А.Чубайс понимает, что, если это не пресечь в зародыше, сражение проиграно. Бросает все дела, летит в Челябинск, выступает перед гражданами по областному телевидению, рассказывает, кто и как хочет отнять у них права на собственность, объясняет, убеждает. Бывший первый секретарь областного комитета КПСС, а теперь председатель Челябинского областного Совета П.Сумин, которому через несколько дней баллотироваться на пост главы областной администрации, капитулирует, собирает облсовет, проводит решение об отмене постановления.
Приватизация в области продолжается, а за Челябинском отступают и другие.
Разъяренные провалом этой кампании, лидеры парламентского большинства включаются в дело сами. Формально не останавливая приватизацию, они предлагают внести в действующее регулирование ряд поправок, позволяющих полностью парализовать работу. А.Чубайс идет на обострение, играет как бы в поддавки, готовит распоряжение о полном прекращении всех начатых приватизационных процедур, объясняя при этом последствия принятия такого решения. То, что было задумано Верховным Советом как тихое, позиционное удушение, неожиданно перерастает в генеральную баталию прямо накануне референдума о доверии. В последний момент, испугавшись последствий, оппозиция отступает. С трудом отбиваясь от нападений со всех сторон, в том числе и со стороны почувствовавших ослабление позиций Госкомимущества отраслевых министерств, приватизацию все же удается двигать вперед, и это, пожалуй, самое главное из того позитивного, что происходит в российской экономике в 1993 году.
Зато в сфере аграрной реформы – полное поражение. Слабые, неустойчивые ростки 1992 года смены правительства не пережили. Достигшее к декабрю 1992 года 180 тысяч число крестьянских хозяйств в начале 1993 года еще по инерции увеличивается, но к концу весны этот рост останавливается. Местные органы власти возвращают большую часть земель федерального фонда перераспределения реорганизованным колхозам и совхозам. Возможности выйти из колхозов с землей ограничиваются местной администрацией в подавляющем большинстве регионов.
Без какой-либо необходимости сохранены обязательные задания по объемам поставок в госресурсы. Прекрасная возможность для аграрного лобби затормозить развитие рынка сельхозпродукции, взвалить на государство финансирование их заготовок и, взяв за горло правительство, выбить цены, намного превышающие уровень биржевых. Взятые дрогнувшим правительством на себя финансовые обязательства явно невыполнимы, далеко превосходят то, что было намечено на эти цели в бюджете. Никаким урезанием социальных расходов эту брешь не закроешь. Непростая финансовая ситуация становится и вовсе трудноуправляемой. К бюджетной бомбе приставили зажженный фитиль.
После отставки я отклонял предложения вступить в какую-либо политическую организацию, был уверен – целиком и полностью возвращаюсь в науку. Вынужденное вмешательство в дела правительства в январе 1993 года по поводу отмены решения о замораживании цен и излишней щедрости финансовой политики считал случайным эпизодом, связанным с незавершенностью передачи дел. Но постепенно понял, что отстраниться от политики невозможно. Это мы начали масштабные и тяжелые реформы, которые круто изменили жизнь страны, позволили решить часть старых проблем, но одновременно породили новые. Тем самым на нас и лично на меня легла моральная ответственность за все их последствия. И, как бы ни развивались события, никакая отставка от этой ответственности освободить не может. Ведь вот уже давно в кресле премьера иной человек, а часть людей по-прежнему яростно клеймит "антинародный гайдаровский курс", другие его защищают. И от этого не убежишь, не спрячешься. Да и сам я может, даже сильнее, чем когда был у руля, чувствую боль за все просчеты, ошибки.
Замкнуться дома за письменным столом, уйти с головой в институтские дела, заявить, что меня не поняли, не оценили, а потому я умываю руки, считаю непорядочным. Тем более, что политическая ситуация осложняется, рождая сознание нарастающей опасности, предчувствие грядущей схватки, исход которой может стать судьбоносным для России.
