?
— Нет, ты добрый и хороший, но для тебя совершенно не важно, что о тебе думают окружающие. Иногда я завидую тебе, но чаще я жалею тебя.
— Почему?
— Потому что тебе неведомо, что такое любовь. Это чувство тебе никогда не постигнуть.
— Ну и хорошо. Лучше я никогда не узнаю, что такое любовь, чем это чувство привнесет слабость в мою душу. Для меня важнее всего сила.
— Ты уверен? — спросила Нехалления. — Если ты прав, то зачем ты покинул Междусетье и вернулся в Миррор?
— Я хотел помочь вам, своим друзьям.
— Зачем?
— Как зачем? Друзьям нужно помогать. Если ты не помогаешь своим друзьям, то кто поможет тебе?
— А зачем тебе помощь? Если ты самый сильный, кто может помочь тебе?
— Я не самый сильный. К сожалению.
— Все равно, если ты действительно думаешь так, тебе не стоило прерывать свой путь, чтобы помочь нам. Ты упустил возможность еще чуть-чуть нарастить свою силу и вообще оказался в тюрьме, из которой скорее всего никогда не выйдешь.
— Почему это? Рано или поздно Макс выпустит меня в Междусетье. Вначале ему хватит одного Хэмфаста, но аппетит приходит во время еды, Максу обязательно захочется получить от нас все возможное, и побыстрее. И тогда я выйду на свободу.
— Ты выйдешь на свободу не раньше, чем Макс поймет, как обеспечить твое возвращение. Он не дурак, он прекрасно понимает, что, если выпустить тебя сейчас, ты никогда не вернешься обратно.
— Гм… пожалуй, ты права. Значит, надо придумать какую-нибудь слабость. Может, мне полюбить кого-нибудь?
— Попробуй, — хихикнула Нехалления. — Надень человеческое тело, сходи в Средиземье, найди девушку посимпатичнее и попробуй ее полюбить. Или вот, еще лучше! Полюби драконицу!
— Драконы Средиземья — просто большие животные, — вмешался я, — они тупые.
— Вроде как у нас дрейки? — заинтересовался Сссра.
— Какие еще дрейки?
— Большие крылатые ящеры, как правило огнедышащие, хотя небесный дрейк, самый сильный и опасный, вместо огня выбрасывает молнии.
— Если верить Леверлину, драконы Средиземья не плюются огнем. Они просто большие летающие ящеры, обычные боевые животные. Они не могут разговаривать, они не умнее, чем собаки или лошади.
— Жалко… А может, мне в зоофила поиграть? — хихикнул Сссра. — Шучу. Лучше я поиграю в человека. Или, еще лучше, в оборотня — то человек, то дракон. А что, это интересно! Пойду прогуляюсь. Спасибо за вино, Хэмфаст!
16
Жалко, что Уриэль все еще пребывает в замороженном состоянии на каком-то другом сервере, мне бы не помешала его помощь. Как трудно работать с первоосновами! Хорошо, что Сссра успел рассказать мне про полиморфные преобразования и даже помог изготовить соответствующее заклинание. Без Сссра я бы не справился.
Я закончил работу и критически взглянул на свое новое логическое тело. Оно здорово раздулось, но это можно как-нибудь объяснить. Например, тем, что произошла подстройка под новый мир, или теми ощущениями, которые испытали в саду мы со Светланой. Нет, это было на другом сервере, Макс сразу поймет, что увеличение души произошло уже после перехода в Средиземье. Хотя… можно сказать, что это произошло как реакция не на первоначальные ощущения, а на их осмысление, которое происходило потом и происходит до сих пор. И вообще, ученые реального мира пока еще совершенно не представляют, как устроена моя душа, и я могу вообще ничего не объяснять. Пожалуй, так я и сделаю, а то Макс поймет, что я что-то знаю о том, что со мной происходит. Да, самая лучшая линия поведения — не дергаться, спокойно спросить, типа, сильно увеличилось? Насколько сильно? Ну ни хрена себе! Да, и вправду увеличилось. А почему? А я откуда знаю? Я подумаю. Ну и так далее.
Логическая подвижность снизилась не так сильно, как можно было предполагать. Когда Макс отрежет от моей души резервные копии Нехаллении и Долгаста, она вернется к прежнему уровню, уже привычному для меня.
17
— Как тебе моя подруга? — спросил Сссра.
