Обстановку я узнала сразу же по всем виденным мной полицейским сериалам и фильмам на документальной основе. В центре комнаты находился стол и два стула по обе стороны от него. Один конец стола упирался в стену, там стоял очень большой магнитофон, прикрепленный металлическими скобами и к столу, и к стене для того предположительно, чтобы помешать взбешенным допрашиваемым запустить им в следователей. Под потолком, в противоположных углах комнаты, были укреплены две видеокамеры, направленные на стол. Разные ракурсы давали полную картину происходящего в помещении. Над магнитофоном склонился другой мужчина. Когда я вошла, он поднял голову, оценивая меня наметанным взглядом. Он оказался моложе Грейнджа, чуть за тридцать, примерно на голову выше и стоуна на три тяжелее его. На мой взгляд, он походил на игрока в регби. Рубашка натянулась на его мускулистых плечах, а воротничок впился в шею, оставив побелевшую отметину на загорелой коже, когда он повернул голову.
— Это детектив-констебль Купер, — сказал Грейндж и указал на один из стульев. — Садитесь, Сара.
Я заколебалась.
— Подождите минуту… кто вы такие? Где старший инспектор Викерс? Или сержант Блейк? Или мужчины, которые меня арестовали? — Я уже забыла их имена.
Грейндж сел на другой стул. И прежде чем ответить мне, разложил блокнот и ручки.
— Нас вызвали для беседы с вами. Мы специалисты в этой области, члены группы, ведущей данное расследование. Задание нам дал старший инспектор Викерс. — На мгновение он поднял глаза, затем вернулся к выстраиванию ручек в ряд с математической точностью. — Не волнуйтесь. Мы все о вас знаем.
Ничуть не успокоенная, я опустилась на стул, который он мне указал. Купер закончил возню с магнитофоном и сел рядом с другим детективом, ударившись при этом о ножку стола. Все сооружение содрогнулось, и Купер пробормотал извинения, так как строй ручек Грейнджа нарушился. Последний неодобрительно поджал губы, но кивнул Куперу, который включил магнитофон и заговорил. Голос у него был резкий и низкий, а еще он совершенно не к месту шепелявил. Обрадовавшись возможности отвлечься, я предположила, что у него сломаны два передних зуба. Это мешало ему правильно произносить свистящие и шипящие звуки, пока он наговаривал вступление к записи — время, дату, номер комнаты, в которой мы сидели, полицейский участок, где проходила беседа, их имена и звания. Дойдя до конца вступления, он посмотрел на меня.
— Этот допрос записывается на магнитофон и на видео, вам ясно?
Я откашлялась.
— Да.
— Не могли бы вы назвать свое имя и дату рождения?
— Сара Анна Финч. Семнадцатое февраля тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года.
Купер зашелестел лежавшими перед ним бумагами, что-то разыскивая.
— Хорошо, — сказал он. — Я собираюсь снова зачитать вам предупреждение о праве хранить молчание.
Он стал читать предупреждение по лежавшему перед ним листку, останавливаясь для объяснения каждого пункта. Я не могла сосредоточиться. Мне хотелось уже перейти к самой беседе и объяснить, что я абсолютно невиновна, и как можно скорее убраться отсюда. Это никак не могло дойти до суда. Я просто не могла предстать перед судом за то, чего не совершала. Это было немыслимо. Почти не слушая, я пропустила момент, когда Купер задал мне вопрос.
— Простите, что вы сказали?
— Вы отказались от права на консультацию юриста. Вы можете объяснить почему?
Я пожала плечами, а затем покраснела, когда он указал мне на магнитофон.
— Э… мне показалось, я не нуждаюсь в адвокате.
— Вы достаточно хорошо чувствуете себя для беседы?
Я нервничала, устала, меня подташнивало и хотелось пить, но откладывать разбирательство еще на какое-то время я была не намерена.
— Да.
— Сейчас я только хочу подтвердить обстоятельства вашего ареста. Вы были арестованы сегодня, то есть десятого мая, в доме номер семь по Керзон-клоуз за убийство Дженнифер Шеферд.
— Да.
— Вам зачитали предупреждение о праве хранить молчание, и вы ничего тогда не сказали.
— Правильно.
Стараясь сохранять спокойствие, я подняла подбородок и ответила, глядя детективу прямо в глаза.
Пока Купер писал что-то на бланке, Грейндж наклонился вперед.
— Вы знаете, почему вас арестовали, Сара?
Говорил он тихо, неторопливо, но я, непонятно почему, испугалась его.
