она на мужской браваде или на женском самоотречении) заставляет сотрудников НКО перерабатывать, в нерабочее время встречаться с клиентами или вести переговоры со спонсорами, допоздна сидеть над проектами дома. Ясмин Наир, соосновательница радикального квир-проекта Against Equality («Против равенства»), пишет, что от работников НКО ожидают, что они будут делиться личными историями и раскрывать уязвимые стороны, делая все это из любви к своей работе: «Считается, что мы должны любить не только свою работу (а некоторые из нас ничего или почти ничего не получают за свой труд), но и своих коллег и верить, что мы делаем общее дело». Иногда их работу замечают и ценят, иногда игнорируют (кто, собственно, убирает в помещении, кто расставляет складные стулья перед собраниями, кто, в конце концов, напоминает людям, что нужно уходить с работы и идти домой, если они чувствуют усталость?), но важно не забывать, что все это – репродуктивный труд, который делает возможным существование не только НКО, но и капиталистической системы в целом[372].
Когда работники НКО пытаются добиться улучшения условий труда, их постоянно сталкивают лбами с теми, кому они помогают. Если работники требуют повышения зарплаты, занимаются самоорганизацией или устраивают забастовки, то их, подобно учителям и работникам сферы здравоохранения, обвиняют в безалаберном отношении к своей работе. Если же они вступают в слишком близкие отношения со своими клиентами, то их упрекают в непрофессионализме: чаще всего с этим сталкиваются сотрудники, являющиеся выходцами из тех социальных групп, которым они пытаются помочь. В обоих случаях работники НКО и их клиенты оказываются по разные стороны баррикад. Понятно, что некоммерческим организациям не хватает финансирования и они пытаются сократить издержки (включающие расходы на зарплату и обучение сотрудников, оборудование и офисные помещения). Однако нехватка финансирования не должна компенсироваться за счет сотрудников. Если человек готов идти на жертвы, то его считают искренне преданным своему делу; но проблема в том, что, руководствуясь такой логикой, легко оправдывать эксплуатацию увлеченных работой людей[373].
По последним подсчетам, в США в некоммерческих организациях работает около 12,3 миллиона человек, что составляет более 10 % от общего числа людей, занятых в частном секторе. В Великобритании в благотворительном секторе трудится более 800 тысяч человек. Это огромная масса людей. Некоторые из них получили хорошее образование и имеют дипломы «менеджеров некоммерческих организаций» или схожих специальностей, но большинство не столь привилегированны и оказались в НКО потому, что просто хотели помогать людям. Многие из них работают в таких же условиях, как и Эшли Бринк. «Условия труда работников некоммерческих организаций (идет ли речь о непосредственной помощи нуждающимся, организационной работе, здравоохранении или образовании) отражают отношение к их труду, – пишет чикагский активист Рэмзин Кэнон в статье для журнала Jacobin. – Если в условиях высокой текучки кадров сотрудников НКО эксплуатируют и перегружают обязанностями, это свидетельствует о том, что общество не ценит их работу». Неудивительно, что работники НКО начинают объединяться в профсоюзы, чтобы защитить свои права и улучшить условия труда[374].
Но когда они начинают создавать профсоюзы, то сталкиваются с проблемами, порожденными противоречиями некоммерческого сектора. Начальники, проповедующие равенство и преданность своему делу, неожиданно оказываются ярыми противниками профсоюзов. Нью-йоркская организация StoryCorps, вдохновленная деятельностью трудового активиста и журналиста Стадса Теркела, была готова до последней капли крови биться против профсоюза своих работников. Основатель и президент организации Дейв Айсэй – автор книги «Призвания: цель и страсть работы» («Callings: The Purpose and Passion of Work») – разослал сотрудникам электронное письмо, в котором утверждал, что профсоюз StoryCorps «возводит стены, сеет раздор, создает более формализованную рабочую обстановку и способствует формированию все более враждебной корпоративной культуры». Профсоюз устроил пикеты рядом с тем местом, где проводилось ежегодное краудфандинговое мероприятие StoryCorps. В результате более чем двухлетней борьбы с руководством компании активистам удалось победить на профсоюзных выборах и заключить первый контракт с работодателями. «Мы думали, что раз StoryCorps такие прогрессивные, они поймут наше желание работать в соответствии с теми же принципами, которые мы продвигаем как организация», – рассказывает работник StoryCorps Джастин Уильямс[375].
В этом отношении пример StoryCorps далеко не уникален. В результате аналогичного конфликта в Национальном центре равенства трансгендерных людей были уволены большинство его сотрудников. Они подали заявление о недобросовестном поведении работодателя в Национальный совет по трудовым отношениям (NLRB): сотрудников центра фактически вынудили уйти после того, как они объявили о намерении вступить в Профсоюз работников некоммерческого сектора (NPEU). «Ирония здесь заключается в том, что более чем в половине штатов для трансгендерных работников единственный способ надежно защитить свои трудовые права – это создать профсоюз и заключить с работодателем договор, запрещающий дискриминацию по гендерному признаку», – отмечает NPEU. Работники Южного юридического центра по борьбе с бедностью (Southern Poverty Law Center) также добивались создания профсоюза и встретили сопротивление со стороны начальства. Руководство центра наняло представлять свои интересы юридическую фирму, специализирующуюся на борьбе с профсоюзами. Их жесткие действия вызвали волну критики, которая обострилась после ухода со своего поста сооснователя и президента организации в связи с обвинениями в сексуальных домогательствах, расовой дискриминации и ущемлении прав сотрудников. Тем временем NPEU активно развивается: за последний год число входящих в него некоммерческих организаций выросло более чем в два раза. Более того, это далеко не единственный профсоюз, представляющий интересы работников НКО. Независимый рабочий союз Великобритании (IWGB) в начале 2020 года создал отделение для сотрудников благотворительных организаций, пообещав уделять внимание не только условиям труда, но и политической составляющей деятельности НКО[376].
Когда в 2020 году разразилась пандемия коронавируса, НКО оказались в еще более тяжелом положении. Одновременно выросло число людей, нуждающихся в помощи, и тех, кто хотел заниматься общественной работой, но из-за начавшейся рецессии финансирование некоммерческого сектора стало сокращаться. По словам президентки NPEU Кайлы Бладо, из-за пандемии «мы не понимаем, какими будут условия труда, когда/если мы вернемся к нормальной жизни, и не можем быть уверенными в том, что менеджеры не начнут сокращать штаты». Работники НКО, многие из которых и до начала пандемии стремились к созданию профсоюзов, получили теперь дополнительную мотивацию, ведь наличие профсоюза дает им возможность влиять на свое будущее.
«Профсоюз работников некоммерческих организаций объявил, что за 16 дней в середине апреля семь новых подразделений обратились к руководству с просьбой о признании», – рассказывает Бладо. На момент написания этой книги NPEU ведет переговоры «с сотнями сотрудников других некоммерческих организаций, находящихся на ранних этапах создания профсоюзов». Как отмечает Бладо, многие члены NPEU имеют большие долги по студенческим кредитам. Они окончили свои учебные заведения в период
