Дал очень злое интервью популярной телевизионной передаче "Итоги" в надежде, что это его раззадорит. На следующее утро позвонил Олег Попцов, президент Российской телерадиокомпании, сказал, что А.Руцкой согласился на встречу в радиопередаче. Я попросил пригласить тогда уж и телевизионщиков. Увидев телекамеры, свита А.Руцкого всполошилась, замахала руками, но он сам, скривясь, согласился телеоператоров не выпроваживать. После разговора я вышел из студии в омерзительном настроении. Хотя и уличил Руцкого в массе передержек, рассказал, как на деле принимаются и реализуются решения об экспорте золота, о золотом запасе, который в 1992 году впервые за долгие годы не сократился, а увеличился, хотя и попытался продемонстрировать полную несостоятельность его примитивных экономических построений, было ощущение, что он буквально утопил все это в бесконечном словесном потоке. Согласно хронометражу, Руцкой наговорил в два с половиной раза больше, чем пришлось на мою долю.
Посмотреть передачу не смог, вечером уезжал в Санкт-Петербург. Только там, на встрече, неожиданно для себя узнал, что общественным мнением явная победа присуждена мне, а эффект "чемоданных" выступлений в Верховном Совете во многом нейтрализован.
26 апреля итоги референдума подведены. Они оказались невероятными, неожиданными почти для всех. Президент не только получил общую поддержку, но 52 процента принявших участие в голосовании высказались за продолжение экономической политики, начатой в январе 1992 года. Таким образом на подразумевавшийся вопрос "хотите ли вы назад, в светлое коммунистическое прошлое?" большинство россиян ответило "нет".
После сокрушительного поражения оппозиции на референдуме, как мне кажется, Б.Ельцин был убежден: политический вопрос решен, страшный дамоклов меч – двоевластие уже не нависает над Россией. Теперь остается уверенно идти к принятию новой Конституции и на ее основе проводить выборы. Мнение народа – высшей инстанции демократии – высказано четко.
Поражение Верховного Совета понял и признал ряд прозорливых парламентских лидеров. Сложил депутатские полномочия, начал готовиться к новым выборам Н.Травкин. Один из заместителей председателя Верховного Совета, Н.Рябов, еще недавно надежнейшая опора Р.Хасбулатова, перешел на сторону вероятного победителя.
Очевидно и влияние референдума на поведение Центрального банка России. С осени 1992 года у нас оставались две наиболее серьезные слабости в денежной политике: технические кредиты государствам Содружества и низкие ставки рефинансирования, стимулирующие искусственный спрос на централизованные кредиты и дополнительный рост денежной массы. Проблема технических кредитов, наследованная от автоматического импорта инфляции из государств рублевой зоны, особенно обострилась в связи с тем, что на первой встрече с казахским руководством В.Черномырдин, еще не разобравшись в сути дела, дал согласие на отмену режима межреспубликанских корреспондентских расчетов. В построенном с таким трудом бастионе, ограждавшем пока еще зыбкую прочность российского рубля, вновь образовалась крупная брешь. В нее немедленно устремился поток пустых денег.
К весне Казахстан, оттеснив Украину, прочно занял роль лидера экспорта инфляции в Россию. Попытки Минфина взять под контроль технические кредиты, направлявшиеся Центральным банком из России в другие республики СНГ, стали малоплодотворными. Но с конца апреля, после референдума, ситуация меняется радикально. Дыра в рублевой зоне с Казахстаном ликвидирована, краны щедрых технических кредитов перекрыты. Финансовое сотрудничество с государствами СНГ вступает в русло общепринятых межгосударственных экспортных кредитов. Отделение рублевой зоны в безналичном обороте завершено. В будущее можно смотреть с оптимизмом. Параллельно, именно с этого времени, ЦБ начинает быстро повышать процентную ставку, выводить ее на реальный уровень.
Но если для многих политическое поражение парламентского большинства и необходимость досрочных выборов очевидны, то Р.Хасбулатов и его окружение отнюдь не готовы этот факт признать. Может быть, в первые дни после обнародования результатов референдума они при энергичных действиях президента и могли бы смириться с неизбежным. Но пока президент медлит, ожидая цивилизованной капитуляции политически разгромленных противников, шок у них быстро проходит, действует та же логика: если нас не распускают, значит – боятся. А раз так, то почему мы должны принимать новую Конституцию и идти на выборы? Как захотим – так и сделаем! После празднования 1 Мая, когда оппозиция провоцирует кровавые столкновения в Москве, становится ясно – капитуляции не будет, на новые выборы депутаты не пойдут.