— Я считаю, что произошла ошибка. Я не имею никакого отношения к смерти Дженни. Я не имею отношения к происходившему в том доме. Внутри дома я была лишь однажды, а именно — два дня назад.
Грейндж кивнул, но у меня не сложилось впечатления, будто он со мной соглашается, — скорее я сказала то, что он ожидал услышать.
— Поэтому вы не понимаете, почему мы заинтересованы в разговоре с вами.
— Не совсем так. Я знала Дженни — я ее учила. И это я нашла ее тело и сообщила об этом полиции. Я разговаривала со старшим инспектором Викерсом. И объяснила все это. Мне известно, что в том доме оказались мои вещи, но я не знаю, как они туда попали. Я не оставляла их там.
Я говорила все более высоким голосом, все быстрее, потом резко умолкла, расстроившись из-за того, что так разволновалась.
Грейндж поднял руку.
— Об этом мы поговорим через минуту, Сара, если можно. Сначала мне бы хотелось объяснить вам, как мы видим вашу роль в этом деле, а затем вы сможете сказать мне то, что думаете.
— Мне кажется, ваша первая ошибка — предполагать, будто я вообще причастна к этому делу, — спокойно произнесла я.
Никак не отреагировав на мои слова, Грейндж перевернул страницу блокнота. Он читал, и я догадалась, он освежает в памяти дело против меня. Я в упор смотрела на него, пылая гневом, горя желанием услышать, как им удастся притянуть меня к смерти Дженни. По лицу Грейнджа я ничего не поняла и взглянула на другого полицейского. Круглые, немного выпуклые глаза Купера были устремлены на меня, а его ручка замерла над блокнотом, готовая зафиксировать любую мою реакцию в ответ на то, что они скажут. Я откинулась на спинку стула и сложила руки на груди. Я испытывала к этим полицейским враждебность и не пыталась это скрыть.
— Вы с самого начала были на подозрении у следственной группы, — начал наконец Грейндж, и я испытала физический шок от его слов. Следственная группа включала старшего инспектора, Вэлери Уэйд и Энди Блейка. Они не могли думать, будто я причастна. Он не мог.
— В отношении человека, который находит тело при расследовании убийства, часто ставится знак вопроса, особенно если он каким-то образом связан с жертвой. Это предполагает, что обнаруживший тело знает его местонахождение, в особенности если тело искали, и обеспечивает готовое объяснение наличию в том месте улик, связанных с означенным человеком: трасологические доказательства, отпечатки пальцев, следы обуви — вещи такого рода. Это сбивает нас со следа. Ваше присутствие на том месте в лесу помешало нам, мы не можем доказать, что вы были там в другое время — например, когда оставляли там тело.
Я перебила:
— У меня рост пять футов два дюйма, и я, предполагаю, всего фунтов на пятнадцать тяжелее Дженни. Я просто не способна донести ее до того места, где нашли тело. Это укромный уголок… пересеченная местность. Я физически не смогла бы этого сделать.
— Ну зачем одна. Мы считаем, в этом деле вам помогал кто-то еще и вы взяли на себя труд по удалению следов этого человека, зная, что любые ваши следы вы объяснить сможете.
— Какого другого человека?
— Я дойду и до этого, если можно, — с упреком посмотрел на меня Грейндж. У него был сценарий, и он планировал придерживаться его, а я забегала вперед. Я умолкла. Мне искренне хотелось услышать, что, по их мнению, я сделала.
— С момента обнаружения тела вы постоянно привлекали внимание полиции. Вы приложили все усилия, чтобы оказаться причастной к расследованию, поспешив поговорить с подругами Дженнифер раньше следственной группы. Ваше любопытство отметили, и подозрения группы усилились. Мы считаем, вы передавали информацию о ходе расследования вашему сообщнику, поэтому, когда стало ясно, что над ним нависла опасность ареста, он смог сбежать.
— Дэнни, — прошептала я.
— Дэниел Кин, да, — с некоторым удовлетворением произнес он. — Однако вам нет нужды переживать за него. У нас о нем много информации. Мы его поймаем.
— Надеюсь на это. Он сможет сказать вам, что все это чистая выдумка. Я много лет с ним не разговаривала, не то что вступала в какой-то сговор или что вы там предполагаете.
— Все равно вы были потрясены, — сказал Грейндж, наклоняясь через стол, — когда сообразили, что полиция не просто подвозит вас до дома. Это означало отсутствие возможности послать короткое сообщение Дэнни или Полу с предупреждением о полицейском обыске. Не оказалось времени и для уничтожения файлов и очистки жестких дисков, то есть сокрытия улик. Вы не смогли забрать свои личные вещи из дома.
