Он выпустил ее и устало поднялся. Посмотрел в запрокинутое девичье лицо, еще совсем недавно разбитое, как фарфоровая маска.
— Не могу. Куда ты, туда и я.
Глава тринадцатая
Миражи наслаивались, вторгались друг в друга, но ни один не исчезал до конца. Сознание переполнялось, разбухало, затем… она очнулась от короткого сна. Гарь и зернистый пепел вальсировали в воздухе сквозь вечернее небо. Всё вокруг молчало. Она встала, покачиваясь, сделала несколько шагов. Ноги застревали в перекрошенной земле, осколки царапали сквозь защитный костюм. Снаружи воздух истекал горечью.
Всё живое давно попряталось. Ветер тащился над равниной, соскребая высушенную траву. Девушка огляделась. Оставалось пройти около четырехсот километров, но она понятия не имела, что творилось с дорогой впереди. Защитка пришла в негодность еще на рассвете, после очередной «метели». Всё разваливалось на глазах. Девушка протерла экраны встроенных в костюм датчиков, которые еще кое-как фиксировали конец света. Ее удача, что она не столь уязвима, как обычные люди.
Обычные люди. Если приглядеться, их можно найти повсюду. В большинстве своем обычные люди теперь выглядят как оплывшие манекены.
Спина заледенела от лежания на камнях. Девушка подняла с земли небольшой контейнер, аккуратно закрепила на уцелевших ремнях. Никаких мыслей в голове. Это хорошо. Через полчаса она доберется до входа в пещеры. У нее был выбор: идти по поверхности, рискуя попасть в бурю, или продираться через подземные катакомбы, где ее могло засыпать во время очередного землетрясения. Последний вариант устраивал ее больше — она не хотела умирать, видя это новое небо.
Внутри пещер было совсем холодно. Солоноватые капли стекали по стенам и звякали о ржавые камни. Она с жадностью слизывала их какое-то время, потом почти час страдала от последствий. Как только тело перебороло токсины, она двинулась дальше, стараясь не цеплять контейнером за узкие стены. Вскоре пещера превратились в извилистую нору. Пришлось встать на четвереньки и ползти, проваливаясь в озерца с гнилой водой. Потолок продолжал опускаться, и через час девушка остановилась. Впереди зиял проточенный подземной рекой тоннель размером с волчий лаз. Фонарь высветил покрытые известью ребристые стены. Серо-рыжий камень крошился и нарывал язвами вулканических пород.
Приступ клаустрофобии на мгновенье обложил мозг тишиной. Девушка проглотила удушливый спазм и поудобнее устроила контейнер. Затем легла и с упорством заводной игрушки двинулась дальше. Несмотря на все предосторожности, привязанная к ноге ноша болезненно стянула лодыжку. В голове бился перезвон холодных капель.
Она ползла медленно и всё время злилась. Тело застревало при каждом рывке. Остатки защитного костюма расползались, не выдерживая длительного соприкосновения с ядами и шероховатым камнем. Вскоре она вся с ног до головы покрылась глубокими царапинами. Спустя еще какое-то время ее начало лихорадить.
Дальше она ползла по инерции. Инерция всегда ее выручала. Как обезглавленная курица, всё еще мечущаяся вокруг собственной дурной башки, она продолжала двигаться, плутая в галлюцинациях. В целом она ничего не имела против: видения помогали скоротать время, к тому же не все были кошмарами. Неприятности начинались позже, когда тело принималось регенерировать, и сознание на полном скаку врезалось в уютный балаганчик разноцветного бреда. Как раз в такие мгновения она по-настоящему заходилась криком.
…Когда мир опять рухнул молотом, девушка почти сразу успокоилась. Ее всегда выручала привычка стойко выдерживать приступы, без пены у рта и попыток разбить голову о близлежащий камень, благо их всегда было хоть отбавляй. Но раз от раза переход становился всё жестче. Она словно выныривала, переваливалась через черту — в пространство с иной гравитацией. «Будущее зависит от нас», любил повторять Ростов в своих проклятых письмах. Это был ее пароль в мир с чужой гравитацией.
Девушка выбралась в сухую часть пещеры, где загрязнение было немного слабее. Разум немедленно вмешался в механическую работу мышц, локти подогнулись, и она упала лицом вниз.
— Хочу сдохнуть, — прошептала она. — Только и всего.
— Ну так оставайся здесь.
Галлюцинации еще не отплясали до конца. Увы, она уже не могла принять их за чистую монету. Сидящая перед ней девочка в светло-голубом платье улыбалась, разгоняя в мутном воздухе светящиеся круги.
— Как будто ты мне позволишь.
— Ужасно глупо получилось.
