– Слушай, а ваш первый поединок, на шпагах, – из-за чего был? Август сказал, что вызывал ты, а он не запомнил повод.
Макс аж задохнулся от возмущения:
– Не помнит! Дел, ты кому веришь?!
– Ему, а что?
– Да ничего. Он врет так, что я нервно курю в коридоре. Он же учился в британской классической школе, а там без навыка вранья попросту не выжить. У него память абсолютная. Он ни слова не забывает. Не помнит он, как же! – Макс пофыркал. – Слушай, как было. Вечеринка в «Восковом цветке». Все свои, преимущественно джедаи с подружками, еще кое-кто, кого я позвал. Тут вваливается парень с девчонкой, явно незваный, и явно знал, что здесь происходит, но уверен, что его выгнать не посмеют. Мои напряглись, я присмотрелся – а-а, понятно. Ладно, говорю, оставим его, это Зандер Маккинби, не помешает. Еще подошел, хлопнул его по плечу, мол, расслабься. Ну больше для того, чтоб его в компанию вписать, похлопал – ребята же следят, как мы общаемся, и соответственно выстраивают свои с ним отношения. А он оскорбился, решил, что я слишком высокомерно себя веду. Хотя чего там оскорбительного, я на десять лет старше и это моя вечеринка. Не знаю, может, он ждал, что я расцелую его во всю задницу… И он мне с места в карьер высказывает своим знаменитым нудным тоном – который он полагает рассудительным, – какое я ничто. Ничего в жизни не добился, просрал все шансы и так далее. Я офонарел и говорю – парень, а не будем портить людям настроение? Давай ты сейчас заткнешься, а утром мы по росе встретимся. Как положено. О чем говорить, если и так все ясно? Он смотрит на меня этак заинтересованно и уточняет: ну чего, шпаги или как? Если шпаги, мол, ему сутки отсрочки нужны, при себе клинка не держит. Вот так оно и было.
– И он победил, – с оттенком легкого злорадства заметила я.
Макс поморщился:
– По очкам. Это не победа. А от реванша он уже отказался.
– Зашибись. Парень на десять лет младше тебя и заведомо менее опытный победил по очкам – но это не считается.
– Кто менее опытный? – изумился Макс. – Маккинби?! Пф. У тебя какие-то странные иллюзии на его счет. Что младше – это фигня. А вот что меня реально удивило, причем неприятно – его скорость. Я на что рассчитывал? Он тяжелей меня, вымотаю его и красиво закрою тему. А он вязкий. Вязкого измором не возьмешь, только скоростью. Тут он еще и разогрелся как следует. И разогнался так, что у нас секунданты сидели по разные стороны площадки, но имели одинаково бледный вид. Мне потом еще сказали – Берг, ты в своем уме? Ну ладно Маккинби, он молодой. Ты-то старше! Не знаешь, что такое дуэль? Это спортивный поединок. А мы рубились по-настоящему.
У меня даже настроение улучшилось.
– Но теперь ты получил желанный реванш? – поддела я. – В виде бокса?
Макс закатил глаза:
– Дел, угомонись. Реванш был, когда мы стрелялись.
– Чего-чего?..
– Стрелялись, – заявил Макс гордо.
– Надеюсь, хоть тут вы отдали должное своему статусу? Арендовали по линкору и объявили друг другу войну? И ты уже нацелился разнести в клочья Кларион, а Август как раз заходил на абордаж, но прибежали федералы и зафиксировали вас. Странно, не помню этого в новостях… А то что за безобразие – и бокс у вас без рефери, и как на шпагах драться – один пришел с игрушечной…
– Зато пистолеты были не игрушечные. Без брони, без секундантов, один на один. Маккинби до сих пор твердит, мол, я промазал, а он просто не захотел убивать меня. Да черта с два. Ну что, я промазал бы с тридцати метров в корпус, если бы хотел попасть?! В его-то безразмерный корпус?! Да я на два метра выше его головы взял. Он – на два метра левее меня. Вот и все.
Я похихикала. Потом с удовольствием поела. Выпила два бокала вина. Доверительно шепнула Максу, что мне нужен повод срочно уехать, иначе я вместо работы попаду в клинику алкогольных неврозов. Макс клятвенно обещал выдумать причину, которая помешает окружающим уговаривать меня выпить с ними.
Сразу после ужина я поднялась к себе. Эмбер заверила, что ей очень весело, у нее нашлась собеседница в лице престарелой тетушки Макса – не родной, конечно, родная умерла при загадочных обстоятельствах, как и должно быть в такой веселой семейке, – и она не претендует сегодня на мое общество. А я чувствовала себя не просто уставшей, а измочаленной. Вместо душа приняла ванну и чуть не уснула в ней.
А стоило мне лечь, как открылась дверь, смежная с апартаментами Макса, и в спальню вошел мой бывший муж. Вошел как к себе домой, в халате, с сигаретой в зубах, в шлепанцах на босу ногу и со стаканом воды. Стакан поставил на тумбочку, поискал пепельницу, не нашел, стряхнул пепел в большую кадку с пальмой. По недолгой семейной жизни я помнила, что этому виду пальм пепел нипочем, им и окурки нипочем были. И даже стакан княжеского портвейна под корни. На своей родине эти деревца росли на промышленных помойках, и ни черта им не делалось.
