― Ты много выпил, папа. ― Мощная смуглая рука Павла легла на плечо покачивавшегося отца. На запястье Дорохова-младшего блестели золотые часы. Кисти и пальцы покрывали тонкие белые шрамы, словно с них когда-то тонкими полосками сорвали кожу.
― Пусть так! ― злобно вспыхнул Дорохов-старший, вцепляясь костлявыми пальцами в ворот пиджака Альфреда. ― Знай, Альфред Дрелих: в Вальпургиеву ночь за тобой придёт Семиголовый Дракон²! ― При этих словах Павел дёрнулся, пристально посмотрел на отца и сильнее сжал его плечо. Анна почти слышала, как хрустят кости старика.
― Тебе не следовало говорить об этом, папа. ― Голос Павла звучал спокойно, но в интонациях плясали зловещие дьявольские нотки.
― Интересно, и кто его вызовет? ― Слова Альфреда сочились сладко-презрительным ядом. ― Демонологов среди вас двоих нет, а никто из вменяемых колдунов не станет связываться с Семиголовым Драконом. Вызовом тех, кто им не по силам, балуются только дураки!
― Не стоит недооценивать своих противников, ― негромко произнёс Павел, глядя сверху вниз на Альфреда. ― Особенно если когда-то они были твоими друзьями.
― Ты стал сильно разговорчивым, Паша, ― парировал Альфред. ― Поговорка «Сила есть ― ума не надо» уже не работает? ― Анна знала это состояние Альфреда и боялась его. Муж был на грани. Не загнан в угол, но осознал, что он не всесилен. И всё равно говорил.
― Не вынуждай меня уничтожать тебя на глазах у твоей жены. В её положении это вредно. ― Павел нависал над Альфредом как скала. Анна видела многих спортивных мужчин, Альфред не был субтильным, но стальное тело Павла Дорохова кричало об огромной физической силе. Если бы он сейчас схватил Альфреда и ткнул головой в камин, Анна испугалась бы, но не удивилась.
― Только тронь Аню, и твои руки окажутся по локоть в твоей же собственной крови, ― прорычал Альфред. Тьма гостиной клубилась, образуя завихрения. Тихо, словно от порыва ветра, зазвенели стёкла, а фонарь на крыльце замигал.
― Прежде, чем устраивать здесь побоище, молодые люди, ― усмехнулся Дорохов-старший, ― извинитесь перед дамой. Её желание здесь ― закон.
― Уходите из моего дома, ― выдохнула Анна. ― Кем бы вы ни были на самом деле, уходите из моего дома. Даже последние вампиры подчиняются закону: незваным гостем не переступишь порог чужого дома.
― Анюта у тебя умная, ― тряхнул головой старик. Он повернулся и, припадая на левую ногу, которая явно была короче правой, направился в сторону двери. Павел следовал за ним. ― Но помни, Альфред: Тайгинскому водохранилищу ― быть! Я прослежу, чтобы прокля́тый лес вырубили с корнями. Чтобы даже памяти о нём не осталось. ― Дорохов-старший опасно покачнулся и упал бы, но Павел мощной рукой подхватил его.
― Ты пьян, папа, ― коротко, словно удар кнута, произнёс Дорохов-младший. ― Память не должна пропадать. О Тайге ― тем более.
― Мы уйдём. ― Старик остановился в дверях. Его ломаная фигура гротескно белела в дверном проёме. Рядом с отцом застыл каменным изваянием сын. Позади них клубилась ночь. Оба казались сейчас горгульями. ― И даже не обидимся. А ты, Альфред, подумай, что тебе дороже: собственные тайны прошлого или безопасность будущего ребёнка. Дети ― такие хрупкие создания. И боятся драконов даже с одной головой. Представь, что будет, когда за твоей семьёй явится Семиголовый!
― Убирайтесь. ― Анне казалось, что ещё секунда пребывания Дороховых в доме сведёт её с ума. Так она себя не чувствовала с самого укуса много лет назад.
Старик усмехнулся, отвесил Анне пьяный поклон и исчез во мраке. Павел ещё секунду постоял на крыльце, а затем, бросив на Дрелихов ещё один взгляд, от которого у Анны задрожали пальцы, скрылся вслед за отцом.
Шаги Дороховых поглотила ночь, даже гравий перестал хрустеть, а Анна всё никак не могла заставить себя пойти и закрыть дверь. Врывавшийся в проём ветер трепал края штор, а мелкие ночные бабочки рвано кружились вокруг фонаря.