Подруга была более чем хороша, для человека конечно. Черные волнистые волосы спускались до середины спины, большие карие глаза казались бездонными, тонкий прямой нос и пухлые губы должны были заставить любого человека-мужчину вздрогнуть и подумать, что он встретил само совершенство. Фигура нисколько не хуже, чем лицо. Есть на чем остановить взгляд.
— Как тебя зовут? — спросил я.
— Орейра, — ответила девушка глубоким грудным голосом.
Я повернулся к Сссра.
— Поздравляю! — сказал я. — Великолепный выбор.
Сссра радостно ощерился и сделал хвостом сложное движение, каким выражают счастливое согласие с жизнью молодые поросята. Орейра спокойно улыбалась, она смотрела на своего зеленого друга с нескрываемой нежностью, и мне это показалось странным, ведь молодая человеческая девушка должна панически бояться такого ухажера. Что-то здесь не так.
— Ты не боишься его? — спросил я, обращаясь к Орейре.
— Нет, — ответила она с некоторым удивлением, — чего его бояться? Он добрый.
— Как ты поняла это? Его внешность…
— Когда мы встретились, он был человеком. Очень красивым и сильным мужчиной, настоящим воином. Он и сейчас красив, только к его облику надо привыкнуть.
С этими словами Орейра обняла Сссра и игриво пощекотала нежную кожицу вокруг его рожек. Сссра зажмурился от умиления.
— Как вы встретились? — спросил я.
— Я бродил по Минатору, — начал рассказывать Сссра, — и заглянул в один трактир в центре города. Там сидела Орейра, свободных столиков, к счастью, не было, я подсел к ней, мы разговорились…
— Мы нашли друг друга, — проворковала Орейра. — Я никогда не думала, что в Средиземье найдется мужчина, близкий мне до такой степени. И это ничего, Сссра, что ты дракон, это даже забавно.
Сссра разлил вино, и мы выпили за счастье молодой пары.
— Ты знаешь, кто мы такие? — спросил я Орейру. — Сссра тебе рассказал?
— Вы майары, — убежденно ответила она, — только я не понимаю, почему вы в таких странных телах. Это из-за меня? Вы не хотите показывать свой настоящий облик?
— Нет, Орейра, этот облик как раз и есть настоящий.
— Вот это да! Никогда не думала, что среди майаров есть хоббиты. Имя Хэмфаст тоже настоящее?
— Настоящее.
— А под каким именем тебя знают в Средиземье? Подожди, я попробую угадать. Том Бомбадил?
Нехалления рассмеялась, и мы со Сссра присоединились к ее смеху. Только Орейра сидела серьезная и насупленная.
— Нет, девочка, — сказала Нехалления, — Хэмфаст совсем не Том Бомбадил, Хэмфаст именно Хэмфаст. Наш мир устроен совсем не так, как ты себе представляешь, тебе предстоит узнать еще очень многое. Но это потом, а пока давайте выпьем за Орейру, за нового члена нашей компании.
И мы выпили.
18
На следующий день Сссра и Орейра покинули нашу долину. Сссра сказал, что хочет какое-то время пожить в глуши, чтобы на сто миль вокруг не было ни одного разумного существа. В качестве такого места он выбрал Вечный Лес, но не восточную окраину, где находится тайная столица Аннура, а самый центр, где нога разумного существа не ступала с момента сотворения мира.
На прощание я сказал Сссра:
— Будь осторожен. С этой девушкой что-то не так, я не могу понять, что именно, но в ней есть какая-то тайна. Она не должна была так легко и быстро привязаться к тебе, она обязана была испугаться тебя, притом испугаться смертельно, до истерики. И за столом она вела себя слишком свободно — обычная девица, попавшая на пир майаров, должна быть скованной, сидеть смирно, смотреть вниз, открывать рот только тогда, когда ее спрашивают. Она совершенно не боялась!
Сссра беспечно хлопнул ушами.
— Да ерунда все это, Хэмфаст! Сколько мне с ней жить? Неделю, самое большее месяц. Теперь у меня как бы есть слабость, Макс может быть доволен, меня можно спокойно отправлять на задание. А обратно я не вернусь.
— Уверен? По-моему, ты привязался к ней гораздо сильнее, чем сам думаешь
— Да ну тебя! Драконам неведома любовь, это все знают.
