Начал же новый виток дискуссии Троцкий. Исподволь.
Прежде всего напомнил о себе опубликованной «Правдой» 4 декабря довольно странной статьёй «О казёнщине, военной и всякой». В ней сделал непонятные читателю нападки на собственное ведомство — армию. Почему-то осудил воспоминания и рассказы о гражданской войне, в которых увидел только принесённые в жертву истине легенды о сплошном героизме. Заметил: «Величайший героизм в военном деле, как и в революционном, — это героизм правдивости и ответственности» (не себя ли имел в виду?).
Заодно в этой статье Троцкий впервые высказался об отношении молодёжи к «старой гвардии». Подразумевал под последней как партийную, так и военную, ибо традиция подчинения и безоговорочного признания чужой правоты приобретала решающее значение. И пояснил: «Традиция не есть мертвый канон… Традицию нельзя заучивать назубок, воспринимать её как евангелие, верить старшему поколению «на честное слово»… Нет, традицию нужно… самостоятельно, критически перерабатывать и активно усваивать. Иначе всё здание окажется построенным на песке».
6 декабря в «Правде» появилась новая статья Троцкого — «О смычке». Ею он постарался убедить читателя в своём полном единомыслии с Лениным, особенно в вопросе отношения к крестьянству. Заодно воспользовался случаем и повторил свой основной тезис о путях выхода из кризиса: «Правильная постановка работы нашей Государственной плановой комиссии (Госплана) является прямым и непосредственным подходом к более правильному и успешному разрешению вопросов смычки — не в отмену рынка (НЭПа. — Ю.Ж.), а на основе рынка».
Наконец, II декабря в той же «Правде» была опубликована третья статья Троцкого «Новый курс». С названием отнюдь не оригинальным — эти два слова впервые использовал Зиновьев, а затем они стали означать те самые положения, изложенные в резолюции «О партстроительстве». Тем не менее «Новый курс» стал подлинным манифестом именно Троцкого, сыграл решающую роль для формирования общих взглядов оппозиции как в декабре 1923 года, так и позже. В третьей по счёту декабрьской статье Троцкий провозглашал:
«Резолюция Политбюро по вопросу о партийном строительстве имеет исключительное значение. Она знаменует, что партия подошла к серьёзному повороту на своём историческом пути… Новый курс, провозглашённый в резолюции ЦК в том и состоит, что центр тяжести, неправильно передвинутый при старом курсе в сторону аппарата, при новом курсе должен быть передвинут в сторону активности, критической самодеятельности, самоуправления партии как организованного авангарда пролетариата… Кратко задачу можно формулировать так: партия должна подчинить себе свой аппарат, ни на минуту не переставая быть централизованной организацией…
В ряде статей настойчиво проводится та мысль, что основным средством оживления партии является поднятие культурного уровня её рядовых членов, после чего всё остальное, т.е. рабочая демократия, приложится уже естественным путём. Что нам нужно поднимать идейный и культурный уровень нашей партии ввиду стоящих перед ней гигантских задач, это совершенно бесспорно. Но именно поэтому такая чисто педагогическая, наставническая постановка вопроса совершенно недостаточна и, следовательно, неправильна…
Партия может поднимать свой уровень как партия, лишь выполняя полностью и целиком свои основные задачи путём коллективного, самодеятельного руководства рабочим классом и государством рабочего класса… Можно предъявлять очень строгие требования к каждому, кто хочет вступить в нашу партию и оставаться в ней. Но вступивший является уже тем самым активным участником всей работы партии.
Убивая самодеятельность, бюрократизм тем самым препятствует повышению общего уровня партии… И в этом его главная вина. Поскольку в партийный аппарат входят неизбежно более опытные и заслуженные товарищи, постольку бюрократизм аппарата тяжелее всего отзывается на идейно-политическом росте молодых поколений партии. Именно этим объясняется тот факт, что молодёжь — вернейший барометр партии — резче всего реагирует на партийный бюрократизм…
Только постоянное взаимодействие старшего поколения с младшим в рамках партийной демократии может сохранить старую гвардию как революционный фактор…
До того как было опубликовано постановление ЦК о новом курсе, обюрократившиеся представители аппарата считали само упоминание о необходимости изменения внутрипартийной политики ересью, фракционностью и расшаткой дисциплины. Сейчас они также формально готовы принять новый курс “к сведению”, т.е. бюрократически свести его на нет. Обновление партийного аппарата, разумеется в отчётливых рамках устава, должно быть производимо с целью замены оказёнившихся и обюрократившихся свежими элементами, тесно связанными с жизнью коллектива или способными обеспечить такую связь…
Совершенно недостаточно, чтобы молодёжь повторяла наши формулы. Нужно, чтобы молодёжь брала революционные формулы с боем, претворяла их в плоть и кровь, вырабатывала бы себе собственное мнение».