— Да уж…
Призрак лег рядышком на ледяные камни: — Смерть — это характеристика органической материи. Как и все прочие ее характеристики, она непостоянна.
— Ты умеешь напугать.
Тишина.
Перед самым ее лицом поблескивали в свете фонарика порванные звенья платиновой цепочки. «Так вот за что я зацепилась…» Чуть в стороне лежала соскользнувшая подвеска. Девушка протянула руку и пододвинула украшение к самым глазам. Зрачки сфокусировались на рыцарском щите с пляшущими волками, их крохотные голубые глаза сверкнули из темноты. «Привет». Забыв о боли, она согнулась и села, положив подвеску на раскрытую ладонь. Нежно коснулась ее пальцем. Всё еще теплая от ее тепла, памятная от ее мыслей. Платиновые волки по-прежнему танцуют свой геральдический танец. Подумав, засунула руку за ворот и достала вторую цепочку; белый полумесяц едва слышно звякнул колокольчиком. Всё, что у нее осталось — эти безделушки и случайные галлюцинации. Не так уж мало, многие не оставили ей ничего.
Девушка сжала ресницы, сгоняя соленый туман. Дрожащими руками перевесила щит к полумесяцу — «Будем вместе». Секунду смотрела, как они качаются, прильнув друг к другу. Она слишком долго и слишком упорно цеплялась за этот союз. Теперь ей пора идти. Скоро она выберется на поверхность и сможет двигаться быстрее. Если повезет, за несколько часов доберется до места. И тогда ей останется только проверить…
Она заправила подвески за порванный воротник и приготовилась ползти дальше. Перед ней была дверь. Узкая, как крышка гроба, уходящая в невидимый потолок. Дверь была заперта.
«Опять». Девушка ткнулась в нее лбом, но та не исчезла, зато в висках загудело, словно в пустом котле.
«Что за…?»
Из-под двери торчал клочок бумаги, исписанный знакомым почерком:
«Сделай, как я прошу. Это единственное, что тебе под силу. Продолжай».
Она уставилась в каменный потолок. Теперь она проснулась.
* * *
Дэн внезапно перестал ворошить бумаги на столе и осторожно сел, стараясь не привлекать к себе внимания. Замер. Кончики пальцев нервно затрепетали. Через минуту он подскочил и бросился к выходу. По дороге поймал Коллинза и велел прикрывать тылы, если кто-то хватится его до конца смены. Затем сорвал с вешалки плащ и был таков.
Он спешил в Астоун, его позвали, попросили найти запертую дверь. И открыть ее — чего бы это ни стоило. Дэн знал, что не вправе отказать просящему.
* * *
Астоун
21:11
— Здравствуй, Алекс.
Райн уселся за стол в библиотеке, непривычным жестом смел со лба отросшие волосы. Улыбнулся — в глазах завибрировало напряжение. Верхняя часть его лица противоречила нижней, как у плохо раскрашенной куклы.
— Здравствуй. Такое ощущение, что я смертельно болен. Ты едва ли не каждый день приходишь ко мне с этим трогательным взглядом…
— В десятку.
Улыбка снова полыхнула на его лице, как ядерный взрыв: — Приехал навестить Джулию?
— Я ее не видел, она спит.
— Ах, да. Врач прописал успокоительное — она теперь почти всё время спит.
Алекс принялся листать ежедневник, но его глаза не отрывались от невидимой точки на столе.
— Ты уверен, что с ней всё будет хорошо?
Между их репликами пролегла секундная пауза, но когда Алекс поднял глаза, в них было только спокойствие.
— Да, конечно.
— А с тобой?
— Что мне сделается? — он снова уткнулся в ежедневник.
Рональд старался разгадать поспешные строчки. Райн выучился орудовать любимыми перьевыми ручками Каталины и делал это мастерски — даже левой рукой. Достижение для правши. Почувствовав на себе взгляд, Алекс вскинулся и жестом предложил старику присесть. Теперь он снова улыбался — слабо, но вполне искренне. Рональда тревожила эта частая смена эмоций.
Ни один человек на его веку не менялся столь поспешно. Перемены затронули всё — характер, внешность, повадки. Отчасти это было оправдано, учитывая проснувшиеся способности, но за двести четыре года Рональд собрал неплохую статистику и знал, в каких пределах это возможно — раньше подобной картины ему наблюдать не приходилось. Неуравновешенность Алекса казалась следствием нервного срыва, с инициированным магом такого быть не могло. Океан всегда компенсировал шок от трансформации — иной раз эйфория уносила новичков дальше, чем удар «Волны» на тренировке. Но не Алекса. Он и здесь оказался белой вороной.
