Андрюша не понял, о ком он: о Первозванном или об этом вошедшем, который мимо них на бульваре проходил.
— Эй, гражданин, — подошла к загорелому официантка в матроске. — Так и будешь стоя кайфовать? Проснись!
Загорелый строго посмотрел на нее. Снял с одного уха наушник:
— Что вы сказали?
Официантка потупилась под его строгим взглядом. Она приняла его за обычного наркомана, а мужик оказался серьезный.
— Я говорю, нечего в проходе стоять. Садитесь и заказывайте.
Загорелый ей даже не ответил. Направился прямо к столику, за которым сидели Андрюша и Алик. Хотя кафе было абсолютно пустым. Подошел. Вежливо спросил у Алика:
— Не занято?
Алик оценил его наглость. Сказал на пробросе, как старому знакомому:
— Садитесь. Мы давно вас ждем.
Загорелый обрадовался. Сел напротив Алика:
— Правда? Извини, старик, задержался.
Андрюша не мог быстро переключиться на незнакомца после рассказа Алика. Он только бросил взгляд на Загорелого. И поразился его глазам. Один его глаз был совершенно черный, злой. А другой — светло-серый, ласковый. Будто подсели к ним за столик два разных человека.
Официантка топталась за спиной у Загорелого:
— Так вы знакомые?
— Друзья даже, — улыбнулся Алику Загорелый.
Официантка недоверчиво посмотрела на них:
— Чего же топтался в дверях, как неприкаянный?
Алик засмеялся:
— Это ты хорошо сказала: «не-при-ка-ян-ный»!
— Да ладно тебе! — простил его Загорелый. — Ты очень изменился, Саша. Я не сразу тебя узнал.
— А я вас сразу, — похвастался Алик, — еще там, на Седьмой линии. У храма.
— Гигант! — похвалил Загорелый Алика. — Как же ты меня узнал? Я ведь тоже очень изменился. — И он пошерстил на голове короткий седой ежик.
— Да уж узнал, — скрыл свой секрет Алик.
— Ги-гант! — показал официантке на Алика Загорелый.
Официантке надоело:
— Кончайте восторги. Заказывайте.
Загорелый удивленно посмотрел на нее. Смерил взглядом с ног до головы.
— Миша на месте?
Официантка крикнула на все пустое кафе:
— Михал Осич, вас какие-то требуют!
Загорелый и Алик молча смотрели друг на друга.
Улыбались затаенно. Андрюша подумал, что они, наверное, знают друг друга давным-давно. Просто Алик тогда на скамейке не вспомнил. А сейчас до него дошло.
К столу подбежал маленький лысенький хозяин. Тот, что в день рождения Марины колдовал за стойкой в шерстяном матросском колпаке.
— Миша, привет! — пожал ему руку Загорелый.— Не узнаешь?
Хозяин смотрел на него растерянно:
— Не припоминаю.
— Ну привет, — почему-то расстроился Загорелый и стал напоминать: — Год назад… Ровно год. В августе, мы с Георгием Аркадьевичем… с «папой»… Неужели и ты не узнаешь?
— Бог мой! Какой гость! — всплеснул пухлыми ручками Миша.— Капитан Джо! Да кто же вас в таком виде узнает?! Ведь вы же выглядите, как шкиперский бомж. Как родной наркоман, извиняюсь. Где же ваша красота?
Загорелый засмеялся, оглядел кафе:
— Миша, повесь при входе табличку: «Мест нет»! Я друга встретил. — Он представил Мише Алика. — Нам очень надо поговорить. Чтобы никто не мешал! Ты меня понял?
Миша расплылся в ослепительной улыбке:
— Да ради Бога! Сидите хоть до утра! — и крикнул визгливо: — Наталка! Повесь при входе аншлаг! — Он проводил глазами ринувшуюся к дверям официантку. — Капитан Джо! Бог мой! Что будем кушать?
Загорелый, откинувшись на спинку стула, довольно любовался Мишиной суетой.
— А на твой вкус, Мишенька. Кто лучше знает, что у вас самое свежее, самое вкусное?…
— Да Бог ты мой! — обрадовался его доверию Миша. — У нас, конечно, не Лас-Вегас и не Лос-Анжелес… Удивить вас будет невозможно. Капитан Джо… Но кое-что и мы имеем, между прочим… Стыдно перед друзьями не будет! — И Миша горделиво оглядел Алика и Андрюшу. Лицо его вдруг исказилось: — А этот мальчик тоже с вами? — Пальцем от живота он указал на Андрюшу.
Загорелый вопросительно посмотрел на Алика.
— А это мой ассистент, — сказал Алик. — Андрюша.
— Бог мой! — взмахнул ручками Миша. — Я видел вашего ассистента в работе. — Он наклонился к плечу Загорелого: — Пару дней назад этот ассистент тут чуть не убил вашего приятеля, господина Чена.
Андрюша хотел сказать, что было совсем наоборот. Но Алик толкнул его коленом.
