Я слушала и кивала. Ну, вот ты, художник от слова «худо», и попался. Я ж не зря тебя невзлюбила, с первого буквально взгляда невзлюбила. Чутье не подвело.
После разговора я повернулась к консультанту Вилли, который, похоже, и сам уже понял.
– Мне понадобятся ваши записи, – сказала я. – На темно-зеленом «шумере», этом или таком же, ездил убийца Джона Смита. Возможно, опасность грозит еще одному вашему посетителю.
Вилли кивнул и быстро скопировал мне все данные. Попрощавшись с консультантом, поискала глазами Эмбер. Она стояла у рамок и обеими руками прижимала к груди красочную коробку.
– Игру купила, – извиняющимся тоном сказала Эмбер. – Может быть, это наивно и смешно, но я люблю игрушки. А про эту слышала, но на Земле не успела купить.
Мы дошли до машины в молчании. Я села за руль, привычно подводя итог услышанному. Эмбер на пассажирском сиденье распечатала коробку и издала радостный писк.
Собиралась я в адской спешке, потому что дома оказалась только через полтора часа. Мы с Эмбер, как две школьницы, сидели в машине и пытались пройти хотя бы первый уровень в игре. Я так и не поняла, как эта штука сделана. Но мы обе согласились: отличное занятие на время перелета. Не заметим, как время пройдет.
…Мой рейс был в девять утра. Я ушла из дому, оставив две добытые вчера карточки на рабочем столе босса – Август еще спал. Почему-то мне стало грустно из-за того, что не попрощались. Да в конце концов, одернула я себя, не на всю жизнь расстаемся. На какие-то две недели. У меня бывали командировки и дольше. Правда, тогда я улетала работать.
На космодроме я не удержалась и бросила взгляд в сторону частного сектора. На стартовый стол уже вывезли знакомый корвет. У меня даже сердце защемило, я чуть не передумала лететь на Кангу.
Ненавижу отпуска.
* * *
У нас с Эмбер были билеты в салон люкс. Стюардесса сообщила, что салон почти пустой, кроме нас, летит только еще один мужчина. И почему-то я сразу поняла, какой именно мужчина. Поэтому нисколько не удивилась, когда в салоне нас встретил довольный Макс – сюрприз-сюрприз! Он объявил, что раз я в отпуске, Кангу никуда не убежит, а потому мы сможем выкроить недельку, чтобы погостить на Сонно.
Легенду продумывал Август, а не Макс, поэтому я нисколько не опасалась неувязок. Август решил, что мне надо изобразить примирение. Значит, путешествие будет обставлено так, что никому и в голову не придет иного толкования. Меня малость беспокоила предстоящая встреча с Валери – матерью Макса. У нас с ней был некий тайный уговор, о котором Макс не подозревал, и я опасалась, как бы она не выложила маленькую мою тайну. Но я решила, что у меня будет время объясниться с нею. Поэтому на Эвересте мы втроем пересели на яхту князей Сонно и с полным комфортом отправились в гости.
На Сонно к нашему визиту уже приготовились. Меня радостно встретила вся семья Берг, Валери обняла особенно нежно, впрочем, шепнув: «Вечером зайду». Вот и прекрасно, подумала я и расслабилась. Главное, чтоб ей не приспичило откровенничать прилюдно, а наедине – сколько угодно. Меня поселили в прежние апартаменты, чему я не удивилась: легенду надо отстраивать так, чтоб никто не придрался, чтобы даже слуги не сболтнули лишнего. А не сболтнуть они могут в одном-единственном случае: если все будет выглядеть правдоподобно.
Наши с Максом апартаменты примыкали друг к другу, и гостиные имели смежную дверь. В период недолгого брака мы с Максом ночевали в его спальне, а моя пустовала. Макс обмолвился, что в будущем мы сделаем из нее новую детскую, потому что ему не нравится семейное обыкновение селить детей, даже совсем грудных, подальше от родителей – чтобы взрослые могли жить в свое удовольствие. Сейчас я, разумеется, расположилась отдельно от Макса.
Мы приехали довольно поздно, поэтому больших торжеств в первый вечер не было. Когда-то меня удивляло, что Берги любой повод используют для балов и праздников. Я видела в этом признак несгибаемого оптимизма и умения радоваться каждой минуте. Тогда мне не было и девятнадцати, я считала себя очень наблюдательной, но совершенно не разбиралась в людях. Макс цинично заявил, что родственники всего лишь бесятся с жиру. Им скучно, но заняться делом, да хоть бы управлением собственного княжества, они считают ниже своего достоинства. Вот поплясать и надраться в стельку по случаю однодневного визита соседской родственницы – это они запросто.
Я едва успела распаковаться, как в мои комнаты проскользнула Валери. В свои шестьдесят три года она выглядела чуть старше сына, а уж со спины сходила за тридцатилетнюю. Морщин почти не было, фигурка стройная, движения легкие, походка танцующая. Несмотря на многолетнее пьянство, кожа оставалась ровной и белой. Свою феноменальную печень Макс явно унаследовал от матери.
