– Волхв стаи хотел захватить власть в стае? – удивленно переспросил Вард.
– Именно! – подтвердил Ратмир. – И я поймал его за руку…
– А я слышал, что он покушался на… тебя, – вырвалось у советника, и Ратмир понял, что тот подозревал его в элементарной мстительности.
– Да, это так, но я отказался от преследования Извара.
– Ты его простил? – снова удивился Вард.
– Да, – коротко ответил волхв и тут же вернулся к теме, которая интересовала его самого: – Однако, мне кажется, ты хотел спросить: как отнесется Высший совет к смене вожака в стае западных вепрей?!
Вепрь совершенно растерялся – это была та прямота, которой он ожидал от волхва в начале разговора и которая вдруг возникла только сейчас! Он замялся:
– Ну… в общем…
– Наши законы и обычаи устанавливают порядок такой смены, – пришел ему на помощь Ратмир, переходя чуть ли не на лекторский тон. – Это решение стаи или… поединок. Если ты считаешь, что вожак для вашей стаи не подходит, убеди в этом стаю или вызови его на поединок… – Он с усмешкой посмотрел на вепря и спросил: – А может быть, ты боишься?
– Рогволд на ристалище не продержится против меня и трех минут! – с неожиданным спокойствием заявил Вард. – Но у него много сторонников. Если я одолею вожака на поединке, я получу как минимум еще с десяток вызовов, причем сражаться придется по очереди со всеми, и… в один день…
Он искоса посмотрел на Ратмира, стараясь угадать, понимает ли волхв – человек далекий от воинского искусства, о чем он говорит. Однако Ратмир прекрасно все понимал. И его следующий вопрос это прекрасно показал:
– А что думает волхв вашей стаи?
– Он слишком хорошо живет, чтобы желать перемен, – с горечью ответил Вард.
Ратмир выдержал недолгую паузу, а затем задумчиво произнес:
– Тогда есть еще один способ. Надо уличить вожака в нарушении закона и обычая. Причем будет хорошо, если это окажется и нарушением решения Высшего совета… Тогда Совет не сможет оставаться в стороне и пошлет в стаю… ревизора!
– Хм… – криво улыбнулся вепрь. – Вряд ли наш вожак занимается чем-то противозаконным…
– А у меня есть основания подозревать, что ваш вожак занимается запрещенными Высшим советом исследованиями, – спокойно возразил Ратмир. – Основания эти дает мне информация, полученная от ныне покойного мастера Клаппа, который поставлял Рогволду извергов для этих исследований. Более того, я знаю, что исследования эти для вашего князя проводит некто по имени Темный Харт и работает он в подземелье княжеского замка…
Ратмир на секунду замолчал, и Вард тут же быстро проговорил:
– Но тогда ты можешь…
– У меня есть основания для подозрений, но нет доказательств, – перебил его Ратмир. – А Совет потребует доказательства. Слова какого-то старика-изверга никто всерьез не примет, нужно найти и задержать этого Темного Харта, отыскать хотя бы некоторых из извергов, подвергнутых опытам. Вот тогда можно будет вашего вожака привлечь к ответу!
Тут Ратмир посмотрел на шагающего рядом вепря и добавил:
– Но сделать все это надо так, чтобы ты остался в стороне… Чтобы ты остался в рамках законов и… обычаев! Тогда сторонники Рогволда не будут иметь возможности выставить против тебя обвинения в нелояльности!
Он поднял голову и посмотрел на светлое безоблачное небо.
– Пора возвращаться, – совсем другим тоном проговорил волхв, словно и не было всего предшествующего разговора. – Позавтракаю и тронусь в обратный путь.
Тут он в упор посмотрел на Варда и негромко добавил:
– Я буду ждать от тебя известий. А если Рогволд спросит тебя, о чем мы говорили сегодня утром, ответишь ему, что я выспрашивал тебя о… сказителе из стаи северных лисиц. Но ты ведь ничего о нем не знаешь?..
Последняя фраза прозвучала, как вопрос, но вепрь на него не ответил.
Спустя час трижды посвященный служитель Мира и двое сопровождавших его юношей покинули столицу стаи западных вепрей и направились в Лютец, в университет.