Сбросив халат прямо на пол, голый Макс залез ко мне под одеяло.
– Ну спасибо, – только и сказала я, выдернула из-под него лишнюю подушку и отползла к краю кровати. – Кстати, одеяло тут одно, и оно мое.
– Ишь ты, цаца какая, – ответил Макс, но сходил к себе за вторым одеялом.
– Макс, – прошипела я, наблюдая за его манипуляциями.
Он застыл у кровати, держа одеяло на весу. Макс был одним из тех немногих мужчин, которых не портит нагота. Удивительно: нагая женщина привлекательней, чем в одежде, а у мужчин сразу вылезают все недостатки фигуры. Максу на фигуру грех жаловаться, впрочем, видали мы и получше. Да вон хоть у Августа.
– Дорогая, кажется, ты забыла, что мы притворяемся заново влюбленными, – напомнил Макс. – А в этом доме по утрам приходят слуги. Думаешь, им не покажется странным, что влюбленные ночевали порознь? Притом что уже были женаты раньше, да еще и друг на друге? А слуги, между прочим, самый ценный источник великосветских сплетен. Хочешь, чтобы твоя легенда провалилась раньше, чем ты начнешь ее отыгрывать?
Я показала глазами на его пах. Ну да, голому мужчине трудно скрыть намерения.
– Не ври только, что ты собрался «притворяться».
Макс хохотнул, бросил одеяло куда-то в ноги и опять полез ко мне. Облапил длинными руками, прижал к себе.
– Я кое-что придумал, – проворковал он, зарываясь лицом в мои волосы.
– Мне сейчас только твоих фантазий не хватало. Макс, отстань. Я спать хочу.
– Ну и спи, я сам все сделаю… Тьфу. Я не о том. Ты хотела занятие на пару-тройку дней, чтобы не пьянствовать? Смотри. В пятницу будет бал, на нем появиться необходимо, причем нам обоим. А до бала мы поживем на яхте. Никто и слова не скажет, все решат, что нас надо оставить наедине, быстрей договоримся. Только ты и я. Ну, не считая экипажа.
– Эй, а Эмбер?!
– С Эмбер все в порядке. Над ней взяла шефство тетушка Эмилия. А у тетушки Эмилии невинная страстишка – она коллекционирует бумажные книги. Есть несколько экземпляров девятнадцатого века. Эмбер уже попискивает от восторга – ей же обещали показать и дать потрогать. Думаю, раньше бала мы ее и не увидим. – Макс снова потерся о меня, на этот раз чувственно прижавшись еще и животом. – Знаешь, что я иногда думаю? Вот это безумное хобби твоего Маккинби – неспроста. Среди Маккинби нет коллекционеров. А среди Бергов – полно. Наши гены заговорили?
– Делать мне больше нечего, как обсуждать ДНК моего шефа. Платит – и ладушки.
– Эт правильно, – пробормотал Макс, – в постели надо говорить о любви…
Я вздохнула и смирилась. Не отстанет, проверено. Чем быстрее я сдамся, тем быстрее он слезет с меня. Поэтому я не стала хватать его за руки и вообще сопротивляться. От Макса приятно пахло терпким вином, самую чуточку, и легким табаком. Он очень старался, а я думала, что так уже было – когда мы через полтора года после развода оказались в одной постели. Мне сложно было довериться ему, хотя я отлично знала, что он прекрасный партнер. Но для расслабления мне потребовалось недюжинное усилие воли. Потом, через пару месяцев, я заново привыкла к нему и даже второй раз влюбилась. Или позволила себе по-прежнему любить его, неважно.
Макс остался таким же нежным, как и раньше. Я лежала под ним и думала, что, наверное, таких дур еще поискать. Нет, никакого вульгарного расчета. Вот замечательный мужчина – красивый, смелый, умный, меня просто боготворит. Другой давно бы забыл – а Макс любит и за свою любовь борется. Много лет. Ну кто еще будет так сильно любить меня? Наверное, он даже простит меня за то, что я не смогу подарить ему наследника. Да, конечно, простит. И вообще, может быть, мы вдвоем найдем выход даже из такой безнадежной ситуации, как моя.
Да, конечно, у него есть недостатки. А у кого их нет? Если только у Августа. Но Август настолько идеален, что вожделеть его невозможно. Все равно что влюбиться в портрет средневекового героя. Им можно любоваться, но не хочется обнимать. Дай бог, чтобы Эмбер повезло. Вот для нее он вполне достижимая цель. А ему как раз такая жена и нужна. И у меня с ней проблем не будет, она-то уж точно не приревнует мужа к работе, самой есть чем заняться, да и не в ее характере ревновать. Меня же ждет Макс. И честное слово, такая душевная верность заслуживает награды. Разве нет?
