class="p1">– Не знаю, – наконец ответил Сорин своему Третьему. – Она пытается понять, кто она такая. Проживает травмы, которые подавляла. Узнает истины, которые от нее скрывали. Я поступил бы глупо, взвалив на ее плечи еще и эту ношу, добавив новых забот к уже имеющимся.
– Разве это не еще одна правда, которую от нее скрывали? Разве причина ваших проблем с доверием не в том, что ты с самого начала слишком много утаивал от нее? – спросил Рейнер.
– У нас больше нет проблем с доверием, – рыкнул Сорин.
Рейнер вопросительно вскинул бровь.
Сорин снова взглянул на принцессу и смертного принца. Не склонный к самообману, он знал, что она ему доверяет. Была ли она в ярости, когда проснулась? Да. Возвела ли защитную стену между ними? Да, но сама же ее и разрушила. С каждым проведенным в землях фейри днем Скарлетт все больше открывалась, позволяла ему видеть все новые грани своего «я». Просыпаясь по утрам рядом с ней, Сорин считал часы до их магической тренировки, когда они останутся вдвоем во дворе. Ему нравилось ее присутствие на ужинах в кругу его семьи, он восхищался тем, как гармонично она вписалась – впрочем, как он и предполагал.
– Скарлетт не откажется от вашей связи, Сорин, не сомневайся, – изрек Рейнер после продолжительного молчания.
Сорин и сам это знал. В глубине души чувствовал, что она к нему испытывает, несмотря на угрозу сломить его. Он понимал, что она не отвергнет его. Вопрос заключался в другом: не воспримет ли Скарлетт их узы как очередную клетку? Она категорически не желала быть прикованной к трону. Не станет ли таковым единение с Сорином, даже если она решит отказаться от того, что принадлежит ей по праву рождения?
Каллан сказал что-то, чего Сорин не расслышал, и Скарлетт подняла глаза от книги и робко улыбнулась. Ничего не ответив, она вернулась к чтению.
– Если ты уверен, что она выберет тебя и примет близнецовое пламя, то почему бы не сказать ей об этом? – гнул свое Рейнер.
– Заслуживаю ли я ее? – вздохнул Сорин. – Заслуживаю ли того, чтобы называть ее своей? После того как подвел Элине́? После того, как подвел ее?
Рейнер оперся руками о перила, опоясывающие балкон их этажа.
– Ты не виноват в том, что случилось с Элине́, Сорин.
– Скарлетт говорит то же самое.
– Принять прощение, данное, когда о нем не просят, часто бывает сложнее, чем умолять о нем самому. Или ты упорствуешь, поскольку намерен продолжать себя наказывать?
Рейнер, его тихий наблюдательный миротворец Третий, на деле оказался еще бо́льшим любителем вмешиваться в чужие дела, чем Сайрус.
– Нам пора идти. Хочу перед ужином принять ванну, – объявил Сорин, отталкиваясь от перил.
Рейнер не двинулся с места, его взгляд по-прежнему был прикован к сидящей внизу Скарлетт.
– Тебе нужно сказать ей, Сорин.
– А тебе нужно перестать всюду совать свой нос, – пробормотал Сорин.
Выходя из библиотеки, он услышал, как Рейнер мрачно усмехнулся ему вслед. Сорин вернулся в свои покои. Проходя по гостиной, на ходу стянул с себя тунику. Он быстро принял ванну, а когда вышел из купальни, почувствовал запах Скарлетт и последовал за ним, пока не нашел ее на диване с книгой в руках.
Сорин перегнулся через спинку, чтобы взглянуть на девушку, но она не удостоила его ответным взглядом, хотя на ее губах появилась легкая улыбка. На ней были облегающие черные брюки и красный свитер. От такого сочетания цветов ее волосы сияли, как звездный свет.
– Неужели ты сегодня мало читала в библиотеке? – спросил он.
Слегка нахмурившись, она встретила его взгляд.
– Неужели существует такое понятие, как переизбыток чтения?
– Для тебя? Нет, не думаю.
Скарлетт закрыла книгу и потянулась через голову, чтобы положить ее на боковой столик.
– Ну что, готов идти?
– У нас еще есть немного времени. Могу я сначала кое-куда тебя отвести? У меня для тебя сюрприз, – сказал Сорин, наблюдая за тем, как она с грацией танцовщицы поднимается с дивана.
– Какой?
Подойдя к двери, Скарлетт надела серебристые шелковые тапочки. Сорин подумал о том, что она – само воплощение непринужденной легкости. Именно такой он и представлял свою будущую спутницу жизни. Простые разговоры и полное взаимопонимание.
Он сократил расстояние между ними и открыл перед ней дверь.
– Тебе обязательно узнать прямо сейчас? Неужели не можешь чуть-чуть подождать, чтобы увидеть все своими глазами?
– Ну нет, – прощебетала она. – Как тебе прекрасно известно, сюрпризы я не люблю.
Скарлетт ухмыльнулась ему. Принц фейри издал многострадальный вздох.
– Какая ты жестокая! И опять этот твой язвительный язычок. – Она ничего не ответила, лишь улыбнулась так, как улыбалась только ему. – Как прошел день? – поинтересовался Сорин, ведя ее по нескольким лестничным пролетам на седьмой, самый верхний, уровень дворца.
– Хорошо, – ответила она. – Элиза научила меня новому приему с двойными короткими мечами.
– Не сомневаюсь, что ты успела его освоить, – подхватил Сорин, поднимая бровь.
– Ну, я овладела им, но не так хорошо, как хотелось бы, – рассмеялась Скарлетт, поднимаясь на верхнюю площадку. В коридоре Сорин повернул налево. – У подавляющего большинства местного оружия очень темные лезвия. Из чего они сделаны?
– Из стали, которую добывают в Фиерских горах. Это самая прочная сталь на континенте. Говорят, с ней может соперничать только сталь из Авонлеи, – пояснил он.
– Но дитя ночи таким клинком не убьешь?
– Нет. Для подобного все равно нужен ширастоун, который сводит магию на нет. Вот почему он эффективен против фейри. – Сорин остановился перед стеклянной дверью, и Скарлетт выжидающе посмотрела на него. – Ты бывала здесь раньше?
Девушка покачала головой, на ее лице отразилось любопытство.
Сорин открыл дверь, пропуская свою спутницу вперед, и последовал за ней. Внутри было тепло и повсюду, куда ни кинь взор, виднелись растения и цветы. Стены и потолок были полностью стеклянными, чтобы пропускать максимум солнечного света. Скарлетт замерла, приоткрыв от восхищения рот. Она повернулась к Сорину.
– Это оранжерея, – выдохнула она.
– Верно, – с улыбкой ответил он.
Взяв девушку за руку, принц фейри повел ее по тропинке, проложенной среди деревьев и прочей растительности. Она шла рядом, осматриваясь по сторонам широко раскрытыми глазами.
– Мы как будто попали в другой мир.
– Оранжерею возвели по приказу моей матери, – пояснил Сорин, и Скарлетт повернулась к нему лицом, ловя каждое слово. – Она любила свой народ, ей нравилось править вместе с моим отцом. Родом она была из маленькой деревушки возле Ксилонского леса на юге наших земель и ужасно скучала по дикой природе. Поэтому мой отец подарил ей это место, чтобы она вырастила свой собственный маленький лес. Оно называется сад Принцессы и занимает половину