Важнейший внутренний источник политической нестабильности 1992-1993 годов – Конституция РСФСР в составе СССР, т.е. конституция государства, не обладавшего реальной самостоятельностью. Она была декоративным фасадом, призванным прикрыть и приукрасить тот простой факт, что никаких реальных законов в России нет, а есть всесилие политбюро ЦК КПСС. Теперь, когда этот стержень -положение о руководящей и направляющей роли партии – из нее удален, все в этом декларативном тексте стало шатким, неопределенным, двусмысленным. Сколько теперь ни вчитывайся в этот торопливо латаный-перелатаный текст, не найдешь четких, однозначных ответов: как разграничены прерогативы президента, правительства, Съезда, Верховного Совета; что могут и чего не могут делать власти регионов, городов; как поступить, если они принимают противоречивые решения… Отсюда – постоянные конфликты, правовой хаос.
К примеру, Р.Хасбулатов, всего лишь первый заместитель председателя Верховного Совета, подписывает решение о независимости крупнейшего российского предприятия – концерна "Российский никель". Ну хорошо, я поддерживаю независимость этого расположенного на Крайнем Севере уникального гиганта, больше того, стараюсь всемерно этому делу помочь. Но вообще, вот такая бумажка за подписью Хасбулатова кого-нибудь к чему-либо обязывает? Нет ответа… |
Или вот еще. По итогам конкурса на разработку участка сахалинского шельфа ("Сахалин-2") компетентная правительственная комиссия принимает решение о выдаче прав на выработку технико-экономического обоснования американо-японскому консорциуму. И еще до того, как закончена, буквально сразу, недовольные конкуренты пробивают в Верховном Совете решение об отмене результатов тендера. И такое – повсюду.
Характерный пример анархии, порождаемой двоевластием, – ситуация, сложившаяся к началу осени 1993 года в Челябинской области. Там по решению областного Совета были назначены выборы главы администрации. Суд эти выборы, назначенные с процедурными нарушениями, отменил. Тем не менее они были проведены. Верховный Совет признал победившего на них Петра Сумина главой администрации Челябинской области. Правительство и президент продолжали признавать действующего главу администрации, Вадима Соловьева. Часть глав администраций районов и городов перешли на сторону Сумина, часть остались лояльными Соловьеву.
Дальше больше. Центральный банк и его Челябинское отделение признали власть П.Сумина. Министерство финансов продолжало считать главой администрации В.Соловьева. Начальник областной милиции переметнулся на сторону Сумина, начальник городской – остался верен Соловьеву. Поток противоречивых указаний, полный хаос в финансировании, бесконтрольность. Виктор Черномырдин требует от Геращенко подтвердить полномочия В.Соловьева, Руслан Хасбулатов звонит ему с требованиями поддержки Сумина.
Очевидно: в таком состоянии государственная машина просто не может работать, складывается обстановка безвластия, анархии. Сама слабость государства в решении важнейших задач: обеспечении законности, правопорядка – катализатор роста преступности.
В этой ситуации стабильная хозяйственная деятельность, долгосрочные контракты, крупные инвестиционные проекты вовсе невозможны. Больше того, постоянно расшатывается, не может стабилизироваться вся структура российской государственной власти.
Давным-давно, еще на I Съезде народных депутатов России, было решено разработать новую Конституцию, вынести ее на референдум. Но руководством Верховного Совета дело сознательно затягивается, ведь оно, это руководство, имеет возможность сколько угодно по своему вкусу переигрывать старую Конституцию: переделывать, обстругивать, украшать шипами, набалдашниками, чтобы использовать как дубинку в политической борьбе.
Весь этот период в России действует, пожалуй, один из самых безответственных парламентов в истории демократии. Принятое Верховным Советом решение о приватизации депутатами их служебных московских квартир показывает, что мораль как сдерживающий фактор отключена и большинство депутатов готово приступить к приватизации страны для себя и своих родственников. Проект "Закона о наследственном депутатстве", распространенный в Верховном Совете одним из немногих демократических депутатов как пародия на текущее законотворчество, вдруг перестает звучать шуткой.
Положение президента сложное. Он, всенародно избранное высшее административное лицо государства, гарант его безопасности, видит, что серьезной угрозой России становится неограниченное всевластие безответственного Съезда. И вместе с тем, у президента нет зафиксированных Конституцией прав, позволяющих защитить граждан от этой угрозы. Он не только не может назначить новые выборы, но даже не имеет права сам объявить по этому вопросу референдум, чтобы опереться на прямое волеизъявление граждан страны.
