— Вот и все, — сказал капитан и направился к сталкерам.
— Живой! — радостно воскликнул Топор.
— А вы меня и похоронить успели! — сказал Белов, когда подошел к сталкерам вплотную. — Топор, никак ты? Просто я перестал видеть после того боя, — объяснил он.
— Белый, это я — Топор. Молодец, вслепую так его… — Топор руками описал, как и сколько раз Белов «сделал» профессора.
— Я долго за вами шел, трудно было отыскать ваш след, когда в Ржавом лесу начался пожар, но хорошо, что Шнура встретил, он-то и сказал мне, куда вы пошли.
— Шнур жив? — удивился полковник. — Я думал, его давно убили вместе с его группой.
— Я нашел его вместе с группой в овраге недалеко от Янтаря. Никто из них не помнил, как туда попал, но все помнили этого… Хаммера, — сказал капитан.
— И где они сейчас? — поинтересовался Клименко.
— Я их на Янтарь отправил, а потом пошел по вашему следу, — ответил Белов.
— Это хорошо, что все так отлично складывается…
— Не говори так, Зона не простит, — перебил полковника Лист.
— Да она на нашей стороне, — удивился тот.
— Она всегда на своей стороне и никогда не примет сторону человека. — Лист дал знак Программисту, и тот ввел подтверждение.
Установка на мгновение приостановилась, а потом пространство кольца начало заполняться субстанцией, чем-то похожей на серый кисель, начиная от края и сходясь к середине кольца.
— Прошу, — сказал Программист. — Я ввел точные координаты, вы попадете в точку времени, когда этой цепочки событий еще не было, то есть она еще не началась. Поэтому у вас будет около двух-трех дней, точнее сказать не могу.
— Думаю, нам хватит столько времени, чтобы все сделать, — сказал Лист.
— Куда делся Рублев? — встревоженно спросила Дарья.
Я по инерции посмотрел туда, где лежало тело Рублева, но его там не оказалось. Белов отошел от нас и остановился посредине комнаты.
— Неужели вы думали, что меня можно обыграть? — Голос Рублева звучал отовсюду. — Я уже говорил, что ничего у вас не получится. — Рублев спрыгнул откуда-то сверху и приземлился на все четыре лапы. От его раны не осталось и следа.
— Когда ты уже сдохнешь! — прошипел Кирпич.
— Надеюсь, что не скоро, — ответил профессор. — Понимаете, я внедрил в свое тело один прибор моей разработки, так называемый ускоритель роста клеток. Именно благодаря ему я так быстро поднялся на ноги.
— Еще скажи, что сделал его не для себя, а для вооружения армии! — скептически заметил Топор.
— Именно! — опроверг Рублев сарказм сталкера. — Но это было слишком дорого для нашей экономики. И, как другие мои идеи, она показалась безумной. Вот, например, машина времени. — В словах профессора послышались странные нотки, он явно что-то задумал. — Всего одна деталь из площадки — и установка не работает. — Ученый взмахом лапы вырвал из установки кусок металла, и установка начала медленно останавливаться. Похожая на кисель субстанция стала стремительно уменьшаться в объеме и вскоре исчезла вовсе. — А теперь поймайте меня… — Рублев в мгновение ока метнулся к дыре в стене. Белов попытался его остановить, но профессор оказался проворнее. Он проскочил мимо долговца и скрылся в проломе.
— Мне это не нравится! Ну почему, как только мы приближаемся к цели, вдруг что-то идет не так! Нужно вернуть то, что он похитил, и разобраться с ним раз и навсегда. Уничтожить в конце концов эту сволочь! — Лист сжал руку в кулак, перескочил через стол и направился прямо в пролом.
— Он прав. Это не может продолжаться вечно. — Полковник сменил рожок и пошел за сталкером.
Я хотел помочь Кирпичу встать, но тот отказался от моей помощи. Ранение было несерьезное, но сталкер потерял много крови и ослабел.
— Оставь его здесь, я послежу за ним, — предложил Программист.
— Хорошо, поручаю его тебе, — согласился я.
Неподалеку валялся калаш Скворца, я поднял его и передал Кирпичу.
— Я тоже останусь здесь, идите без меня, — сказал Белов.
Мы ушли, оставив сталкеров возле машины времени, которая до нашего возвращения так и останется просто легендой и мечтой всего человечества.
* * *
— Видишь его? — спросил Топор Листа.
— Он, должно быть, ушел туда. — Сталкер указал на довольно большой вентиляционный ход.
Помещение, в которое мы попали, протянулось метров на триста вперед и имело метров сто в ширину; в нем был какой-то полигон или что-то в этом роде.
