— Ну, если говорить по существу, то вароги начинают осваиваться и у них уже есть успехи, ребятки-то сообразительные и при деньгах. В Галиче варог стал отроком княжеской дружины. В Новгороде к торговле прислонился — ладожские Соколы помогли. В Пскове тоже самое, парень обучается купеческому делу. В Полоцке варог при дворе епископа осел и готов, коль приказ будет, прирезать его. В Суздале наш разведчик в свите князя Ивана Юрьевича Долгорукого, третьего сына Гюрги. В Смоленске разведчик на волоке осел и ведет учет всех кораблей, воинов и товаров, которые с севера на юг и обратно переправляются, а киевского варога только вчера видел, он в Софийском соборе служкой стал и псалмы разучивает.
— А с тем парнем, который в Переяславле должен был осесть, что?
— От него ни слуха, ни духа. Пропал варог. Вышел из Киева и в Переяславль двинулся, да исчез. Наверное, его разбойники прибили.
— Наверное?
— Пока не уверен. Мои люди собрали слухи и узнали, что в прошлом году светловолосый молодой бродяга, невдалеке от городских стен с разбойниками встретился, троих убил, но и сам полег. Но поскольку могилки я не видел, и видоков (свидетелей) надежных нет, то ничего точно сказать не могу.
— Понятно. А что с «ромейскими» варогами?
— Неплохо все. Кто в торговле, а иные в армии, дают взятки и лезут наверх, к чинам и славе.
Итак, основное я узнал, дал знак Бравлину оставить меня, задумался и задал себе резонный вопрос: «Каким должен быть мой следующий шаг?» Да вот только ответить на него я не успел, ибо нашлись люди, которые все решили за меня. Точнее сказать, предложили мне поступить так, как выгодно моей стране, и я это предложение принял.
На постоялом дворе появились нежданные гости, Велемар племянник великого князя Прибыслава, сухопарый усатый вояка, который во время Северной войны помогал дяде управлять Венедией, и боян Бранко Ростич. Они в венедском посольстве были главными людьми, и обоих я знал, волхва лучше, а Велемара немного хуже. Встретиться с ними я собирался ближе к вечеру, но они сами решили меня навестить, и я сразу же понял, что это не просто так. Поэтому настроился на серьезный разговор, и после взаимных приветствий, он состоялся.
— Вадим, — начал Велемар, — ты уже знаешь, что галичане собираются выступить на Киев?
— Да, знаю, точно так же как и то, что Изяслав Мстиславич не хочет ослаблять давление на Суздаль и, скорее всего, его наследнику придется драться против галичан и ромеев самому.
— Тогда тебе ничего объяснять не надо, — лютич огладил свои вислые пшеничного цвета усы и добавил: — Киевлянам надо помочь.
— Моих степняков и сотни варягов, которые сейчас в городе, чтобы отбить Владимирко Володаревича не хватит. — По моим губам пробежала усмешка, и я посмотрел на бояна: — Верно все понимаю, Бранко?
— Да-да, — согласился он. — Но никто и не говорит, что тебе требуется разгромить целое войско. Надо только придержать галичан, как ты это умеешь. Налеты, ночные нападения, уничтожение обозов, огненные смеси и бомбы по ночам, отстрел вражеских командиров и разрушение мостов и переправ. Сейчас в Переяславле собирается ополчение, и к Киеву идут подкрепления из Смоленска, Полоцка, Турова, Пинска и Гомеля, которые смогут дать Владимерко Володаревичу бой по Каменцем. Так что надо выиграть хотя бы пару седьмиц.
— Это лично ваше мнение или оно согласовано с князем Мстиславом?
— Князь Мстислав обо всем знает, и мы ему тебя так расхвалили, что он готов передать под твое командование несколько отрядов.
— Какие именно?
— Несколько сотен черных клобуков, пару сотен дружинников из Киева и Каменца, да охочих людей человек триста.
«Значит, надо задержать галичан? — задумался я. — Что же, план реальный. Лично для меня риск не велик и мои всадники смогут себя показать во всей красе. Опять же с Хорояром и Осокой больше сотни воинов, вароги и дружинники, все ветераны Северной войны, и запас огненных смесей да бомб имеется, так что можно и повоевать, пока великий князь бьет суздальцев, ибо мне это выгодно, это нужно Венедии и это даст понять киевлянам, кто я таков есть».
— Я согласен, — с моей стороны кивок. — Когда выступать на Каменец?
— Через два дня, — Велемар, который, наверное, уже пообещал старшему сыну Изяслава Мстиславича, что я буду оборонять земли Киевского княжества, облегченно выдохнул.
— С князем Мстиславом встреча будет?
— Да, сегодня же. Заодно и пленника своего ему передашь, — лютич осекся, видимо, вспомнил, как я в свое время не отдал пленного Игоря Ольговича, и спросил: — Или ты его себе оставишь?
