— Мой отец заслужил…
— И кто сказал, что леди Рената не заслужила свой?
— Она не леди. Это противоестественное создание, которое не должно разгуливать по дворцу так, словно он ей принадлежит.
Всё во мне кричит, что нужно развернуться. Убежать. Оказаться где-то в другом месте. Но мои ноги словно приросли к земле в этом саду.
— Скажите, леди Рената, — говорит леди Нурия. — Кто дал вам эту брошь на вашей груди?
— Судья Мендес, — отвечаю таким голосом, будто проглотила хлопья пепла.
— Правосудие сочло вас достойной того, чтобы носить его знак, — повторяет леди Нурия, затем вновь поднимает чашку и с вызовом смотрит на леди Борбонел. — Вы подвергаете сомнению решения Правосудия?
— Нет, — сквозь зубы отвечает она.
— Пожалуйста, присядьте со мной, — говорит леди Нурия, похлопывая по бархатной подушке рядом с собой.
Я уже собираюсь отказаться и найти предлог, чтобы сбежать, но леди Борбонел давится воздухом.
— Если она останется, то я уйду!
— Тогда вы свободны, — плотно сжав губы, леди Нурия улыбается. Меня бесит то, как я впечатлена её самообладанием. Всё в ней такое элегантное, даже тёмные завитки, выскользнувшие из её аккуратной причёски. Она держит себя словно точно знает себе цену. И в то же время эта сильная, красивая девушка собиралась замуж за моего врага.
Леди Борбонел встаёт, пинком опрокидывая стул. Делает два шага в сторону и ждёт. Две её подружки поднимаются со своих мест, кратко кивают леди Нурии и удаляются.
— Права была моя матушка, — громко говорит леди Борбонел, чтобы все присутствующие могли услышать. — Не стоит нам связываться с объедками принца.
Если леди Нурию и задели эти слова, она ничем это не показала. Она просто убирает руку с места, которое предложила мне. Боюсь, после всего этого мне придётся остаться.
— Вам не нужно было вступаться за меня, — говорю ей.
Две оставшиеся девушки немного старше, им около двадцати пяти. Одна из них уже замужем, судя по двум кольцам на её пальцах. У другой густые золотые волосы заплетены в длинные косы. Она напоминает мне Марго.
— Лео, мне кажется, нашей гостье нужна чашка. Будь добр, принеси, — когда она поднимает глаза на Лео, на её лице появляется искренняя улыбка. Он подмигивает мне и выходит из-под навеса, оставляя меня наедине с тремя леди.
— Леди Нурия, нам не хватало вашего острого языка при дворе все эти месяцы, — усмехается замужняя девушка. На таком расстоянии я замечаю герб Сории на её одежде. — На Фестиваль Солнца съехались все охотницы за сердцем принца.
— Вот как? А я-то думала, Фестиваль Солнца — праздник благочестия и добродетели, — говорит Нурия с ухмылкой.
— Разве мы не празднуем победу Отца миров над нечестивой Госпожой теней? — спрашивает леди Сория, совершенно не заметив сарказма Нурии.
— Скорее поиски жены принцем Кастианом, — говорит златовласая леди и, осознав что только что ляпнула, прикрывает свой рот. — Простите, леди Нурия, я ничего такого не имела в виду.
Леди Нурия, словно её это никак не задевает, просто продолжает пить чай. Как она это делает? Как у неё получается пропускать мимо слова, как будто она скала, которую обтекает вода?
— Не нужно извиняться, леди Рока. Вопреки всем слухам, которые ходят вокруг нас, мы с принцем Кастианом по-прежнему друзья. Мы знаем друг друга с младенчества. Мой муж, судья Алессандро, очень его уважает.
Я не могу не думать о запечатанном письме, которое Лео оставил в покоях Кастиана. Мне как-то с трудом верится, что Нурия и Кастиан просто друзья. Я бы не брызгала своими духами письма Саиде. С другой стороны, откуда мне знать, как принято у знати… К тому же, скрытность Нурии интригует меня.
Может, в этом её слабость, которую я могла бы использовать. Лео возвращается, подаёт фарфоровую чашку на блюдце и бросает мне предупреждающий взгляд.
— Кстати о нём, где же ваш муж? — спрашивает леди Сория, — Он, должно быть, безумно скучал, пока вы дышали свежим воздухом на побережье Салинас.
