такси, но Адриан окликнул ее по имени – и она вернулась.
Внезапно он смутился, в воздухе между ними повисло облачко его дыхания. Казалось, он не может подобрать слов, а Нова ждала, и ее сердце бешено колотилось. Мир потускнел – город, репортеры, ее непонятно откуда взявшийся дядя – исчезло все, кроме Адриана и его тревожного взгляда, который буквально пронизывал ее.
– Для меня все тоже было по-настоящему, – наконец едва слышно прошептал он. – Надеюсь, ты мне веришь.
Нова вздрогнула. Торопливо, пока не передумала, она сунула странному «дяде» букет и бросилась к Адриану. Обвила руками за шею, прижалась к нему. Со всех сторон замелькали вспышки, а репортеры забросали их нетерпеливыми вопросами. Но Нова едва их замечала, такая радость залила ее всю, от пылающих щек до кончиков пальцев на ногах. Все, что ее заботило в эту секунду – как передать поцелуем то, что ей, возможно, не представится шанса сказать.
Все было по-настоящему. Несмотря ни на что, ее чувства к Адриану Эверхарту были искренними, и она хотела бы сохранить этот момент в своем сердце на всю оставшуюся жизнь. Что бы там ни ждало в будущем, она всегда будет дорожить этим поцелуем и словами Адриана.
Когда она отстранилась, Адриан весь светился. Нова помедлила еще чуть-чуть, чтобы ледяными руками обхватить его лицо и запомнить его улыбку, эти глаза, эти чудесные ямочки.
Насмотревшись, она сбросила его пальто. Ей было тепло и без него: жар поцелуя согревал изнутри.
– Спасибо, – сказала Нова, в надежде, что он понимает: она имеет в виду не пальто, а нечто большее. – Увидимся в Штабе.
– До встречи, – все еще улыбаясь, кивнул Адриан.
Не встречаясь взглядом с мнимым дядей, Нова забрала у него цветы и поспешила через дорогу к такси. Она опустилась на заднее сиденье и дождалась, пока захлопнется дверь, после чего обернулась к незнакомцу.
– Кто вы?
Усмехнувшись, мужчина начал обирать катышки шерсти со своего свитера.
– Превосходный актер, если позволено сказать так о себе самом. Хотя, пожалуй, не такой хороший, как ты, – он бросил на нее многозначительный взгляд.
Но Нову не волновал ни румянец на ее щеках, ни лихорадочный пульс, ни то, считает ли этот тип их поцелуй притворным.
– Отвечайте на вопрос.
– Если тебе не нравится «дядя», можешь звать меня Питер. Питер Маклейн.
Она стиснула зубы, а незнакомец продолжал:
– И я уверен, что только что спас твою легенду. Пропавший при странных обстоятельствах дядя – нашелся! Это заткнет рты тем, кто еще сомневался в тебе, хотя бы на время. Не стоит благодарности.
Нова сверлила его взглядом, одновременно чувствуя раздражение и невольное восхищение. Он был прав. Рано или поздно Адриан и Отступники обязательно поинтересовались бы дядей, который ни разу не навестил ее после ареста. Дядей, которого никто никогда не видел.
– Ладно, – сказала она. – Но кто вы?
– Он наш союзник.
Охнув, Нова подалась вперед, а водитель отодвинул в сторону разделявший их плексиглас. В зеркале заднего вида она увидела его глаза, кожу, сплошь покрытую пятнами и шрамами, давно сгоревшие брови. Сердце радостно подпрыгнуло.
– Лерой!
Он весело подмигнул ей:
– С возвращением, Кошмарик!
Глава двадцать четвертая
Так называемый дядя Новы, так же как и все прочие Анархисты, жил вовсе не в скромной съемной квартирке.
Лерой привез их в район Барлоу и остановил машину на углу Шестнадцатой Восточной улицы и Скрейн-авеню. Выйдя, Нова оказалась перед зарешеченной витриной, в которой были выставлены разношерстные вещи – пара электрогитар, дрель, старинный проигрыватель для виниловых пластинок. Выцветшая вывеска с огромными печатными буквами гласила: «ЛОМБАРД ДЭЙВА».
Нова осмотрелась, заметив неподалеку закрытый ночной клуб, круглосуточный магазин и несколько пустых витрин с висящими на окнах табличками «СДАЕТСЯ». Судя по тому, как пожелтели и обтрепались по краям таблички, здесь вряд ли кто-то жил после Века Анархии.
«Дядя» звякнул ключницей, отпирая дверь ломбарда, укрепленную внушительной металлической решеткой.
– Так вы – Дэйв? – спросила Нова, входя вместе с ним и Лероем внутрь.
– Не-а, Дэйв просто позволяет нам пользоваться подвалом, – ответил мужчина. – Не бесплатно, конечно. Никто не откажется подзаработать, верно?
Верхний свет не горел, но стеклянные витрины ломбарда были оборудованы встроенными лампами. Здесь были часы и ювелирные украшения в футлярах, старые киноафиши в рамках на стенах. Полки вдоль задней стены были заставлены компьютерами, пылесосами и радиоприемниками. Трудно было представить вещь, которой у Дэйва не оказалось бы – от практичных электроприборов, бытовой техники и домашней утвари до предметов роскоши.
Ломбарды в Век Анархии были процветающим бизнесом. Когда финансовая система рухнула, мировую экономику в значительной степени заменил бартер. Эти заведения продолжали процветать даже после прихода к власти Отступников, поскольку дело с восстановлением экономики не ладилось, да и гарантий занятости практически не существовало. Людям, однако, по-прежнему нужно было что-то есть. И подчас самым простым и быстрым способом добыть денег на еду было заложить коллекцию старинных шляпных булавок вашей бабушки за мизерную часть ее мизерной цены до Анархии.
Пройдя через торговый зал, они оказались в кладовке, где на полках тоже стояла электроника, и валялся случайный набор запчастей. В комнате пахло жиром, плесенью и заношенной одеждой. Все это живо напомнило Нове о туннелях метро.
Лерой и незнакомец приподняли верстак и сдвинули его в сторону.
На полу в грязном линолеуме была вырезана потайная дверь, освещенная снизу желтым светом.
Улыбаясь так широко, что было видно, скольких зубов у него не хватает, Лерой жестом пригласил Нову идти первой.
Не зная, что делать с букетом, который подарил ей Адриан, она сунула цветы под мышку и поставила ногу на перекладину лестницы. Так, под громкий шелест бумаги, Нова и спустилась в подвал. Не успел ботинок Новы коснуться бетонного пола, как сзади ее обняли и оттащили от лестницы.
– Кошмар, дорогая моя! – проворковала Хани, сжимая ее в объятиях. – Мы так по тебе скучали! – развернув Нову к себе, она обхватила ее лицо пальцами с покрытыми лаком ногтями. На ее щеках темнели потеки размазанной подводки, и казалось, сейчас на ней было больше верных пчелок, чем обычно – девять или десять запутались в светлых волосах, а на шее и плечах ползала еще дюжина.
– Если бы я верила в чудеса, то сказала бы, что нам удалось совершить чудо. Ты свободна!
– Я свободна, – кивнула Нова, а Лерой тем временем сел рядом с ними.
– Ах, и цветы! Это, конечно, Лерой догадался? Какой внимательный.
Нова покосилась на Лероя. Сейчас, на территории злодеев, ей меньше всего хотелось признаваться, что на самом деле
