– Но он может начать борьбу!
– Это уже дело Гуго. И Церкви. Я подвергну его отлучению. Эта кара заставит его образумиться.
– Но мотив?..
– Протест против законной власти короля!
– Да ведь он от рождения король!
– Посмотрим, перевесит ли это чашу весов в его сторону. И знай, Герберт, у меня два сильных козыря, которые, случись в том нужда, побьют его карты: первый – герцог франков и второй – папа Иоанн!
– Есть и еще один, третий, ваше преосвященство, – растянул губы в улыбке Герберт. – Пустив его в ход, думаю, не понадобится прибегать к первым двум.
– У тебя есть план, касающийся выборов нового короля?
– Именно об этом я и хочу сказать. По-моему, он неплохо сработает.
– Ну, ну, говори, обсудим твой замысел.
И Герберт принялся излагать наставнику свой хитро задуманный план.
Людовика поначалу хотели похоронить в Сен-Реми де Реймсе, где покоились останки его отца, однако путь туда был неблизкий, а между тем на ассамблею съехались уже все участники. Опасаясь, в силу этих причин, что после похорон на обратном пути можно не досчитаться как минимум половины приглашенных, Гуго приказал местом упокоения короля избрать аббатство Сен-Корнель, располагавшееся неподалеку. Адальберон во время церемонии выглядел весьма опечаленным, чем мог ввести в заблуждение людей непосвященных, однако таких не было; все хорошо знали о состоянии дел при дворе франкского короля и понимали, что это показное горе ненадолго, до следующего дня. Так и оказалось.
На суде, который состоялся в Компьене, архиепископ одно за другим отметал обвинения, выдвинутые против него покойным монархом и его отцом, убеждая присутствующих, что его деяния были всегда направлены на благосостояние королевства, а его дружбу с империей объяснял не чем иным, как желанием способствовать миру между двумя державами. Ему попробовали возразить, уличив в предательстве интересов короны, направленных на возвращение под ее власть городов Нижней Лотарингии, завоеванных в свое время Карлом Великим. Но тут выступил Гуго, председательствующий на этой ассамблее:
– Требую обвинителей более подробно изложить жалобы на архиепископа города Реймса, которые, полагаю, окажутся недостаточно мотивированными для рассмотрения дела и вынесения приговора. Если эти жалобы окажутся к тому же лживыми, направленными единственно на то, чтобы очернить архиепископа, а в его лице франкскую Церковь, то обвинитель тотчас впадет в немилость и на него будет наложено проклятие.
После такого выступления жалобщики сомкнули рты. Речь Гуго яснее ясного явила расстановку сил в аппарате власти. Отныне ни у кого уже не оставалось сомнений, что ассамблея созвана лишь для видимости: фикция, не больше. И каждый, кто присутствовал, уже знал или догадывался о результатах выбора короля, которые состоятся если и не сейчас, то в самом ближайшем времени.
Закончив выступление, Гуго внимательно оглядел зал. Собравшиеся недоуменно переглядывались. Герцог, казалось, кого-то искал. Неожиданно раздался его громкий голос:
– А где брат Лотаря? Почему я не вижу Карла Лотарингского?
Аудитория хранила молчание. Ответа на этот вопрос не знал никто. И тут с места поднялся Герберт; ему не надо было громко говорить, он сидел ближе всех.
– С вашего позволения, герцог, сообщаю вам и всему собранию следующее: прибыл нарочный из Брюсселя с известием о серьезной болезни жены Карла Лотарингского. Я передал ему сообщение, и он ускакал.
В зале зашумели; пользуясь этим, Герберт бросил быстрый взгляд на наставника. Тот в ответ кивнул.
Гуго властно поднял руку, призывая к молчанию:
– Поскольку больше нет желающих выступить в качестве обвинителя архиепископа Реймского, то я беру на себя смелость отметить несомненные заслуги последнего в деле преобразования Церкви, а также укрепления мира между государством франков и Священной Римской империей. Иными словами – между Западно-Франкским и Восточно-Франкским королевствами, разделяет которые Лотарингия, вечный камень преткновения. Хочу указать на архиепископа Адальберона как на человека высоких моральных качеств, называемых добродетелью, и на рьяного слугу Господа. Это он заменил повсюду распутных, алчных, а порою и вовсе безграмотных и далеких от духовного понимания мира каноников на грамотных и умных монахов. Благодаря им, всем хорошо известная фраза «Церковь на службе мирян» перестала быть таковой, ибо Церковь должна служить Господу. Причислим сюда его борьбу с упадком нравов, наблюдаемым среди монахов и монахинь; те и другие, выряжаясь в бесовские одежды, донельзя обтягивающие талии, ляжки и ягодицы, похожи были сзади на проституток. И это монахи? Слуги Господа, ведущие аскетическую жизнь?.. Но теперь все по-иному, и заслуга в этом архиепископа Реймского, которого наша ассамблея, к стыду своему признаюсь, собралась судить!
Гуго еще некоторое время говорил в защиту Адальберона, наконец умолк. В зале висело тяжелое молчание. Никто не посмел раскрыть рот, собираясь перечить вице-королю, как звали герцога многие.
Бывший реймский пленник ждал кульминации – момента, когда на сцену выйдет он сам. Он уже знал, что сказать, и видел себя не обвиняемым, а тем, кем должен быть на выборах будущего короля – главой Церкви, за которым оставалось последнее слово. Единственное, что его смущало – малочисленность присутствующих, но и тут он знал уже как поступить. Их с Гербертом план предусматривал и это.
Герцог сказал еще несколько слов, поставивших точку на этом собрании:
– Господин архиепископ, вина ваша не доказана и вы должным образом выпадаете из числа подозреваемых и обвиняемых, ибо присутствующие здесь знатные люди королевства усматривают несправедливые гонения на вашу особу. В связи с этим я объявляю вас невиновным и предлагаю занять место во главе ассамблеи.
Это был триумф Адальберона. Так осуществилось выполнение одного из пунктов плана, разработанного Гербертом и согласованного с наставником и герцогом франков.
Дальше надлежало действовать архиепископу, ибо следующим пунктом значились выборы короля.
И Адальберон, степенно взойдя на кафедру, во всеуслышание объявил:
– Облеченный властью главы Церкви, пользующегося всеобщим почитанием и доверием, на правах возглавляющего нынешнее заседание, я заявляю, что в виду отсутствия многих членов форума не представляется возможным провести успешные выборы помазанника божия на престол. Предлагаю перенести избрание кандидата на пост главы государства на более поздний срок. Однако время не терпит, и ассамблея соберется вновь уже через несколько дней в Санлисе. К тому времени туда подъедут остальные участники. Однако прежде чем разойтись, сеньоры, предлагаю каждому принести клятву великому герцогу и регенту королевства в том, что он не предпримет и не замыслит ничего предосудительного по поводу выбора нового короля до следующего собрания ассамблеи.
