Я так неуверена в себе, что вся пенюсь от ревности — это было в точку.
— Вы не в настроении? — спросил барон Шурейдж, обеспокоено заглядывая мне в лицо, — Фиви?
Я опомнилась и улыбнулась. Отрицательно мотнула головой.
— Просто задумалась.
— Я спросил, как дела у вашего проекта? — улыбнулся он, — А вы мне не отвечали с полминуты! Если честно, я, конечно, знаю! Да вся столица знает! Но хотелось бы услышать из первых уст, если вас это не затруднит.
Его глаза горели искренним интересом, и я совсем не против была рассказать.
Что тут можно было сказать? Королева, как всегда — или почти всегда — добилась своего. С насмешливо вздернутой бровью наступила каблучком на все возражения, ломая им кости, и слегка повертела ножкой — чтоб наверняка! Навязала свою волю и, хрустя солеными орешками, любовалась, как с пеной у рта возмущаются ее оппоненты.
Готовя отчет, я все-таки не удержалась. Женская солидарность, намешанная с расчетом и осторожностью, дала свои плоды. Как и планировала, я подготовила два отчета: для короля и для королевы. В одном все факты — совершенно реальные — доказывали, что королевство преспокойно проживет и без засилья женщин-магов, и срывы не настолько массовы, чтобы тратить кучу денег на строительства женских общежитий на территориях учебных заведений.
Второй отчет указывал на то, что строительства начинать стоило еще в прошлом десятилетии. И тоже — ни слова лжи. Просто одни и те же факты могут выглядеть очень по-разному, если смотреть на них с разных сторон. Вот только Его Величеству отчет я передала тот, что ему и полагался, а Ее Величеству — оба. Чтобы знала, на что могут надавить ее оппоненты.
Как говорится, не кусай руку, которая кормит. По службе меня сейчас продвигает именно королева, и как бы я ни хотела произвести впечатление вообще на всех, порой лучше сосредоточиться на самом перспективном варианте, а не распыляться в разные стороны. Я решила пока поддерживать именно ее. Ну и не буду врать, как женщине, мне приятно было поддерживать именно ее.
В итоге совет за ближайший месяц таки обязан будет рассмотреть прошение о разрешении магически одаренным девушкам поступать в высшие учебные заведения.
И теперь столица гудела, как растревоженный улей. Как я и думала, большинство было категорически неготово к тому, чтобы отпускать девиц в университеты. Так что совет с большой долей вероятности торопиться не будет, а как-нибудь красиво съедет, придумав причину, чтобы решение не принимать. Но если обсуждение этого вопроса хотя бы в больших городах начнется — это уже кое-какой результат.
Барон Шурейдж же был уверен, что все уже решено, и очень этому радовался. Отчего-то в его голове недовольных было единицы, а большинство людей едва ли не революцию поднять готовы, если женщинам не дадут наконец право на образование.
— А все благодаря вам! — ослепительно улыбнулся он, — Вы и Виль — вот кто герои дня. Скоро все это узнают!
На этом моменте я едва не скривилась. Я как смогла открестилась от упоминания моего имени в связи с этим вопросом, но основной удар все равно придется по нам. Не по королеве же, в самом деле! Удобнее спихнуть все на идеалистичную, пробивную молодежь, которая ну просто выбора не оставляет. В общем-то, я понимала, что так будет, но косые взгляды от доброй половины ученых мужей настроения не прибавляли. Героем дня мне быть категорически не хотелось. Точнее героем дня для той самой идеалистичной молодежи — не хотелось. Пользы от них ноль. А вот от консервативных ретроградов — очень много! Теперь думай, как в их глазах реабилитироваться…
— Ну, послушайте, не стоит все-таки преувеличивать, — вздохнула я, — Ведь мы делали работу по запросу. По за-про-су. А не впихивали данные в глотки министрам насильно. Они спорили несколько дней, и в итоге прошение-то отправили законникам. Не я и не Виль.
— Фиви, — по-доброму улыбнулся барон, не замечая моих слов; он отлично умел игнорировать то, что не приходилось ему по вкусу, — Признайтесь, в вашем тихом омуте живут очень неспокойные черти! — даже не поспоришь, — Иначе как объяснить то, что вы готовы не соглашаться и спорить буквально по любому поводу!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
На самом деле так часто, как с бароном, я, пожалуй, не спорила еще ни с кем. На его слова я только улыбнулась со значением, а он расхохотался.
