…О “Хироне” Робер Стеньюи впервые услышал в 1956 году, и с той поры мысль об этом судне ни на день не покидала кладоискателя. Он завел специальную папку с надписью “-Х-“, и стал заносить в нее все сведения о заинтересовавшем его галеоне. Папка пухла день ото дня, но Стеньюи понадобилось еще 12 лет архивных розысков, прежде чем он смог приняться за водолазные работы. В распоряжении исследователя были тысячи расшифрованных и прочитанных им документов, начиная с показаний ирландских рыбаков и кончая секретной перепиской короля Филиппа II. Для этого Роберу пришлось побывать в архивах Испании, Франции, Бельгии, Голландии, Англии, Шотландии и Ирландии. И чем больше времени он проводил в архивах, чем больше документов он изучал, тем большим мраком покрывалась тайна гибели “Хироны”. А сбивали исследователя с толку слишком уж красноречивые свидетельства очевидцев и историков относительно места гибели галеаса. Так, например, по словам одного очевидца, трагедия разыгралась у скалы Банбойес, а другой утверждал, что судно разбилось у Дамбы Гигантов. Третий уверял, что “Хирона” нашла свой конец, налетев на рифы, а вот четвертый точно знает, что какое-то судно вроде как затонуло в бухте Бушмиллз… Вот и попробуй тут разберись, кто говорит правду, а кто обманывает, попробуй определить, где же все таки лежат остатки Хироны!
“…С драгоценным грузом пяти кораблей “Хирона” была помечена мною двумя восклицательными знаками еще в 1956 году, — пишет Стеньюи по этому поводу 12 лет спустя. — Позднее, чем больше я рылся в архивах, тем больше мне хотелось добавить и третий. Мне мешало только одно обстоятельство — я не знал, где лежит корабль. В национальных архивах имелось множество упоминаний о “Хироне, но все эти упоминания по большей части были настолько противоречивы. что только вредили моему расследованию…”
Стеньюи начинает заново сопоставлять прочитанные документы и переосмысливать полученную информацию. Он обратил внимание на материалы, в которых освещаются некоторые моменты жизни и деятельности не отличавшегося до гибели “Хироны” особым богатством хозяина замка Данласс Джеймса Макдонелла. У главы клана после памятного 1588 года завелись деньги, причем немалые, на которые он смог заново отстроить свой обветшавший замок, сделав его еще более неприступным. Робер Стеньюи задался вопросом: а действительно ли этот Макдоннел не знал о крушении “Хироны”, когда в декабре 1588 года писал лорду-наместнику в Дублин, что Алонсо де Лейва якобы пытался высадиться в его владениях, но получив отпор, убрался на своем корабле восвояси? Против этого говорили некоторые дошедшие из глубины веков сообщения.
Так, 1 августа 1589 года вице-король Ирландии приказал некоему капитану Торнтону поднять испанские орудия, обнаруженные на месте крушения. Но было слишком поздно: еще 27 июля в Дублин пришло следующее послание: “Два испанца и один шотландский капитан прибыли на место крушения, чтобы установить вес спасенных орудий. Сообщают также, что там находится много золота и серебра…”. В 1597 году губернатор сэр Джон Чичестер писал: “У семейства Макдоннелов есть пять орудий с испанских кораблей, следовавших вдоль побережья после морского сражения с нами в 1588 году. Я потребовал отдать вышеупомянутые орудия… но они наотрез отказались доставить их”. В архивах были обнаружены также упоминания и о сокровищах: кроме нескольких бочек вина Джеймс Макдоннел заполучил “три сундука драгоценностей, которые были доставлены в Данласский замок…”
Теперь Стеньюи стало все понятно. Он записал в своем дневнике следующие строки:
“…Все искали “Хирону” именно у скал Бенбойеса! Действительно, в устье реки, которая сейчас называется Буш, есть скальный мыс. Но, во-первых, я убежден, что ирландцы водили всех за нос. Подумай только: ведь они, и только они, преспокойно выуживали серебро и пушки со дна. Стали бы они открывать правду тем же англичанам или любым другим чужестранцам!”
После этого неприятного открытия Стеньюи решает продолжать работу в направлении продолжения поисков остатков “Хироны”. Испанское золото, основную часть которого подняли со дна моря еще четыреста лет назад люди Макдоннела, его мало волновало, потому что он был археологом-бессребренником, и всю жизнь заявлял, что между настоящей археологией и кладоисканием лежит пропасть, которая гораздо глубже, чем между какими бы то ни было другими вещами. С еще большей настойчивостью и упорством продолжает Стеньюи докапываться до истины, и в конце концов добивается своего: даже не побывав еще на месте событий, он с точностью до десятка метров определяет место, где покоится “Хирона” — уникальный случай в истории кладоискательства! А помогли ему в этом природная наблюдательность и умение анализировать.