Пока президент работает над новой Конституцией, организует ее широкое обсуждение, ведет конституционное совещание, мощный импульс победы на референдуме начинает растворяться в затишье летних отпусков, сезонных забот о дачах и огородах.
В конце июля меня срочно разыскивает по телефону предельно взволнованный первый заместитель министра финансов А.Вавилов. Говорит, что он остался в министерстве за главного, министр Борис Федоров – в США и что только сейчас объявлено о денежной реформе. Министерство финансов вообще о ней не проинформировано, к ней не готово. Население возмущено. Вавилов сообщает детали: сумма обмена установлена на предельно низкой отметке, сроки обмена – сжатые, формальное обоснование – защита от рублевой интервенции республик. Спрашивает: можно ли, по моему мнению, что-то предпринять, поправить?
Все это звучит, мягко говоря, несусветной ерундой. Разумеется, проблема общей наличности при раздельном безналичном обороте реальна и серьезна. Она многократно обсуждалась, и единственно разумный путь ее решения – прекращение безвозмездной, по заявкам государств СНГ, отгрузки туда из России вагонов наличных денег. Если хотят покупать рубли – пожалуйста, Россия их может экспортировать, как мы получаем доллары США, но ведь не за спасибо же!
Безусловно, для окончательного решения проблемы нужны переговоры с республиками, возможно, даже сложные, но это совсем не то, что неожиданно ударить обменом денег, как обухом по голове. Кстати, начать такие переговоры давным-давно предлагал Минфин, еще тогда, когда российская наличность и шла вагонами в республики. Теперь же разом нарушались соглашения, дезорганизовывался хозяйственный оборот. Ну и, естественно, в очередной раз открывался простор для финансовых манипуляций. Ведь можно крупно сыграть на разнице курсов наличного старого, нового наличного и безналичного рублей в России и в республиках. Если хотим помочь спекулянтам – лучше не придумать!
Совершенно ясно, что неизбежный результат при любых ограничениях вызовет массовый сброс денег в Россию и панические закупки всех товаров, ускорение инфляции, удар по рынку. Ну и ко всему тому – людские нервы, испорченные отпуска, очереди в сберкассы – все до боли напоминает павловскую денежную реформу января 1991 года.
Ломаю голову: можно ли что-то исправить? К сожалению, немногое. Остановить уже нельзя, и даже не по политическим, а по финансовым причинам; доверие к деньгам, подлежащим обмену, подорвано, декретами его не вернешь. Инфляционный импульс послан, действует. Единственное, что еще можно и нужно сделать, – снизить социальные издержки. Дозвонился до президента, сказал, что, на мой взгляд, совершается серьезная ошибка. Чтобы ее как-то сгладить, нужно увеличить сумму, подлежащую обмену, продлить его сроки и сохранить пока в обращении мелкие купюры. Президент согласился сразу, видимо, был готов к такому решению. Но все это, разумеется, уже не могло компенсировать политический и экономический ущерб.
О лучшем подарке оппозиция, пожалуй, не могла и мечтать. К концу лета стало ясно, что экономическая политика правительства разваливается на глазах. Принятые обязательства по объему госзакупок зерна и ценам на него, далеко превосходящие возможности государства, усугубили бюджетный кризис, сделали его неуправляемым. Предложения Минфина по срочному сокращению государственных обязательств, расходных программ без движения лежат в аппарате. Резкая публичная полемика членов правительства, особенно руководителей Минфина и Минэкономики, подчеркивает факт отсутствия единой линии.
В августе, под влиянием денежной реформы, темп роста потребительских цен вновь подскочил до 26 процентов. Верховный Совет готовит финансовую бомбу, которая может взорвать экономику: постановление, обязывающее правительство в IV квартале выплатить все, что оно успело наобещать и что Минфин недофинансировал за три предыдущих квартала. Правительственная тактика щедрых посулов и жестких ассигнований привела-таки на край пропасти. Пришло время выбирать: либо быстрый развал денежного обращения, либо тяжелые меры по сокращению обязательств и честное заявление: что можем, заплатим, а что платить не можем, не будем и обещать.