— Они тут такое устроили! — расходился Миша. — Весь ресторан был в крови. Георгий Аркадьевич меня ужасно ругал. За то, что я их пустил…
Загорелый засмеялся:
— Миша, не надо. Все это я видел сам.
— Вы были у меня второго? — поразился Миша.
— Я просто не мог здесь не быть, — признался Загорелый, — второе августа для меня святой день.
Миша смотрел на Загорелого с восхищением и пониманием. Алик тоже остановил на нем внимательный взгляд. А Андрюша узнал вдруг лицо из зеркала. Этот человек смотрел на него разными глазами в ту жуткую ночь, в грязном туалете, смотрел на него, ласково улыбаясь.
— Я кормлю соловья баснями. — Миша неожиданно резко повернулся на каблуках, пошел в глубину к стойке, крикнул оттуда обещающе: — Капитан Джо! Послушайте на закуску моего соловья. Стасик!!!
Из-за бархатной портьеры у стойки выглянул бледный Стасик. В левом ухе сверкнул золотой крестик.
— Стасик! Ты посмотри, кто к нам пришел! Стасик! — И Миша обеими руками показал ему на Загорелого.
Стасик выразил свой восторг и удивление звонким гитарным аккордом. Он вышел из-за портьеры и с музыкой отправился на свою высокую табуретку в центре сцены. Музыка была странная, щемящая и грустная, и в то же время разгульная. На трех блатных аккордах.
Бродяга Джо был скромный парень -Владел он шхуной «Кэтти Грей»,Но в океанах трепетали, Салли,Но в океанах трепетали, Салли,Фрегаты многих королей.
Загорелый скромно улыбнулся Алику и развел руками:
— Здесь еще помнят мои старые песенки.
— Красивая песня, — похвалил Алик мрачно.
Не раз был грот свинцом пропорот,Не раз трещала «Кэтти Грей»,Но уходили от позора споро,Но уходили от позора спороКорветы быстрых патрулей…
А в трюмах «Фрегата» бушевал Миша. Забегали официантки. Зазвенели тарелки. Сердито зашипело мясо, брошенное на раскаленную сковородку.
— Доктор! — сказал впитан Джо Алику. — Мне бы хотелось поговорить с вами с глазу на глаз. Может быть, вы отпустите погулять вашего ассистента?
Алик молчал. Капитан Джо ждал ответа. Наушники висели у него на шее. Тихо попискивали.
— У меня очень серьезный разговор, доктор. Очень для вас интересный.
Алик достал из пачки сигарету. Машинально протянул пачку Капитану. И тут же положил её на стол:
— Забыл, что вы не курите!
Капитан засмеялся.
— Вы меня действительно отлично знаете.
Алик щелкнул зажигалкой. Прикурил. Прищурился:
— Чтобы говорить откровенно, нужно разоружиться до конца.
Капитан поднял вверх ладони:
— Я безоружен.
— А наушники пищат, — улыбнулся ему Алик.
— Браво! — Капитан захлопал в ладоши. — Браво, доктор. С вами интересно. Давайте сюда ваш ТТ.
Алик удивленно посмотрел на него. Капитан протянул к нему ладонь.
— Давайте. Разоружаться, так до конца — радиомаячок в обойме. Петрович по моей просьбе его туда положил.
Алик выругался про себя. Как он мог не понять, что секретный маячок Петрович спрятал в обойме. Стали бы они так просто возвращать пистолет. Вот, значит, на кого работает Петрович.
На маленькой сцене надрывался бледный Стасик.
Вернулся Джо из дальней дали Домой на шхуне «Кэтти Грей». На берегу его встречали, Салли, На берегу его встречали, Салли, Бродяги всех семи морей…
Алик откинул полу пиджака. Достал из-за спины ТТ. Вынул обойму.
Капитан Джо взял обойму. Высыпал на ладонь патроны. Нашел один, помеченный красной крапинкой. Вынул пулю. Наушники замолчали.
— Ну вот и все.
Остальные четыре патрона Капитан аккуратно заложил в обойму. Взял со стола пистолет, вставил обойму. Протянул ТТ Алику:
— Ты считаешь его серьезной уликой?
Алик спрятал ТТ обратно за спину:
— Володя во всем признался.
— А Володи больше нет.
— Как это — нет?
Капитан Джо прищурил серый глаз, уставился на Алика черным, как пистолетное дуло:
— Володя вчера ночью разбился на своей шикарной машине. Как говаривал старина Грин, они любили друг друга и умерли в один день.
Алик не поверил:
— Доказательства!
— Пожалуйста! — с готовностью откликнулся Капитан.
Он достал из потертой куртки тугой Володин бумажник, перетянутый белой резинкой, раскрыл его на столе. На толстой пачке мятых «зеленых» запеклась бурая кровь.
— Вот все, что от него осталось. Документы и деньги. Это все, что оставляет о себе человек на этой грешной земле. Бумажки… Одни бумажки…
Андрюша пожалел китенка. Умную шикарную перламутровую машину. Прапора было не жалко.
— Как он погиб? — спросил Алик.
