Почувствовал резкий всплеск. Оргон воспламенился. Кипяток боли окатил Великана и, прокатившись по позвоночнику, больно ударил вниз живота, отдавшись в основании янь.
Через миг ощущения пропали.
Сначала болевые. А потом и все прочие.
Глава 44 Серемет Лагай
Глава 44
Серемет Лагай
Ингвар пришёл в себя.
Кот, сплетённый из густого чёрного дыма, вылизывал его щёку длинным шершавым языком. Стоило только открыть глаза, Уголёк развеялся без следа.
Нинсон выглянул из палатки.
Сразу заметил в небе стражницу севера, которая соблазняла недалёкого волопаса на глазах у всей Лалангамены. В медвежий месяц, ранней весной, Большая Медведица была отлично видна. Именно она давала с небес команду медведям просыпаться, покидать берлоги. Созвездие стояло в зените, показывая, что полночь недавно миновала.
У Ингвара не было ни одеяла, ни куртки. Так что он взял самый маленький коврик, из тех, что прижимали стенки палатки во время бури. Прорезал в нём дырку для головы, соорудив примитивную накидку.
Нинсон покинул берлогу. Напоследок ещё раз проверил Рутерсварда. Тот был без сознания и едва дышал. Ингвар прикоснулся ко лбу латника, прощаясь навсегда.
— До встречи на респе, старый друг. Покоя и свободы тебе.
Стекляшка в перстне превратилась в вишнёво-красный самоцвет.
«Колдовство», — удовлетворённо подумал Нинсон.
Рутерсвард открыл глаза, будто бы прикосновение Мортидо придал ему сил:
— Умей принудить сердце, нервы, тело — тебе служить, когда в твоей груди уже давно всё пусто, всё сгорело, и только воля говорит: «Иди!». Понял, сынок? Иди! Гэлхэф!
— Серемет лагай, старина. Серемет лагай.
Глава 45 Надёжный Замок
Глава 45
Надёжный Замок
Ингвар бежал по полю.
Сто шагов бега, сто шагов ходьбы.
Сто шагов бега, сто шагов ходьбы. Так учил Хорн.
Ни луны, ни Матери Драконов. Только тьма, пробиваемая всполохами молний.
Когда он начал задыхаться, перешёл на шаг.
Нинсон отвернулся от очередного порыва ветра и брызг. Увидел, что за ним кто-то идёт. Светлых одежд не было ни у Жуков, ни у налётчиков. Человек подавал сигналы, размахивал руками.
Неизвестный двигался раза в два быстрее, чем Великан. Долго убегать не удастся. Ингвар решил дожидаться под деревьями. Отец-лес уже недалеко. В безопасности от молний, которые сам же сюда и притащил. В относительном укрытии от хлещущей с неба воды. Но никто не пришёл.
Он двинулся дальше. В тёмный лес.
— Далеко собрался? — насмешливо спросил Иггуль.
Нинсон остановился. Ничего не ответил.
Ветер бил ему в грудь.
Значит, слова всё равно унесёт назад.
В прошлое. А Иггуль был впереди, в будущем.
Он вышел из-за дерева, распуская тесёмки походного плаща.
— Я убью тебя.
— Я убью тебя.
Произнесли они одновременно.
Длинный нож сверкнул, поймав отблеск молнии стальным полированным боком. Клинок Иггуля был таким длинным, что нормальный человек не стал бы носить подобный. Ещё не меч, но уже доставлял проблемы со стражниками. Из-за обилия сомнительных ситуаций, связанных с этими широкими длинными ножами, они прямо так и назывались — сакс.
Уголёк мерцал в темноте серым покровом капель на мокрой шёрстке.
Ингвар выбрался из ковра-накидки, достал варежку и кольчужную рукавицу. Порадовался, что неторопливым зловещим появлением Иггуль дал ему возможность подготовиться. Ведь даже поварской нож лежал в узелке.
«Никогда, никогда, никогда не убирай нож в сумку», — сказал себе Ингвар.
Нинсон извлёк поварской нож.
— Никогда не убирай нож в сумку, — презрительно бросил Иггуль, судя по улыбке не особенно впечатлённый размерами. — У толстяков часто эта проблема!
— Толстяки больше стараются! — в тон ему прокричал Нинсон и осторожно выпустил из левого рукава увесистый замок, который лёг в ладонь многообещающей тяжестью.
Медленно попятился и вернулся под хлещущие струи дождя.