А поздним вечером того же дня, когда час Вепря переходит в час Волчьей звезды, к воротам Рожона подъехали два всадника, сопровождаемые огромным матерым вепрем. Всадник, ехавший первым, вел в поводу вторую лошадь, на которой сидел человек в темном плаще с закрытой капюшоном головой и связанными за спиной руками. Вепрь, не торопясь, трусил впереди, и воротная стража, завидев его, немедленно открыла одну створку, чтобы без задержки пропустить эту странную группу в город. Спустя полчаса все трое были у ворот замка, которые также были открыты без промедления. Во дворе группу встречали двое дружинников из числа самых приближенных к князю.
Не открывая лица и не развязывая рук, пленника сняли с лошади, поставили на брусчатку мостовой, и один из дружинников, толкнув его в спину, приказал двигаться вперед. Через неприметный боковой вход его ввели во дворец, потом по узкой лестнице спустили в подземелье, а затем долго вели по облицованному камнем коридору, пока не остановились перед невысокой дверью, собранной из толстых дубовых досок. В верхней части двери было прорезано небольшое окошко, прикрытое ставней, закрывавшейся снаружи. Дружинник стукнул в дверь согнутыми пальцами, и из-за нее донеслось:
– Вводите.
Скрипнула дверь, пленника втолкнули в комнату, сняли плащ и развязали руки.
Вотша, щуря глаза, отвыкшие от света, огляделся. В небольшой комнате, лишенной окон и освещенной только крошечной масляной лампой, на низких нарах сидел крупный мужчина в богатой одежде с золотой цепью на шее. Рядом с ним стоял второй мужчина, одетый попроще, но с выправкой воина. Позади Вотши, около двери, стоял еще один такой же воин, настороженно наблюдающий за поведением пленника. Мужчина, сидевший на нарах, в свою очередь, рассматривал изверга, и в его глазах были любопытство и насмешливая ирония.
Оценив свое положение, Вотша слегка расслабился. Всю дорогу от дома Житыря до этой комнаты, проделанную им с закрытым лицом и связанными руками, Вотша мучительно пытался сообразить: кто его схватил?! Было бы страшно попасть в руки кого-то из восточных волков, это означало бы неминуемую встречу с Всеславом и пожизненное заточение в подземелье крайского замка. Правда, гораздо страшнее было бы оказаться в стае южных ирбисов, но, по зрелом размышлении, Вотша решил, что это маловероятно. И вот он стоит перед совершенно незнакомыми многоликими, причем один из них, судя по платью, должен быть вожаком стаи или по меньшей мере главным советником вожака! Теперь Вотше оставалось только ждать объяснений и понять, чего от него хотят эти многоликие.
Однако молчаливое разглядывание пленника затягивалось… Наконец сидевший на нарах многоликий, не отрывая взгляда от Вотши, спросил:
– Так, значит, это и есть тот самый Ёкуль?..
– Так говорит Алекс… – ответил стоявший рядом с ним многоликий, после чего вожак обратился к самому Вотше:
– Ну а ты, изверг, что скажешь?..
– Я не смею спорить с многоликим, господин, – почтительно ответил Вотша, – и буду называться, как ты захочешь. Но в стае северных лис меня называли Ёкуль или Ёкуль из Норникса.
– Сказитель… – констатировал многоликий, и поскольку в этой констатации звучал вопрос, Вотша ответил:
– Да, господин.
– И какие же сказки ты рассказываешь? – В голосе многоликого звучала насмешка.
– Я слагаю драпы и флокки, и они не имеют никакого отношения к сказкам, господин, – почтительно, но с достоинством ответил Вотша.
– И еще ты убиваешь людей! – с неожиданной яростью рявкнул многоликий. – Моих людей!
– Господин, я никого не убивал вот уже два месяца… – растерянно ответил Вотша. – Последний, кого я лишил жизни, сам напал на меня, покушаясь на то немногое, что было в моих карманах, но и его я не хотел убивать – так получилось. Было это в землях западных лис…
– Да?.. – Многоликий снова сменил тон на насмешливый. – А разве смерть мастера Клаппа и его людей не твоих рук дело?!
– Мастер Капп – это тот старик, который нанял меня, чтобы усладить слух друзей. Я читал им свои стихи в таверне «Золотое яйцо» в городе Ярей.
