pas? [42] Когда я попытался спросить Панина, кем был четвертый офицер с дагеротипа, он побледнел и послал меня вон. Поэтому прошу вас, будьте откровенны. О ком говорил Панин?
Красовский сглотнул и отступил на шаг от Корсакова. Маленький доктор, казалось, резко сдулся, как воздушный шар, лишенный горячего воздуха. Он прошаркал к стульям вдоль стены и грузно опустился на один из них.
– Виктор Шеляпин его звали. Дагеротип, что вы видели, был снят в 1853 году, незадолго до отправки нашего полка на Дунай. Командовал им Сердецкий, я заведовал походным госпиталем, Панин служил по интендантской части.
– А Шеляпин?
– Шеляпин, увы, был адъютантом Ивана Павловича, обладая его безусловным доверием. Замкнутый человек, себе на уме, но отличался безоговорочной преданностью и смелостью. По крайней мере, мы так думали… Хотя… Почему мы? Все так считали! Сердецкий, Панин и Шеляпин даже боролись вместе за сердце одной прекрасной юной особы, но она предпочла Виктора. Это разбило сердце Ване и Коле, но они приняли удар как должно и желали молодым самого лучшего. Потом наш полк выступил в Валахию. Несколько месяцев мы провели на позициях, ожидая, чем закончатся переговоры. Конечно же, все желали им провала, чтобы мы наконец-то смогли бить османов. Но дни шли один за другим, недели сменялись неделями – а команды все не было. Начались болезни. Мелкие стычки, в которых мы теряли разъезды убитыми и ранеными. Тогда все и завертелось…
Доктор извлек из кармана флягу и приложился к ней.
– Что завертелось? – нетерпеливо спросил Корсаков.
– Мы начали замечать проблемы со снабжением. Не хватало патронов, обмундирования, продовольствия, медикаментов. Мы с Паниным провели ревизию, и вскрылось, что мы недополучаем выделенные полку средства. Сердецкому было доложено… – Красовский глубоко вздохнул, собираясь с силами. – Виктор, человек, которого мы почитали за друга, который был практически нашим братом, торговал полковым имуществом. Вскрылись случаи контрабанды, концессионерства, даже контактов с османами. Приближалась зима, турки готовились перейти в наступление… Понимаете, у нас не было другого выхода!
– Понятно, – кивнул Корсаков. – Шеляпин был разжалован в рядовые и пущен сквозь строй, верно?
– Истинно так, – по пухлому лицу доктора потекли слезы. – Самое тяжелое решение в нашей жизни. И самая страшная картина, которую мне доводилось видеть.
– Теперь Шеляпин вернулся, чтобы отомстить, – пробормотал под нос Владимир. – Черт, зачем я только гонялся за этим призрачным юнкером, только терял время…
– Но как он мог вернуться?! – вскричал Красовский. – Он умер! Я сам засвидетельствовал его смерть двадцать семь лет назад!
– Смерть, знаете ли, останавливает не всех… – хмуро пояснил Корсаков. – Но почему именно здесь и сейчас? И кто ему помогает?
– О чем вы? – пораженно спросил Красовский.
– Пока неважно! – отрезал Корсаков. – Если все так, как вы говорите, то мы знаем следующую жертву. Надо срочно увезти вас отсюда. Идемте!
В холле к Чагину присоединился вахмистр Белов в теплом тулупе. Вернувшихся Корсакова и врача он встретил взволнованным взглядом.
– Это правда? Полковник Панин убит?
– Боюсь, что так! А куда вы дели Свойского?
– Отправил его к юнкерам. Чем я могу помочь?
– Нам нужно как можно быстрее покинуть училище. Всем. Но в первую очередь – удалить отсюда доктора Красовского.
– Владимир Николаевич, да как же это сделать! – сокрушенно покачал головой каптенармус. – Видали, какая буря налетела? Мы околеем прежде, чем доберемся до города!
– А если на санях? Или верхом?
– Дороги не видно, собьемся с пути!
– Боюсь, у нас нет другого выбора! Сможете запрячь сани и оседлать лошадей?
– Слушаюсь! – кивнул Белов, хотя уверенности в его голосе не добавилось. Он запахнул поплотнее тулуп, с видимым усилием открыл входную дверь (столь сильным был ветер) и вышел в пургу.
