- Я твоя, - ответила она в его губы. - Делай со мной все, что хочешь, мой Господин . Мое тело - твое...
- Да, мое, - ответил он, нависая над ней и углубляя поцелуй. - Ты вся моя. Отныне и всегда...
Что бы это ни было, она хотела, чтобы он сделал это с ней прямо сейчас, прямо здесь . Элли годами ждала, чтобы быть с ним, и теперь, когда они стали любовниками , она постоянно хотела его. Она не могла насытиться его телом внутри себя, не могла насытиться болью, которую он ей дарил . Ничто не заставляло ее чувствовать себя более красивой, чем стоять голой на коленях у его ног и позволять ему отмечать ее рубцами и синяками . И знание того, что он мечтал сделать что-то с ней с того самого дня, как они встретились, возбуждало ее сверх всякой меры .
- Пожалуйста... - прошептала она, когда он прижал ее к своей груди, снова ложась на спину.
- Не сегодня. Но скоро.
- Скоро никогда не наступает быстро, - сказала она, когда он провел пальцем по краю ее белого кожаного ошейника . Она заснет в нем сегодня ночью, а к утру он снимет его с нее и уберет . И она заснула в безопасности его объятий .
***
- Что это было? - спросила Кайри. - Какая у него была фантазия?
Элли глубоко вздохнула и улыбнулась, когда Кайри поднималась и опускалась на волнах этого дыхания. Теперь она была Доминой и у нее была собственная маленькая саба. И она понятия не имела, что с ней делать.
- Я узнала об этом на следующее утро, - ответила Элли. - Я проснулась в его постели, и мой ошейник был снят. Я услышала шум воды, поэтому пошла принять душ вместе с ним.
***
Она хотела проводить утро с Сореном почти так же сильно, как ночи. Ночи были тайными временем, темным и эротичным. Время греха и шепота, страсти и боли . Но утро... утро было обычным временем . Легким и ярким. Вместе пили кофе. Читали газеты. Обсуждали предстоящий день и строили планы, как прожить эти часы до следующей ночи, когда они снова смогут быть вместе . Как бы она ни любила грехи и тайны , Элли также тосковала по свету, по простым радостям борьбы за раковину , по застиланию постели, он занимал правую сторону, она - левую, и, конечно же, по быстрому душу, который они принимали вместе.
Она шагнула в кабинку и сразу же оказалась в его объятиях. Его губы были на ее губах, на ее шее, на ее груди . Горячая вода омывала их обоих. Она протянула руку и откинула его волосы назад, удивляясь тому, насколько темнее становятся светлые волосы, когда они мокрые .
- Разве я сказал, что ты можешь встать с постели ? - спросил он, сильно кусая ее за шею . Она вздрогнула от укуса его зубов на своей нежной коже . Сорен дернул ее за волосы так сильно, что у нее перехватило дыхание . Он снова прикусил ее губы между поцелуями, впиваясь пальцами в мягкую плоть на затылке.
- Нет, сэр, - ответила она, вызывающе улыбаясь . Элли почувствовала, как головка его эрекции прижимается к ее животу.
- Разве я сказал, что ты можешь брать мою воду? - спросил он, до боли сжимая ее соски .
- Нет, сэр. - Она прижалась к нему бедрами, страстно желая, чтобы он вошел в нее . Они никогда раньше не занимались любовью в душе , и она ценила каждый их первый раз. Первый поцелуй, первое прикосновение, первая порка в его спальне, первая порка в гостиной, а затем он взял ее на полу у камина... она хотела все их первые разы и вторые, и третьи и как можно скорее. - Но что ты собираешься с этим делать ? - Поддела она. - В душе нет ни флоггеров, ни плетей, ни игрушек. Как ты накажешь меня здесь?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
И затем он улыбнулся. Эта улыбка испугала ее .
- Вот так, - ответил он и прижал ее лицом к кафельной стене . - Вот как.
В ее памяти на долю секунды возникла пауза . И в эту долю секунды у нее возникли три отчетливые мысли .
Я знаю, что он сделает со мной.
Я не хочу этого.
Как мне это остановить ?
Прежде чем она смогла вспомнить ответ на третий вопрос, он вошел в нее одним яростным толчком . Она закричала в свою руку, когда он проник в нее анально. Ей показалось, что горящее лезвие рассекло ее тело пополам от шеи до колен . Его губы были у ее уха, и она услышала, как у него перехватило дыхание в экстазе . Ее боль была его удовольствием, говорил он. Так что, несомненно, сейчас он испытывал величайшее удовольствие в своей жизни, поскольку она никогда не испытывала такой боли . Этому не было начала и конца, и все, что она знала - это чистая паника, что будет чувствовать себя так вечно . Он кончил в нее.
И тогда все закончилось.
Он покинул ее тело и поцеловал в шею. Элли стояла неподвижно, когда он вышел из душа . Она медленно опустилась на пол душевой кабинки . Из небольшого пореза на руке текла кровь. Широко раскрыв глаза и не узнавая собственного тела, она гадала, откуда тут взялся порез, чья это рука и почему она кровоточит . О, это ее рука. Конечно, ее. И порез от зубов. Она прислонилась к стене и укусила себя за руку . Глупышка.
- Элеонор? Так и будешь стоять там весь день ? - Сорен открыл душевую кабину и посмотрел на нее, сидящую, прижав колени к груди, с окровавленной рукой, вода хлестала по ней, как шторм, которого она не замечала .
Она подняла на него глаза .
- Я забыла свое стоп-слово.
***
Элли повернулась и посмотрела на Кайри, которая смотрела на нее широко раскрытыми от ужаса глазами.
- Вот так, - ответила Элли.
- Что? - прошептала Кайри.
- Ты сейчас смотришь на меня точно так же, как он смотрел на меня, когда я сказала ему, что забыла свое стоп-слово. Я никогда раньше не видела такого выражения на его лице. Не думала, что можно шокировать Сорена. Нет, это был не шок. Это был ужас.
- Я могу в это поверить, - выдохнула Кайри. - Что он сделал, когда понял, что произошло?
- Он выключил воду, и раскрыл полотенце. Он держал его распахнутым и ждал. Я встала и подошла к нему. Какая, должно быть, из нас тогда была пара! Он уже одетый - колоратка и все такое. И обнаженная девушка, мокрая, в одном белом полотенце. Он взял меня на руки и понес в свою спальню. Он ничего не сказал, ни слова. Он вытер меня, проверил на разрывы или кровотечение. Ничего не было, если не считать руки. Он продезинфицировал порез на руке и налепил пластырь. Кажется... кажется, я тогда рассмеялась - когда он накладывал пластырь. Я спросила его, почему у него нет пластыря Снупи. В детстве они были моими любимыми. Я так радовалась, когда царапала колени или локти, потому что тогда у меня был повод прикрыться пластырем Снупи. Так или иначе... - Она остановилась и перевела дыхание. - Он помог надеть мое белье, и одну из его белых футболок. А затем обнимал, сидя в кресле. Он обнимал меня, а я обнимала его. И мы не говорили о произошедшем. И нам не нужно было об этом говорить. Этого больше не произошло.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- Никогда?
- Не пойми меня неправильно, он причинял мне боль. Много боли. Но никогда таким способом. И всегда получал мое четкое согласие, прежде чем попробовать что-то новое. Но даже когда ты соглашалась, ты по-прежнему не знала, на что именно.