“…Как-то я отыскал несколько карт Ирландии ХVI века, — записывает Робер Стеньюи далее, — и выяснил, что единственными пунктами, обозначенными в районе между селением Потраш на побережье и островом Ратлин, были замок Данласс и река Бойз (известная теперь как Буш). А это значит, что они были единственными ориентирами, на которые могли ссылаться. Вот почему вторая ошибка всех историков ХIХ века (а те, кто пытался до нас разыскать сокровища, основывались на их указаниях) заключается в том, что они слишком буквально подходили к этим ориентирам. Не задумываясь, ныряли они у Данласса или в устье Буша. Я развернул крупномасштабную карту северной части Ирландии, составленную в 1904 году и обратил внимание на то, что неподалеку от Данласса имеются сразу несколько объектов с несколько необычными для этих мест названиями: Спаньярд-рок, Спаньярд-Кейв, Порт-на-Спанья (Испанская скала, Испанская пещера, Испанский порт). Между последними двумя располагался мыс Лакада — а это, знаете ли, не слишком ирландское название, не иначе, как происходит от чьей-то фамилии явно испанского происхождения. И что самое странное, все они: и Испанская скала, и Испанская пещера, и Испанский порт, и мыс Лакада — находились в одном месте!”
Стеньюи приходит к выводу, что все эти названия возникли не случайно, а именно в связи с крушением “Хироны”. Следовательно, они точно указывают место, где покоятся остатки галеаса. Дальнейший ход мыслей исследователя был приблизительно таким. Названия эти придумали местные жители. Но употребляли они их только в разговорах между собой. Англичане же об этом ничего не знали. Так продолжалось довольно долго, и лишь спустя три столетия, когда от “Хироны” ничего, в сущности, не осталось, а следовательно не было больше смысла скрывать правду, жители окрестных деревень сообщили появившимся в их краях топографам передававшиеся из поколения в поколение местные названия. Возможно, в 1904 году никто из них уже и не знал, откуда появились столь странные названия…
“…Пожалуй, нам все же стоило отправиться туда и посмотреть, не оставил ли чего-нибудь и на нашу долю пронырливый и хитрый Сорли Бой, — решается наконец Стеньюи. — Мы покидаем Лондон на рассвете, а на следующий день достигаем побережья Атлантики. Штормит. О выходе в море в такую погоду не может быть и речи. Согнувшись вдвое, мы с моим старым другом, бельгийским фотографом Марком Жасински, с трудом бредем против ветра по узкой овечьей тропе к “Испанскому порту”. “Испанский порт” представляет собой внушительное зрелище: огромный круг из трехсотфутовых отвесных скал. Скалы совершенно черные. Лишь кое-где проглядывают пятна красноватой земли, да редкие клочки зеленого дерна, и белые пятна горных баранов слегка оживляют пейзаж. Рухнувшие глыбы земли образовали некое подобие пляжа. Волны обрушиваются на мыс Лакада, вздымая в небо мириады брызг. Хлопья желтой пены кружатся в воздухе, словно гигантские бабочки. Марк повернулся ко мне:
— После четырехсот лет такого буйства что может остаться от затонувшего деревянного судна?”
…Первое же погружение Стеньюи под воду — случилось это 27 июня, когда погода несколько улучшилась — блестяще подтвердило блестящую догадку: на глубине какого-нибудь десятка метров он находит первые предметы с “Хироны” — бронзовую пушку, чугунные ядра, свинцовые чушки, служившие балластом, и целую россыпь золотых, серебряных и медных монет. Три сезона продолжались поиски Стеньюи в бухте Порт-на-Спанья. За это время они перекопали буквально все дно бухты, перелопатили десятки тонн песка и щебня, обследовали каждую расщелину и углубление. Работа была необыкновенно трудной и опасной. И прежде всего из-за сводившей конечности холодной воды. Мешали зеваки. А с молодыми людьми, намеревавшимися провести параллельные поиски, дело едва не дошло до драки. Пришлось обратиться в суд.
Однако все трудности, которые пришлось исследователям испытать за эти три года, окупились, по мнению Стеньюи, сторицей.
“…О наших находках распространялись самые фантастические слухи, — иронически живописует археолог. — Если верить им, то найденное золото уже давно перекрыло все запасы Форта Нокс [19]. Каждый вечер толпы туристов заполняли маленький порт. Они жаждали помочь нам считать золотые слитки сервизы из золотого серебра. Местная учительница задала своим ученикам сочинение на тему “Аквалангисты”. Она показала нам некоторые работы. Так вот, по мнению местных ребятишек, мы уже подняли 200 тонн золота в слитках и несколько пушек, целиком отлитых из чистого золота”.