Вслед за Валери вошел слуга с подносом. Бутылка темного стекла, два бокала, пепельница – Валери еще и курила как вулкан.
– Валери, я не буду пить, – сказала я.
– Чепуха, – отмахнулась она. – Это легкое вино. Можешь разбавить водой. Надо же нам выпить за встречу. Столько лет прошло.
Ладно, поссориться с ней я всегда успею. Слуга ушел, Валери изящно упала в креслице, дождалась, пока я присяду. Легкое вино оказалось крепленым, но Валери, конечно, оно было что сладкая водичка.
Поначалу разговор складывался довольно тяжело для меня. Валери из тех женщин, у которых всегда виноват кто-то другой. А тут еще я, низкородная и строптивая, не желающая слушать ее мудрых советов. Кое-как я вытерпела, а потом Валери огорошила меня, протянув карточку:
– То, что твой Маккинби просил меня узнать. Есть подозрение, что по Сети сгонять инфу неразумно, поэтому отдаю тебе. Второй вопрос, опять же, что просил Маккинби. Чисто теоретически дешевле арендовать корабли у Рублева, но я бы советовала у Шумова. В любом случае, тот и другой дадут. У Рублева – это я тебе как капитан в отставке говорю – матчасть порядком устарела. Но он, конечно, ближе. И да, учитывая педантизм Маккинби, – все законно. Корабли сняты с боевого дежурства, но еще не списаны, а у Маккинби статус позволяет ставить на них батареи. Чем вы там таким интересным занимаетесь, если Маккинби два тяжелых перехватчика хочет?
Я озадаченно похлопала глазами.
– Честно? Без малейшего понятия, зачем ему перехватчики. Может, вообще не для себя искал.
– Ну да, – согласилась Валери, – вполне. Не, я нормально отношусь к инквизиторам. Они, конечно, из бедноты набираются, но иметь с ними дело можно. В отличие от полицейских или, боже упаси, федералов. Федералы – самые несносные люди. Полицейские хотя бы знают, что они никто и звать никак. Федералы – те же полицейские, только выше ступенькой, и на этом основании они уже считают себя высшей, блин, профессиональной кастой. А чем они высшие-то? Из кого их набирают? Да из тех же свиней, каких сотнями штампует полицейская академия. Ну, лучшие, положим, приходят из армии. Но армейские и держатся достойно… Вот кто особенный, так это инквизиторы. Их как минимум учат на совесть. Хотя, конечно, престиж профессии поднял Маккинби. Как только в профессию приходит знать – работа приобретает респектабельность. Слушай, Дел, а чего его вообще понесло в инквизицию?
– Трудно сказать. Справедливость очень любит. Нравится ему бороться со злом. А может, и вправду талант о себе заявил. Ты же знаешь, талант такая штука, ему наплевать на происхождение, он все равно вылезет и заявит о себе.
– Эт да, – пробормотала Валери. – Чего не пьешь?
– Да у меня такое ощущение, не винный день. Не идет.
– Бывает. У меня, кстати, тоже. – Валери оживилась, с чипа отдала какое-то распоряжение. – Не пей эту гадость. Я знаю, что нам нужно, чтобы взбодриться.
Все. Это Сонно. Ни одного трезвого дня у меня тут не будет. Сегодня же скажу Максу, что работа не терпит, надо срочно лететь на Кангу.
Открылась дверь, слуга поставил на наш столик два бокала с ирландским пуншем. Ну, это еще не самое страшное. Валери хитро улыбнулась:
– Я не позволю тебе напиться. А то ты расслабишься и Максу проболтаешься, что я помогаю Маккинби. Он и так на взводе. Ему ж пришлось с ним дружить, – Валери хихикнула. – Он думает, это подвиг какой. Прямо чистый Прометей, против семьи пошел. Если узнает, что я его опередила, обидится. А он дурной, впрочем, кому я говорю, ты не хуже меня знаешь. Испортит нам праздник.
Я промолчала. По моему мнению, если кто в этой семье и был на всю голову дурным, так не Макс, а его матушка.
– Что они делят-то? – спросила я. – Не надо только в мою сторону кивать. Они собачились, как я поняла, задолго до меня.
– А! – Валери поморщилась, отпила глоточек. – Ну, вот это то, что надо. Дел, хочешь совет? Я знаю, ты впечатлительная. Не обращай внимания. Макс за себя постоять может, Маккинби тоже. До смерти драться они не будут, это им обоим неинтересно. Я вообще считаю, что Максу полезно время от времени получать по морде. Ну не буду ж я его бить! А отец давно самоустранился. Да ну, какой прок с семидесятипятилетнего старика, который всю жизнь на сына глядел с недоумением – это еще кто такой? Вот дедуля у нас был – человек. Человечище! Как он Максика любил! Эх, дедуля, на кого ты меня оставил… – Она приподняла бокал, отдавая салют, и снова отпила. – Ладно, помер и помер, туда ему и дорога. Сволочь он на самом деле был редкостная. Но не могу ж я такого сказать о своем родном отце!.. М-да… В общем, я не возражаю, если Маккинби разочек-другой Макса приложит.
