хвост — короче и толще по всей длине, а голова несколько больше в длину, чем в ширину». Более того, чтобы эти кошки еще больше были похожи на оцелотов, ему «хотелось бы добиться горизонтального расположения розеток, которые соединялись бы между собой или повторялись в виде горизонтального узора, чего пока что не встретишь ни у одной из домашних пород». Поэтому следите за новостями: если у Хатчерсона получится осуществить задуманное, то внешний вид и без того необыкновенных бенгальских кошек станет еще экзотичнее.
Но у Хатчерсона есть и другой повод для беспокойства. Некоторые заводчики настойчиво требуют и далее ввозить азиатских леопардовых кошек для последующего совершенствования породы. Однако в этом нет никакой необходимости. У последних поколений бенгальских кошек есть все нужные черты; если уж на то пошло, они лучше, чем первые поколения гибридов. А благодаря скрещиваниям с различными породами и привлечению множества азиатских леопардовых кошек на ранних этапах разведения бенгалы обладают достаточно широкой генетической вариативностью.
Дальнейшее скрещивание с леопардовыми кошками может привести к нежелательным последствиям, и это чрезвычайно тревожит Хатчерсона. Сейчас бенгальские кошки считаются домашней породой. Если же вновь поднять вопрос о ее диком происхождении, то это навредит ее репутации. К тому же, поощряя международную торговлю азиатскими леопардовыми кошками, мы подвергнем опасности само их существование.
Несмотря на это, находятся заводчики, которые хотят и дальше ввозить в страну леопардовых кошек, и причина тому проста: деньги. Некоторые видят особый повод для гордости в том, что их кошка — непосредственный отпрыск обитателей джунглей, и неважно, что ведет она себя при этом агрессивно. Хатчерсон считает, что такой подход нужно искоренить. Бенгальские кошки уже сами по себе прекрасная порода, и их давно пора оставить в покое. А их азиатские леопардовые предки пусть живут там, где им положено, — в джунглях.
Саванны и бенгалы, пожалуй, самые известные из гибридных кошек, но есть и другие породы, которые были выведены путем скрещивания домашней кошки с камышовым котом (в результате чего на свет появились хауси), котом Жоффруа (сафари) и каракалом (каракеты). Хотя они не очень распространены. Кроме того, ходят слухи о попытках скрещивания домашних кошек со многими другими видами.
Крупные ассоциации любителей кошек придерживаются позиции Хатчерсона, и большинство из них уже ввело запрет на регистрацию гибридных пород, поскольку это наносит урон популяциям диких видов кошачьих, которые нередко уже находятся под угрозой из-за других причин. Однако это всего лишь означает, что такие породы не подлежат официальной регистрации; селекционеры же по-прежнему могут (и, по-видимому, будут) делать все, что им заблагорассудится.
* * *
В чем заводчикам не откажешь, так это в изобретательности. Они с ловкостью извлекают выгоду из новых мутаций, скрещивают между собой породы с яркими отличительными признаками и заимствуют особенности диких видов кошачьих — словом, не упускают случая воспользоваться любой генетической вариацией, которую только удастся обнаружить.
Но заводчики не всегда начинают работу с какого-то определенного признака, который должен стать отличительной чертой будущей породы. Гораздо чаще они отталкиваются от собственного представления о том, какую кошку им хочется создать. Чтобы претворить мечту в жизнь и соединить в одной породе все желаемые признаки, они осуществляют кропотливый отбор среди многочисленных представителей кошачьего семейства.
Карен Саусман с детства проявляла интерес к животным. Так случилось, что еще в студенческие годы она устроилась смотрителем в Чикагский зоопарк. Карьера Саусман постепенно развивалась, и наконец она заняла должность директора зоопарка The Living Desert Zoo and Gardens в Палм-Спрингс, штат Калифорния. За те 39 лет, что Саусман занимала это пост, она превратила маленький зоопарк, причуду местного богача, в огромный комплекс, куда приезжает более полумиллиона посетителей в год. За это время она сделала большой вклад в развитие зоопарка, внедряя инновационные методы работы и получая за это награды, в том числе и престижную премию имени Марлина Перкинсона, которая вручается сотрудникам зоопарков за наивысшие профессиональные заслуги.
Вы, наверное, подумали, что у того, кто строит зоопарк с нуля, не остается сил на другие занятия, но в свободное от работы время Саусман была увлеченным заводчиком. Много лет она разводила андалузских лошадей, а также несколько пород собак. Кроме того, она занималась ламами и всего за пять лет вывела национального чемпиона.
Второе ее хобби — карандашные и акварельные зарисовки животных методом сухой кисти — было на удивление тесно связано с первым. Их объединяет творческое начало, умение вообразить, как могло бы выглядеть животное — в реальности или на бумаге. Саусман, художник-самоучка, научилась детально прорабатывать свои композиции, чтобы нарисовать животное в точности верно. «Если вы стараетесь изобразить животное правдоподобно, то в конце концов учитесь смотреть на него так, что понимаете, как это сделать». Можно просто взглянуть на животное и понять, как изобразить его на бумаге, — и точно так же, по ее словам, достаточно посмотреть на группу животных, и тебе станет ясно, какие признаки нужно сформировать или скорректировать, чтобы получить желаемую породу.
Разведение собак — любимое ее увлечение, и она получила признание в мире собаководов за вклад в развитие некоторых пород, в том числе фокстерьеров. Но кошки давали ей возможность, недоступную при работе с собаками: они позволяли создать совершенно новую породу, скрещивая между собой представителей уже существующих (крупные ассоциации собаководов не признают смешанные породы так называемых дизайнерских собак вроде сенбердудлей[101]).
Саусман была заинтригована появлением саванн. Ей всегда нравились жившие у них в зоопарке сервалы, а кроме того, она была большой поклонницей длинноногих собак и когда-то даже занималась разведением борзых и шотландских дирхаундов. Неудивительно, что она пришла в восторг! Но Саусман считала, что саванна, двойник сервалов, слишком велика для домашнего питомца: на эту роль гораздо лучше подошла бы кошка обычного размера, но с длинными лапами и большими ушами. Решение напрашивалось само собой: она создаст собственную домашнюю версию сервала с нуля, не привлекая для этого кошек с ДНК сервала.
Но как это сделать? Такой породы, которая была бы почти во всем похожа на сервала и требовала бы скрещивания с другой породой ради одного-единственного признака, не существовало. Ей предстояло повсюду разыскивать кошек с нужными признаками и скрещивать их друг с другом. Добавить немного длины ногам и чуть-чуть пятен на спину. Увеличить уши, а глаза сделать большими и круглыми. И не терять надежды, что с каждым новым поколением кошки будут