– Простите, что вмешиваюсь, господа, – вступил в разговор Чагин. – Но из здесь присутствующих я лучший наездник. Погода, безусловно, отвратительная, но я справлюсь. Доберусь до Лефортовской части и вернусь с полицейскими.
– Не стоит, ротмистр, – сказал Владимир, стараясь не выдать голосом своих подозрений. – Вы отвечаете за юнкеров. Пожалуйста, убедитесь в их безопасности и подготовьте их к отъезду.
– Будет исполнено, – ротмистр щелкнул каблуками и отправился на второй этаж. Он даже не подумал перечить или обратить внимание, что приказания ему отдает штатский – настолько Владимир был окружен аурой спокойной уверенности.
– А что делать мне? – спросил Красовский.
– Держаться поближе ко мне и честно отвечать на вопросы, – велел Корсаков.
XIV
ТЕЛЕГРАММА
ПЕТЕРБУРГ, УПР. ГРАДОНАЧАЛЬСТВА, НОРАЕВУ
ПРОШУ СВЕДЕНИЙ О ШЕЛЯПИН ВИКТОР МИХАЙЛОВИЧ зпт ШЕЛЯПИНА НАТАЛЬЯ ОСИПОВНА ТОЧКА ПОСТОЛЬСКИЙ
ТЕЛЕГРАММА
МОСКВА, ЛЕФОРТОВСКАЯ ПОЛ. ЧАСТЬ, ПОСТОЛЬСКОМУ
ШЕЛЯПИН ОБВИНЕН В 275 3 [43] ТОЧКА ПРЕДАН ВОЕННОМУ СУДУ 1853 В ЧЕТАТИ ВАЛАХИЯ ТОЧКА СКОНЧАЛСЯ
ШЕЛЯПИНА ТОЧКА СУПРУГА ТОЧКА ОБВИНИЛА СЕРДЕЦКОГО В ИЗМЕНЕ И УБИЙСТВЕ МУЖА ТОЧКА УМЕРЛА РОДАМИ 1853
ТЕЛЕГРАММА
ПЕТЕРБУРГ, УПР. ГРАДОНАЧАЛЬСТВА, НОРАЕВУ
ШЕЛЯПИНА ФАМИЛИЯ В ДЕВИЧЕСТВЕ
ТЕЛЕГРАММА
МОСКВА, ЛЕФОРТОВСКАЯ ПОЛ. ЧАСТЬ,
ПОСТОЛЬСКОМУ
КРАСОВСКАЯ
XV
24 декабря 1880 года, вечер, Дмитриевское военное училище, Москва
Голова Владимира раскалывалась от боли, но к разгадке он так и не приблизился. Красовский исправно отвечал на все вопросы, которые придумывал Корсаков, но ни один из них не мог пролить свет на причину возвращения Шеляпина. С момента гибели прошло чуть больше 27 лет – число не круглое. Дата смерти тоже не совпадала – адъютант подвергся наказанию и умер в октябре. Несмотря на свой проступок, Шеляпин был похоронен по христианскому обычаю недалеко от Четати.
– Так в чем же дело… – мерил шагами холл Корсаков. – Воинские почести он хотел, что ли? Считал наказание несправедливым? Но почему сейчас, черт возьми?! Почему здесь и сейчас?
– Но вы не объяснили, как возможно, что Шеляпин вернулся? – Красовский встряхнул свою флягу, но она оказалась пустой.
– Ваш Шеляпин – это неупокоенный мертвец. Злой дух, если пожелаете.
– Но это невозможно!
– Невозможно незаметно нанести полковнику Панину несколько тысяч ударов шпицрутенами меньше чем за полчаса. Это просто математика! Tout simple! [44] Здесь должно быть что-то, что притягивает Шеляпина! Или кто-то…
Красовский открыл рот, чтобы что-то сказать, но Владимир уже отвлекся на шаги со стороны лестницы. В холл спустился Чагин в сопровождении утеплившихся юнкеров. Они совсем не походили на самоуверенных юнцов, менее часа назад отмечавших удачную шутку над заезжим учителем. Владимир машинально отметил, что четверо юнкеров, включая Свойского, явно держались вместе, а вот «майор» Зернов оказался исключен из их компании.
Двери холла распахнулись, впустив снег и завывание ветра. Внутрь ввалился вахмистр Белов. Его роскошные усы и бакенбарды покрылись инеем, а сам каптенармус, кажется, от холода был готов отдать богу душу. Но Корсакова куда больше обеспокоило застывшее на лице служаки