Как рефрен, Троцкий неоднократно повторял главную для него мысль — «Партия с успехом может справиться с опасностями фракционности, только развив, укрепив и упрочив курс на рабочую демократию. Именно аппаратный бюрократизм является одним из важнейших источников фракционности».
Закончил же Троцкий статью настоящим боевым призывом: «Пассивное послушание, механическое равнение по начальству, обезличность, прислужничество, карьеризм — из партии вон!
Большевик есть не только человек дисциплины. Нет, это человек, который вырабатывает себе в данном конкретном случае твёрдое мнение и мужественно и независимо отстаивает его не только в бою против врагов, но и внутри собственной организации. Он сегодня окажется в своей организации в меньшинстве. Он подчинится… Но это, разумеется, не всегда означает его неправоту. Он, может быть, только ранее других увидел или понял новую задачу или необходимость поворота».
Тем самым все многочисленные серьёзнейшие проблемы партии и страны Троцкий ограничил всего лишь двумя.
Первая — обюрокрачивание партийного аппарата, составлявшего тогда 7,5 тысячи человек, или около 8% всех членов РКП. Вот его-то и предложил как можно скорее сменить, повторив то, о чём уже писали Преображенский и Сапронов. Да, именно не отказаться вообще или хотя бы частично, а только сменить, что следовало понимать как требование заменить его персональный состав сторонниками оппозиции. При этом Троцкий умолчал о весьма важном. Ни словом не обмолвился о возглавлявшемся тогда Л.М. Кагановичем учётно-распределительном отделе ЦК. Том самом органе, который и перебрасывал из республики в республику, из губернии в губернию, из города в город коммунистов, «рекомендуя»», вернее назначая на выборные должности. Похоже, существование такого отдела ЦК вполне устраивало борца с бюрократическим аппаратом, борца за внутрипартийную демократию.
Вторая проблема — взаимоотношение «старой гвардии», иными словами, большевиков — участников революции и гражданской войны — с молодёжью. Членами не столько партии, сколько ещё комсомола. Их Троцкий и призывал быть независимыми идейно. Вместе с тем предупреждал, что, скорее всего, они поначалу окажутся в меньшинстве, но лишь временно. И опять же не вспомнил об одном из вожаков комсомола, члене его Бюро ЦК — о Беле Куне. Отнюдь немолодом — уже достигшем тридцатисемилетнего возраста. Участнике первой мировой и гражданской войн, одном из руководителей революции в Венгрии четыре года назад. Вполне относимого скорее к «старой гвардии», нежели к молодёжи. Но зато известном своими леворадикальными взглядами.
Словом, средство — и саму партию, и внутрипартийную демократию, призванные максимально способствовать преодолению тех трудностей, которые встали перед страной, и прежде всего экономических, Троцкий представил целью. Единственной, ради чего — так и не объяснив.
Контрудар большинства ПБ не заставил себя ждать. Два дня спустя, 13 декабря, «Правда» начала публиковать материалы собрания бюро ячеек и активных работников Московской парторганизации, состоявшегося II декабря. Публиковать, поместив их под «шапкой», то есть общим заголовком: «Московская организация РКП отвергла резолюцию, направленную к подрыву единства партии. Подавляющим большинством принята резолюция одобрения политики ЦК РКП и полного доверия руководящему органу партии».
Сознательно растянутая на пять номеров газеты, эта публикация включала несколько материалов. Открывалась статьёй Каменева «Слово Москвы», кратко изложившей происшедшее. «Группа товарищей, — писал член ПБ, — (Преображенский, Сапронов, Н. Смирнов), неизменно выступающие содокладчиками на ячейковых и районных собраниях, в самом ходе дискуссии поставили московскую организацию перед необходимостью ответить на этот общий вопрос, на вопрос о руководстве партии. Московская организация с презрением отвергла “толстые” и “тонкие” намёки на то, что важнейший внутрипартийный вопрос о рабочей демократии двинут вперёд Центральным комитетом лишь из презренной внутрипартийной дипломатии, из “фракционных” соображений…
