— Ну что вы, зачем... — отказалась Эйлин.
— У нас годовщина, — ответил Сандро. — Хотите верьте, хотите нет — сегодня ресторану тридцать лет исполняется. А вы у нас из самых старых клиентов.
Должно быть, он заметил, как напряглась Эйлин, и быстро поправился:
— Не самых старых, конечно! Самых постоянных!
— Нам не нужно целых три пирожных.
— Видите? — обиженно воскликнул Сандро, обращаясь к Эду. — Вот потому-то у нее до сих пор такая прекрасная фигура!
Эд только улыбнулся, ничуть не смущаясь. Зато Коннелл заерзал в кресле.
Сандро наконец ушел.
— За окончание учебного года! — провозгласил Эд, одним глотком допивая оставшееся в бокале вино.
— За новый дом! — сказала Эйлин.
Эд чокнулся пустым бокалом, Коннелл — своим, с минеральной водой. Звякнуло стекло.
— За новую школу! — сказал Коннелл, и они снова чокнулись.
— Удачи, Эйлин! — сказал Эд.
— С чем?
— С поисками дома.
— Я же говорила, что уже нашла.
— Коннелл, удачи в новой школе!
— Спасибо, пап.
— Удачи нам всем!
31
Мама позвала Коннелла во двор. Он вышел и увидел, что мама стоит, опираясь на лопату, возле клумбы, где она теперь проводила много времени. В выходные, уезжая на матч, он каждый раз видел, как мама окучивает какое-нибудь растение или подсыпает удобрения из бездонного мешка.
— Помоги мне это закопать, пожалуйста.
Мама протянула ему статуэтку — похожие стояли у Лины на комоде. Фигурка человека в красном одеянии, с младенцем на руках. Младенец в розовой рубашонке, скорее всего, Иисус Христос.
— Здесь ямку вырой. — Мама указала место среди розовых кустов.
— Глубокую?
— Я скажу, когда хватит.
— А зачем надо закапывать?
— Говорят, святой Иосиф помогает продавать дома. Надо его положить в ямку вверх ногами, лицом к улице.
— Ты в это веришь?
— Вреда-то не будет, — сказала мама.
Лопата ударилась о что-то твердое. Коннелл разгреб землю — на дне ямки оказался большой камень. Коннелл обкопал его со всех сторон и потянул. Камень вылез неохотно, точно особо упрямый зуб. Коннелл снял рубашку, повесил на перила крыльца и продолжал копать, с удовольствием замечая, как сокращаются и расслабляются мышцы. Усиленные занятия физкультурой дали результат. К тому же за год Коннелл вырос на четыре-пять дюймов.
— Я сначала купила другую фигурку, — рассказывала мама. — За четыре доллара. Потом засомневалась. Какая-то она была не такая. Простая белая пластмасса, и только один Иосиф, без Иисуса. Я его вернула в церковную лавку и говорю продавщице: «Дайте мне хорошую статуэтку, а не ту безвкусицу». Она мне показала вот эту. Говорит, эта не для похорон.
— И сколько эта стоила?
— Сорок баксов.
Надо же, такую кучу денег закопать в землю! Расчистив ямку, чтобы стенки не осыпались, Коннелл сунул туда фигурку головой вниз, засыпал снова землей и утоптал.
— А если не поможет? — спросил он.
— Поможет, — сказала мама.
32
По поводу продажи дома Эйлин обратилась к сестре Синди Коукли, по имени Джен. Она работала в риелторском агентстве «Двадцать первый век» в Ист-Медоу. Можно было найти агентство и поближе, но Эйлин не хотела отдавать свои деньги местным.
Следующая задача — рассказать о продаже семейству Орландо. Поднявшись на второй этаж, Эйлин сперва прислушалась. За дверью смотрели «Колесо Фортуны» и громко смеялись. Гэри и Лина тоже пришли со своего третьего этажа. Донни выкрикивал ответы на вопросы и насмехался над участниками викторины.
Продать дом — значит выставить их на улицу. Или, по крайней мере, прибавить забот Донни: он платил за обе квартиры. Бренда в супермаркете «Пасмарк» зарабатывала совсем мало, Гэри нигде подолгу не задерживался, а Лина уже не могла работать.
Эйлин вернулась к себе, так и не постучав. На следующий день, собравшись с духом, пошла снова. Из-за двери доносились приглушенные голоса. Эйлин постучалась; ей открыла Бренда. Шерон и Донни сидели за столом.
— Я не вовремя?
— Да что вы! — Донни указал на свободный стул. — Поешьте с нами! У нас много наготовлено!
Эйлин растерянно перешагнула порог. Бренда скрылась в кухне.
— Вы еще не обедали?
— Ну что я буду вас беспокоить...
— Садитесь-садитесь! Сейчас тарелку принесу.