— Неплохое футбольное поле могло бы получиться, — заметил Топор, когда выпрыгнул из хода и приземлился на неровный пол.
— Только здесь совсем в другие игры играли, — отозвался Белов, который в последний момент передумал и решил пойти с нами.
Периметр комнаты был завален мусором, пол покрыт толстым слоем пыли. К стенам кто-то стащил столы и стулья, как будто и правда собирался играть в футбол. Дверь одной из боковых комнат была заблокирована столом.
— От кого здесь прятались? — прошептал Клименко, пытаясь от греха подальше обойти эту дверь.
— А мне интересно, что там… — Топор напрягся и оттащил железный стол от двери. Дверь скрипнула, когда он потянул ее на себя. Остальным тоже было интересно, поэтому все вытянули шеи и посмотрели через плечо Топора. — Обычный операционный кабинет… Ничего интересного! — Топор отошел от входа.
— Не совсем. Где ты видел в операционной такие приборы? — Лист зашел в комнату, подошел к лотку с инструментами, взял один и покрутил его в руках.
Инструмент был похож на отвертку. При более внимательном изучении оказалось, что это и есть отвертка. Тут же стояло операционное кресло с высохшими пятнами крови на серых простынях.
— Это чтобы гайки народу прикручивать… буквально, — сказал Топор, заглядывая в комнату.
— Винтов Сергей Витальевич, — прочитал я на табличке, которая стояла на заваленном бумагами столе.
— Винт, — догадался Лист.
— Не понял? — сказал Клименко.
— Винтов — это настоящая фамилия Рублева, — пояснил Лист. — Видно, натворил он дел в Зоне, что фамилию менять пришлось.
— Ого! — удивился Топор, рассматривая шкаф, за стеклянными дверцами которого были видны механические части тела, и внезапно догадался: — Здесь его и собрали… Хаммера.
— И разобрали тоже здесь, — добавил Лист. — Странно это — погибать там, где родился.
— Так часто бывает, — успокоил Топор.
— Но почему Хаммер думал, что он из будущего или из… — Я замолчал, потому что запутался во всех этих временных понятиях.
— Так было выгодно Рублеву, — пожал плечами Лист.
— Но почему именно ты, Лист? — Топор подошел к сталкеру и посмотрел ему прямо в глаза.
— Не сгущай краски… — отмахнулся Лист. — Откуда я могу знать?
Лист действительно этого знать не мог.
— Пойдемте отсюда, не нравится мне это место… да и Рублева нужно догонять, — одернул сталкеров полковник.
— Времени и правда мало, — сказал Лист и последовал за полковником.
— Чего им в лабораториях не сидится? — прошептал я, когда вышел из комнаты.
— Это ты о ком? — услышал мои слова Топор.
— Об ученых этих… Сидел бы сейчас профессор наш над своим исследованием вакцины против рака или что там они обычно изобретают? Ан нет — надо мир, видите ли, захватить, без этого никак… — сказал я.
— Чем же тебе так насолили ученые? — Топор усмехнулся.
— Да не ученые, а Рублев. Ты что, не видишь, что кругом происходит? — Я как будто первый раз увидел Топора.
— Тогда и я не понимаю…
Мы подошли к вентиляционной шахте, которая оказалась намного больше, чем поначалу казалось.
— Кто первый? — спросил Топор.
— Я, — вызвался Клименко и юркнул в шахту.
* * *
Кирпич подполз к монитору и внимательно начал рассматривать интерфейс программы. Через пару минут он сдался, развернулся спиной к компьютеру и оперся о стол, на котором тот стоял. Программист посмотрел на Кирпича сверху вниз.
— Долго их нет, — сказал он.
— Как ни крути, они начали охоту на химеру, да еще и на необычную. — Кирпич сморщился, попытавшись облокотиться на раненую руку. — Разобрался, как это работает? — спросил стакер, указывая в сторону остановившегося кольца.
— Да, непросто это было, но теперь остается только ждать, когда вернутся Лист и остальные и принесут деталь.
— Непривычно сидеть и ждать, — сказал Кирпич.
— Это лучше, чем закончить как Студент или Скворец, — сказал Программист.
— Думаешь, они этого желали?
— Нет! Такого никто не хочет, даже он. — Программист указал на искореженное тело Хаммера, которое лежало недалеко он них.
— Вот он был роботом и действовал не так, как ему хотелось, а по программе, но мог ли он подумать, что проиграет?
— Его программа и есть его мысли и чувства, манера поведения и каждое движение. Я не думаю, что он жалеет сейчас о том, что проиграл. И если рассудить, что отличает нас от него? Его программа прервалась, его больше нет, а мы… — Программист отвернулся от Хаммера. — А ты как в Зону попал?