Иггуль пошёл на него. Вначале усмехаясь. Потом уже откровенно смеясь. Он двигался быстро, но не бежал. По каждому его шагу Ингвар мог сказать, что это опытный боец. Великану не помог бы и нож, откованный самим Кутхом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Я колдун! — закричал Ингвар изо всех сил.
Ветер унёс его слова к оставленному лагерю. Он не знал, расслышал ли его Иггуль. Засмеялся ли этой неясной угрозе. Или тому, что видел, как кричит его жертва. Этого было довольно.
Слова не важны. Слова — это суть.
Не более того. Лишь зловонная суть.
— Я колдун! — закричал Ингвар. — И я убью тебя.
Как тогда, в палатке, он увидел рунный круг Сейда, который надо было сдвинуть, чтобы выбрать руну. Он же призвал грозу! Он мог!
Надо было продолжать. Надо было ударить порывом тёмной ярости, которая клокотала в нём. Надо было сдвинуть круг на руну Одиннадцатого Лоа, на разрушительную Хага!
Но диск застыл на руне Урус.
Невозможно было сдвинуть колесо с первой руны.
У Ингвара в распоряжении была только она. Руна быка. Руна крови. Руна мощи. Раз большего у него не было — побежал так. Вооружённый непослушной руной, замком на верёвке и поварским ножом.
Можно было постараться сойтись поближе и ударить самодельным кистенём. Если бы он попал, это стало бы успехом само по себе. Но даже если бы промазал, Ингвар мог пырнуть отвлёкшегося Иггуля.
Проблема в том, что Нинсон чувствовал: Иггуль успеет со своим ударом раньше. Можно было вытряхнуть замок из рукава прямо сейчас. И раскручивать его над головой. Не давая Иггулю сунуться под свистящую по кругу гирю. Но это просто задержало бы его.
И возможно, была какая-то ещё, третья, выигрышная тактика.
Но её Ингвар не успел додумать. Отпрыгнул от сакса, описавшего полукруг. Недостаточно проворно. Толстый верёвочный пояс защитил живот. Во всяком случае, Нинсон ощутил прикосновение, но не почувствовал ни боли, ни необходимости хвататься за выпадающие внутренности.
Инь с ними, с далеко идущими планами. Теперь идея немного отогнать Иггуля казалась превосходной сама по себе. Ингвар вытряхнул замок во время очередного выпада налётчика.
Иггуль двигался быстро. И он то ли не знал других фехтовальных движений и приёмов, то ли они не были нужны в бою с неуклюжим Великаном. Но вся его тактика заключалась в приплясывании рядом, размахивании ножом и поиске удобного момента для нанесения такого быстрого удара, который Ингвар не успеет отбить кольчужной рукой.
Иггуль настолько не ожидал какого-то смелого движения со стороны противника, что от резкого выпада метнулся назад. Оскользнулся на мокрой траве. Успел парировать широкий удар поварского ножа. А вот замок, прилетевший ему в голову, не успел.
Если бы Ингвар умел обращаться с кистенём, мог бы попасть в висок и проломить Иггулю голову. А так замок пролетел по касательной. И просто чиркнул по макушке.
Иггуль успел подставить ногу, поймать себя, не упасть навзничь. Но вскочить из такого положения уже не мог. Ему приходилось опираться левой рукой, чтобы не завалиться назад.
Нинсон нависал над ним и бешено вращал кистенем, не зная, как подойти ближе. Он получил условное преимущество. Но оказался именно в том положении, которого опасался. Колесо рун прокрутилось и оставило в его распоряжении только одну руну. Только это была не Урус.
Ей стала Руна Пятого Лоа. Бессмысленная и неуместная здесь.
Как пять красных бусин в центре чёрного ловца снов.
Трор. Шип. Гром. Замок. Преграда.
Руна Трор могла бы стать ужасающим оружием.
Насмешка или знак — но среди её значений был и «запертый замок». Если открывающая Инги была женскими вратами, то Трор был мужским тараном.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Эту руну рисовали на замках для того, чтобы те было сложнее взломать. Использовали в грозу, чтобы повезло, чтобы большая небесная отмычка не попробовала вскрыть ничего из твоей собственности. Руна-громоотвод, как называли её несведущие в Сейде профаны. И вот сейчас, в поле, под молниями, в центре бушующего грома, возложив все свои надежды на замок, Ингвар кричал и кричал эту руну, надеясь оглушить врага, смутить, убить одним только звуком, ещё не понимая, как она может помочь ему.
