Шанди благоволит тебе... — и, усмехнувшись, добавил, — Ху-ши, пхым.
Охотник постарался сделать вид, что не заметил легких презрительных ноток.
— Да, спасибо, цзы, — и поклонился.
— Знай же, тушками зайцев мое уважение ты не заработаешь.
Абхе резко напряглась, и чтобы предотвратить бурю Шанкар заговорил первым:
— Я и не рассчитывал, цзы.
Хэн отхлебнул еще немного медовухи. То, что Шанкар вдобавок убил еще и синха, старейшина словно предпочел не замечать.
— Рассказывай. Кто, откуда и как здесь очутились?
Охотник вскинул на него удивленный взгляд:
— Мы же говорили...
— Пхым! — крякнул Хэн на весь дом. — Меня не трогают те жалкие обрывки слов, коими ты удостоил меня при первой встрече! — он сощурился. — Вы не первые чужаки со стороны захода солнца. Я хочу знать все! — и снова отпил из чаши.
Охотник покосился на Абхе. В глазах девушки читалось едва скрываемое презрение. Строгость и недоверие старейшины начинали сказываться и на нем. Шанкар невольно почувствовал, что не хочет больше с Хэном откровенничать. Однако от милости последнего зависела их дальнейшая судьба. Пусть цзы и выглядит суровым, остальные местные вполне радушны и добры. Он лично успел в этом убедиться. Ли, его супруга, Ксу, Вэйдун... Кали смог здесь обжиться. Смогут и они. Поэтому охотник таки решился на рассказ. Но поведать собирался не все.
— Хорошо.
***
— Ну, и че это?
Каран разглядывал какие-то непонятные остатки, поросшие мхом. Небольшая груда камней валялась посреди редкого кустарника на опушке джунглей около берега. Оранжевые лучи заходящего солнца заставляли отбрасывать причудливые тени. Они шевелились в такт слабому ветерку. С востока доносилось журчание реки, а над головами шелестели листья пальм.
Ксу прикрыл ладонью рот и тихо прошептал:
— Языцы.
— Опять ты про свои курицы?! — воскликнул Каран и засмеялся.
Ксу ответил тупой наивной улыбкой. Большие уши оттопырились, придавая круглому лицу забавное выражение.
— И вот это ты хотел мне показать? Я лучше бы за Шанкаром с Абхе последил! — сквозь слезы добавил паренек.
Сын Ли нисколько не обиделся. Кажется, его единственной целью было не допустить «кощунства» со стороны нового друга, решившего понаблюдать за тем, за чем не следует.
Тени удлинились. Там, где стояли мальчишки, начал сгущаться сумрак. Груда непонятных камней теперь выглядела смутным силуэтом. Каран первым заметил наступление сумерек и поежился.
— Давай домой, а? Познавать мир из брюха синха я точно не хочу.
Ксу не понял ни единого слова, но по мимике лица и тону догадался. Кивнул, и они зашагали обратно.
Джунгли на закате выглядели загадочными и таинственными. С каждой минутой, приближающей к ночи, внутри Карана возрастало легкое чувство тревоги. Она заставляла невольно ускорить шаг. Тем не менее вскоре произошло то, что вынудило мальчишку остановиться.
Продираясь меж кустов, Каран бросил мимолетный взгляд на берег и вдруг увидел Нюнг. Девочка сидела на песке, обхватив согнутые колени руками.
— О, здравствуй! — крикнул Каран и вышел из зарослей на берег.
Ксу удивленно обернулся. Глаза резко расширились. Он увидел, как новый приятель идет к кромке воды. И чем ближе тот подходил, тем учащеннее становилось дыхание. Над головой громко вскрикнула птица. Ксу вздрогнул и скинул с себя оцепенение.
— Э! — заверещал он и рванул следом.
Каран не дошел до Нюнг несколько локтей, когда услышал позади знакомый вопль. Закатив глаза, он обернулся:
— Ну чего ты опять орешь? Я просто поздороваться хочу. Сейчас вместе пойдем до...
Он осекся, увидев мертвенно-бледное лицо Ксу и округлившиеся от ужаса глаза. Холодок пробежал по затылку, будто его обдало сильным ветром. А затем раздался всплеск.
[1] Хариал — индийское название гавиала.
Глава 15
Когда охотник закончил свой рассказ, сумерки уже сгустились настолько, что приходилось напрягать глаза, дабы четко различать предметы. Окутавший полумрак вкупе с тишиной могли придать чувство покоя, но пристальный, пронзавший пустоту, взгляд Хэна не давал расслабиться. Абхе и Шанкар сидели натянутые, как струны.
Старейшина отхлебнул напитка и поставил чашу на стол. Вальяжным движением утер тонкие усы и презрительно молвил.
— Вот, что бывает, когда бездумно потребляешь дары земли.
— Да, — кивнул Шанкар, его взор невольно затуманился воспоминаниями, — не спасла нас Богиня-мать.
— Пхым! — крякнул цзы. — Потому, что она ничто! — и рассек ладонью воздух, словно хлыстом. Гости вздрогнули. — Есть только Шанди и духи предков! — Хэн сощурился. — Быть может, теперь вы поймете это!
Они промолчали. Нелегко отказаться от старой веры, которой ты был предан всю жизнь.