По правде говоря, Эйлин хотелось есть. Эд поехал на матч, в котором участвовал Коннелл, и они собирались где-нибудь перекусить после игры. Эйлин планировала подогреть себе остатки вчерашнего ужина, а тут на столе огромная миска спагетти с великолепными толстыми тефтельками, и все это полито густо-красным томатным соусом.
Шерон смотрела поверх стакана с лимонадом глазами сказочного эльфа. Бренда принесла горячий чесночный хлеб, завернутый в фольгу.
— Будете с нами?
Донни быстро нагреб в тарелку спагетти, зачерпнул поварешкой несколько тефтелек и налил рядом лужицу соуса. Эйлин и рта раскрыть не успела, а тарелка уже стояла перед ней.
— Наверное, буду, — сказала Эйлин.
Бренда взяла тарелку Шерон. Девочка сидела и молча улыбалась Эйлин. У нее было очаровательное личико и прекрасные прямые волосы. Девятилетняя Шерон, тихая и застенчивая, была для семьи утешением за все невзгоды. И совсем не капризная — удивительно, ведь все вокруг в ней души не чаяли. Родится же такое чудо — словно вдруг проявился рецессивный ген, много поколений дремавший в крови.
Бренда произнесла молитву. Эйлин пробовала завести у себя такой застольный обычай в первое время после рождения Коннелла, а потом забросила. Услышав знакомые слова, она ощутила укол совести и мысленно добавила несколько слов от себя.
— Все так вкусно, — пробормотала Эйлин, когда они приступили к еде.
— Спасибо большое! — Донни подмигнул. — Я стараюсь.
— Скажешь тоже! — фыркнула Бренда. — Ты и яйцо сварить не сумеешь.
Донни, играя бровями, ответил:
— А зачем я буду варить яйцо? Для этого у меня ты есть.
— Смотри, как бы однажды утром у тебя в кофе яд не оказался!
Донни показал ей язык, радуясь, что сестра попалась на подначку. Шерон во все время этого обмена репликами радостно хихикала.
— Эйлин, ты о чем-то поговорить хотела? — спросила Бренда. — Я забегалась и забыла, зачем ты пришла.
— Дай поесть бедной женщине! Смотри, она еще не прожевала, а тут ты с вопросами.
Эйлин замахала рукой, спеша проглотить еду. Донни смотрел на нее с доброжелательным интересом. Широким, мясистым лицом он напоминал боксера. И такие же, как у боксера, были мощная спина и руки. Мог бы удариться в депрессию вслед за братом или увязнуть в азартных играх, как отец, но нет — он старался как-то выстроить свою жизнь. Одно время он связался с дурной компанией — сейчас, задним числом, они казались почти безобидными по сравнению с нынешними укурками. Однажды Грег, лучший друг Донни, разбился на мотоцикле — врезался в фонарный столб, — и с тех пор Эйлин больше не видела в доме ребят из той компании. Донни с помощью отца получил работу сантехника. Авторемонтом тоже продолжал заниматься, но теперь уже только по выходным, не столько для заработка, сколько в качестве хобби. Соседи, семья Палумбо, разрешали ему ставить машины возле своего дома.
— Как вы этот соус делаете! — вслух восхитилась Эйлин. — У меня вот никогда так вкусно не получается.
— Главное — надо свежую колбаску брать. Можно пряную, можно не очень, по вкусу. Берите подороже. И обжарьте в сковородке, до угольков.
— Прямо чтобы подгорела?
— Когда подгорит, добавляете помидоры. Кислый сок растворяет подгоревшую корочку, и все это идет в подливку. Я вам как-нибудь покажу.
— Не слушайте ее! — вмешался Донни. — У мамы вкусней.
— Раз в жизни наш дурень правду сказал. Так, как мама, никто не готовит. Ну ничего, я еще подучусь.
— Да уж подучись, — отозвался Донни. — А то никто замуж не возьмет.
— Да ну тебя! — Бренда отвесила ему подзатыльник.
Сидя у них за столом, невольно заражаешься общим настроением. Неудивительно, что Коннелла отсюда приходится клещами тащить.
— В машине у вас что-то стучит нехорошо, — сказал Донни, почесывая подбородок. — Обращали внимание?
— Даже не знаю...
— Давайте я посмотрю, пока хуже не стало.
— Не надо, я могу и в мастерскую съездить.
— В мастерской три шкуры сдерут, а я бесплатно гляну и починю лучше. Она у вас еще сто лет бегать будет!
— Спасибо, — виновато ответила Эйлин.
Нервно дергая ажурную кайму старенькой скатерти, она нечаянно порвала кружево. Все оказалось еще трудней, чем она боялась. Ну вот как ему сказать, что она собирается при первой же возможности купить другую машину, получше? Положив салфетку на колени, Эйлин отодвинулась от стола.
— Что-то не так?