— Возиться с ним не хочется, так что поговорю с Рюриковичем по душам и отпущу. Мне он не нужен.
— Вот и хорошо, — Велемар и Бранко переглянулись, и лютич сказал: — Тогда мы вечером зайдем и в Детинец вместе отправимся.
— Я не против.
Еще некоторое время мы разговаривали на общие темы. Затем гости ушли, а я отдал приказы своим ближним людям. Бравлин с двумя десятками разведчиков остается в Киеве, а Хорояр собирает воинов. Мы выступаем в поход, а припасы и лошадей для моих дружинников дадут киевляне. Ну, а после того как Осока и Вепрь взялись за дело, я посетил пленника, который с парой своих воинов сидел в том же самом подвале, где в прошлом году находился Валентин Кедрин.
Ростислав Юрьевич встретил меня настороженно, хотя его никто не избивал, не пытал, на цепь не сажал и голодом не морил. Ну, это и понятно, трудно привыкнуть к тому, что он князь только по титулу, а за душой ничего нет и дружина рассеяна. Однако, что у него на душе творится, мне было неинтересно. Поэтому я сразу перешел к сути и спросил Долгорукого:
— Ростислав Юрьевич, ты свободу получить хочешь?
Помедлив, Долгорукий согласно мотнул головой:
— Да.
— В таком случае слушай мое условие. Как вольного человека я передам тебя сыну Изяслава Мстиславича и ты будешь свободен. Взять с тебя нечего, но с тобой имя и княжеское достоинство, так что ты еще поднимешься. И когда это произойдет, я потребую с тебя должок. Что попрошу, то и отдашь. Устраивает такой расклад?
— А если я потом от своих слов отрекусь?
— Достану тебя и всю семью вырежу. Я это смогу.
— Ну, а что хоть потребуешь? — князь скривился.
— Пока не знаю. Может землицы, может серебра, может об услуге попрошу или ребенка твоего себе возьму.
— А что будет, если сейчас ты услышишь отказ?
— Отказаться твое право. Но тогда до вечера ты не доживешь. Мои воины удавят тебя прямо в этом подвале, и никто меня за это не упрекнет.
Насчет «не упрекнет», я был не совсем прав, ибо передо мной не боярин какой-нибудь, а Рюрикович, и мы не в Венедии, а в Киеве. Так что замечание мне, конечно, сделают, и репутацию я себе подмочу. Но сильно на меня наседать не станут, по крайней мере, пока я нужен Изяславу Мстиславичу и за моей спиной клинки степняков и мечи варягов.
— Вот, значит, как, — Ростислав Юрьевич покачал головой. — Суров ты, варяг, и совсем не рыцарь.
— Ага! Не рыцарь, это точно, — вспомнив западных крестоносцев, которые выжигали наши города, распинали людей и разрушали деревни, я усмехнулся, и поторопил его. — Итак, каково твое решение?
Старший сын Гюрги Долгорукого посмотрел на своих воинов, которые были готовы наброситься на меня, но шансов на победу не имели. Затем обвел тоскливым взглядом подвал, который мог стать местом его гибели, вспомнил о семье, и выдохнул:
— Я согласен с твоим условием, проклятый язычник.
— Значит, договорились, — я направился к двери и отдал караульным приказ: — Выпустите князя и его людей на двор, пусть себя в порядок приведут, нам вместе в Детинец идти.
Время до вечера пролетело быстро. Заботы, хлопоты, баня, короткий сон и смена наряда. Затем был разговор с князем Мстиславом Изяславичем, который мне понравился, суровый мужчина и мозги на месте. Далее я передал ему Долгорукого, который напоследок окатил меня гневным взглядом, в коем плескалась злоба. Ну, а после того как Мстислав пообещал выделить мне припасы и лошадей, а так же подчинить несколько отрядов, в сопровождении разведчиков и Бравлина Осоки я направился на тайное свидание с Андроником. Минуты и часы, как обычно, пролетали мимо, и я торопился.
Встреча должна была состояться на окраине Киева в доме Любавы, подруги спафария, которую он любил настолько сильно, что из-за нее согласился поставлять нам секретные сведения о делах ромейского посольства. Сама женщина вместе с ребенком находилась за городом и для всех соседей она уехала к родственникам в Оршу, а на хозяйстве оставался приказчик, наш человек.
Андроника пока не было, он должен появиться после полуночи, и мы с Бравлином присели в горнице. Разведчики в это время, вооружившись арбалетами, прикрыли подходы, и неприятностей никто не ожидал. Поэтому мы с Осокой, который, как наиболее доверенный опричник, знал о моих ведовских способностях и о том, что я родился в иную эпоху, отдыхали и вели разговор о будущем. Сам-то начальник разведчиков воображением не блистал, ибо приземленный человек и практик, а вот послушать меня любил. Вот и сейчас, пользуясь моментом, задал вопрос, который я слышал уже неоднократно.