Все замолкают и отпивают чая. Мне тоже пить? По кивку Лео понимаю, что да. Делаю маленький глоток.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Воздух свежий у нас во всём королевстве, — дружелюбно отвечает леди Нурия. — И я вела переговоры с послом из эмпирио Лузо, чтобы укрепить наши отношения.
— Зачем нам это? — спрашивает леди Рока, и, похоже, её любопытство абсолютно искреннее.
— Нурия, дорогая, первые шесть месяцев брака — самые прекрасные. Вам не стоит отправляться в такие длительные поездки. Особенно когда Правосудие твердит, что угроза мориа ещё существует.
Красивые губы леди Нурии вытягиваются в тонкую полосу. Я чувствую жар в груди от слов об угрозе мориа, но теперь понимаю, зачем придворные пьют чай во время подобных бесед. Чтобы скрыть лица за этими большими чашками.
— Алессандро взял на себя обязанности судьи Мендеса, пока тот уехал в тюрьму Соледада.
Леди Рока резко вбирает воздух.
— За пару дней до фестиваля?
Я не могу перестать хмурить лоб, даже зная, что Нурия смотрит на меня. Мендес отправился в Соледад? Ведь именно эта тюрьма была обведена на карте Кастиана. Там они готовят вентари? «Не готовят», — поправляю себя. Обрабатывают. Ломают.
Не слишком ли рискованно отправляться так далеко? А потом я понимаю… Правосудие может спокойно ехать по основным дорогам. Ему не нужно прятаться в лесах. Избегать сборщиков пошлин. Их путь прямой.
Я смотрю в глаза Лео. Мы многое прошли вместе, и я надеюсь — молюсь, — что он поймёт, как ненавистно мне сейчас находиться здесь.
Он подходит к нам и прочищает горло. Обращаясь к одной только леди Нурии, он кланяется.
— Боюсь, я должен сопроводить леди Ренату в мастерскую судьи Мендеса, — говорит он, искренне извиняясь. Мне на самом деле никуда не нужно, но я обязательно поблагодарю его за спасение. Леди выражают сожаление и гладят меня по головке, как комнатную собачку.
— Леди Рената, — говорит Нурия, отходя со мной на расстояние, чтобы наш разговор не слышали её гостьи. Стоя, она возвышается надо мной как башня. Она передаёт мне свой веер, я беру его рукой в перчатке. — С каждым днём становится всё жарче. Вдобавок, это хороший способ скрыть то, как много вы хмуритесь. Вам будет легче при дворе, если сможете скрывать свои истинные чувства.
Я смеюсь в ответ, разглядывая веер с тонким чёрным кружевом и маленькими красными розами с одной стороны.
— Спасибо, но я не могу принять ваш подарок.
— Возьмите. На самом деле это просто предлог. У меня есть к вам просьба.
Что может понадобиться от меня леди вроде неё? Я смотрю в её карие глаза и замечаю печаль, которую она так хорошо скрывает.
— Какая?
— Одно воспоминание терзает меня. Можете забрать его? — её прекрасные тёмные ресницы трепещут. В неё невозможно не влюбиться. Почему же тогда Кастиан отозвал их помолвку? — И не говорите мне, что рука повреждена. Я довольно хорошо знаю, как действует магия робари.
Я ошиблась. Нурия не просто смела. Она безрассудна. Напоминает немного Деза. Я колеблюсь, неуверенная, что может мучить такую леди, как Нурия. Но мне нужна вся информация о Кастиане, которую только получится собрать. Это и скрытая угроза за её словами, в какой бы мягкой форме она ни была. Мог ли её муж сказать ей, что видел меня с Хасинтой? Но почему тогда он не пошёл к Мендесу?
Я склоняю голову.
— Конечно.
Она смотрит на Лео.
— Пожалуйста, приведи леди Ренату на чай в мои гостевые покои завтра после полудня.
Лео с любопытством поднимает бровь.
— Да, миледи.
***
Перед тем как вернуться в свои покои перед сном, я останавливаюсь на кухне. Поужинать и собрать информацию. Все только и говорят о прибытии леди Нурии. Клаудия говорит, что она уехала на три месяца сразу после свадьбы, но должна была вернуться к мужу. Король, видимо, спешит убедиться, что договор с нынешней герцогиней Тресорос всё ещё в силе. Иначе зачем было принуждать её к браку с Алессандро? Я бы не винила её в желании покинуть дворец, подальше от принца.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