Первым оцепенение сбросил Альфред. Он швырнул на диван шарф и пальто, резким быстрым шагом пересёк комнату и с силой захлопнул дверь. От удара жалобно зазвенели стёкла, а пламя в камине тревожно колыхнулось, будто в стремлении спрятаться от гнева Альфреда. Анна неловко пошевелилась, и косточки бандажа протяжно скрипнули в неестественной тишине.
Ноги Анны подкосились. С тихим вздохом она упала в кресло, всё ещё хранившее тепло тела Павла Дорохова. Ощущение нагретой обивки вызвало у Анны приступ отвращения. Она с трудом подавила желание сжечь прямо сейчас кресло и всё, к чему прикасались отец и сын. Анна выдохнула сквозь сжатые зубы и поморщилась от боли. Вдох, выдох. Ребенок снова зашевелился, и Анна положила руку на живот. Застывший в напряжённой позе Альфред дернулся, как от удара.
― Аня, с ребенком ничего?.. ― он не договорил и замолчал.
― Все нормально, ― попыталась ответить как можно спокойнее Анна. Сердце часто стучало, и этот звук не давал сосредоточиться. Ей казалось, что к ударам её собственного сердца примешивается стук сердца ребёнка. ― Зачем они приходили? Что им было нужно? Алек, что происходит? ― Она посмотрела на мужа, выглядевшего сейчас как застывшее изваяние древности. Ещё одна горгулья. Только находившаяся на её стороне.
― Я говорил тебе, что некоторые вещи лучше не тревожить, ― помолчав, произнёс Альфред. Казалось, он тщательно подбирает слова. С того момента, как муж узнал, что Анна беременна, он старался не беспокоить её. Даже хотел, чтобы она сложила с себя обязанности секретаря, но Анна отказалась. Она отвыкла сидеть дома. ― Дороховы решили иначе.
― Кто они такие на самом деле? ― Анна привыкла, что происходящее редко бывает таким, каким кажется.
― Думаю, ты, Аня, уже знаешь ответ, ― невесело усмехнулся Альфред.
― Некроманты. ― Она ни разу не видела других колдунов, тем более некромантов, но точно знала ответ. Сопровождавшие отца и сына запахи говорили красноречивее слов.
― Да, ― кивнул Альфред, он подошёл к окну и, отодвинув штору, выглянул на улицу. ― Когда-то Константин Дорохов был моим наставником. А Павел ― другом. Почти братом, ― уже тише добавил он. В его голосе Анна уловила неприкрытую горечь. Она хотела было спросить у мужа, что произошло между ним и Дороховыми, но промолчала. Анна чувствовала, что Альфред не готов сейчас об этом говорить. Но молчать сейчас она тоже не могла.
― Что у старшего Дорохова с ногой? ― Анна, не отрываясь, смотрела в огонь, рассеянно поглаживая живот. Ей было не то чтобы интересно, хотелось чем-то занять прыгающие мысли.
― Врождённый дефект. ― Альфред не отводил взгляда от окна. ― Из-за этого всё и началось.
― Что именно? ― Анна не ожидала, что муж захочет об этом поговорить. Но готова была выслушать.
― Его ненависть к дикой природе и зависть к Лешему.
― Что общего у некроманта и Лешего?
― Его отчимом мог стать дядя Ваня ― Старший Леший, который также был отчимом Вадима. ― Анна помнила эту историю. ― И ещё десятка других. Мать Константина Львовича была демонологом. Дядя Ваня не взял маленького Костю в ученики и не сошёлся с его матерью. Якобы из-за увечной ноги, а на деле из-за его предрасположенности к некромантии. Он уже тогда умел поднимать птичек и мышек. ― По губам Альфреда скользнула усмешка. В игре огненной светотени черты его лица выделялись резко и сухо. ― Мёртвое живому не подмога. Они составляют единый круговорот, но у каждого в нём своё место. Некроманты стерегут мёртвое, лешие поддерживают живое. Константин Львович этого не понял.
― Захотел царствовать и всем владеть?³ ― нервно усмехнулась Анна.
― Можно и так сказать.
― Почему у Павла руки в шрамах? И про какого Семиголового Дракона говорил старик? Того, который олицетворяет семь грехов? Или другого? ― Вопросы рвались один за другим, и Анна не могла сосредоточиться на каком-то одном.
― Аня, зачем тебе это сейчас? ― вздохнул Альфред. Он отошёл от окна и опустился на колени рядом с креслом. Его пальцы слегка подрагивали, когда он положил ладони на округлый живот Анны. ― Тебе надо отдохнуть. Иди в спальню. ― В голосе мужа проскользнули командные нотки, а в янтарных глазах сверкнул знакомый жёсткий огонёк. Альфред Дрелих надел маску колдуна.