— Уверяю вас, я не такая уж и спорщица.
— Просто вы не можете удержаться и не высказать свое мнение, да?
Вообще-то, еще как могу. Даже не так, я в этом профессионал! Но с бароном не было ни желания, ни, в общем-то, необходимости.
— Но это мне в вас и нравится, это хорошая черта, — и добавил уже серьезнее, — Готовьтесь, скоро на вас будут давить.
— О чем вы?
— Виля уже вытурили, наказали, так сказать, за то, что не поддакивает и в рот не заглядывает, а смотрит в будущее.
Что-то я сильно сомневалась, что дело в этом. Но слушала внимательно.
— И вас теперь в покое не оставят.
— У вас есть какие-то причины так думать? — ухватилась я, — Вам так сам граф сказал?
— Нет… — растерялся на мгновение он, — Но это же очевидно!
— «Очевидно» — это не аргумент, — нахмурилась я.
— Фиви, порой не нужны никакие аргументы. Когда все очевидно. Виль никогда не вписывался в это общество, и отлучение от двора было просто вопросом времени. Удивительно, как он вообще там так долго продержался!
Я вот удивлена не была. Этот пройдоха отлично умел без масла протиснуться куда угодно, и еще и стать любимым гостем. Если ему это было нужно.
— И вы тоже не вписываетесь. Вы отличаетесь от остальных.
Я не стала говорить, что вот я-то как раз и вписываюсь замечательно, и отличаюсь от остальных разве что мягкими формами и смазливым личиком, но барон понял и по лицу.
— Опять хотите со мной поспорить? Вы не продержитесь долго, — убежденно сказал он.
И мне снова захотелось ему возразить. Да я там всеми конечностями за колонны держусь! И отлучат меня от места власти только вперед ногами.
Он понятливо хмыкнул.
— Фиви, вот вы лично знакомы со многими высокопоставленными людьми… да что там! Вы и с Их Величествами и Высочествами знакомы лично. Хоть кто-то из них смотрит на вас, как на равную? — я удивилась постановки вопроса — с чего им смотреть на меня, как на равную? — Нет-нет, я почти слышу ваши мысли! — засмеялся барон, — Но подумайте. В чем принципиальное отличие между ними и остальными людьми, Фиви? Мы все рождены под одним небом. Но только перед некоторыми открыты все двери по праву рождения, а другие в них годами стучат и даже ответа не получают. Чем, например Его Высочество лучше Виля? Чем Ее Высочество лучше вас? Но, могу поспорить, смотрят они на вас, как на букашек под ногами. Просто по праву рождения.
Я много что могла сказать по этому поводу. На самом деле много. И много чем возразить. Мы могли бы спорить на тему мироустройства дни напролет, на самом деле. Просто потому что по-разному смотрели на вещи. Я не считала мир справедливым, как и он, но не видела в этом проблемы. Даже в несправедливом мире можно жить хорошо.
Но я не могла возразить, просто потому что… В ушах стоял холодный голос княжны в нашу последнюю встречу. Она ведь в каком-то смысле считала меня другом. Вот только мы не были и никогда не могли бы стать друзьями, просто потому, что не равны. Она всегда будет иметь права одернуть меня, если ей не нравится мое поведение, а я — нет. Если ее разозлят мои слова, я огребу таких проблем, что с год буду расхлебывать. Она считает, что мы близки, позволяет мне вольности, но… как только ей что-то не нравится, она раздраженно щурит глаза, и я опускаю голову. Потому что так положено. Но, в сущности, чем она лучше меня, что я должна опускать голову каждый раз, как ее что-то злит?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Склоняться перед девчонкой, которая ничего полезного пока в жизни не сделала, было на самом деле не так уж приятно. Я заталкивала, как и всегда, эти мысли поглубже, потому что какой в них резон? Но это и правда раздражало. Раз за разом. Приходилось ли моим коллегам-мужчинам каждый божий день тратить время и силы на то, чтобы каждого встречного убедить, что просто имеешь право занимать свое место. Просто чтоб работать не мешали. Приходилось ли княжне хоть когда-нибудь отмалчиваться и засовывать свою гордость куда подальше не потому, что дозрела и решила, что можно и промолчать, а потому что от этого зависит, будет ли у тебя в следующем месяце деньги на кусок хлеба с маслом?
